Многие рабочие (как и в России) первоначально отнеслись к идее «рабочих домов» положительно, потому что впервые никарагуанское правительство уделило им хоть какое-то внимание.
Кроме несознательных рабочих и неопытной молодежи Сомоса опирался на различные правые и националистические организации, самыми известными из которых были «синие рубашки». Уже сама форма этой военизированной организации говорила о стремлении следовать примеру испанской фашистской фаланги (ее члены тоже носили синие рубашки).
«Синие рубашки» состояли из обеспеченной городской молодежи и имели местные организации в Манагуа, Гранаде, Леоне и ряде мелких городов недалеко от столицы. Организация была малочисленной – например, в Манагуа в ней состояли около 80 человек[420].
Еще до прихода Сомосы к власти в июне 1936 года «синие рубашки» пользовались поддержкой национальной гвардии, у которой они проходили военную подготовку. Именно «синих рубашек» Сомоса использовал в 1936-м для организации беспорядков в ходе забастовки таксистов и при разгроме местных органов власти, а также редакций оппозиционных Сомосе газет в мае – июне. Например, «синие рубашки» угрожали убить оппозиционного журналиста Хуана Рамона Авилеса, и как только он пообещал прекратить публиковать статьи против Сомосы, ему для острастки выстрелили в ногу.
«Синие рубашки» были выражением «тропического», или креольского фашизма, или «национал-сомосизма», как его еще называли. Сомоса каждый месяц получал доклад о деятельности «синих рубашек» и давал им те или иные поручения по запугиванию своих оппонентов. «Синие рубашки» стали одной из основных сил во время предвыборной кампании Сомосы в 1936 году. Они расклеивали листовки, устраивали торжественные марши и запугивали всех несогласных.
И «синие рубашки», и рабочие, и молодежь были нужны Сомосе лишь постольку, поскольку позволяли ему представлять себя «народным вождем» и «популистом». На самом деле основой власти этого человека были национальная гвардия и крупный бизнес, впрочем, как и в случае с любым фашистским движением.
Но летом 1936 года ситуация была еще далека от установления полной диктатуры Сомосы. Фракция консерваторов, подчинявшаяся Чаморро, решила продолжить союз с либералами Сакасы и по-прежнему поддерживала кандидатуру Аргуэльо. Антисомосовские либералы создали собственную Либерально-конституционную партию.
Чаморро и Адольфо Диас вместе с Сакасой тем временем находились в Вашингтоне и безуспешно пытались убедить госдепартамент повлиять на Сомосу[421].
Просомосовские консерваторы, в свою очередь, тоже откололись от своей партии и образовали Консервативную националистическую партию, выступившую в поддержку кандидатуры Сомосы. Сомоса полностью оплачивал все расходы этой новой «партии» из государственной казны.
Предвыборная кампания Сомосы базировалась на обещании любых благ всем слоям общества без конкретизации средств, с помощью которых следовало добиться реализации всех этих обещаний. Например, жившим крайне бедно индейцам атлантического побережья обещали в случае прибытия на избирательный участок «хорошую еду» и много «огненной воды». Государственный ликеро-водочный завод продавал сторонникам Сомосы спиртные напитки без налога и по низкой цене. С помощью этого «горячительного зелья» вербовались новые сторонники «народного лидера». Министр финансов даже пожаловался, что из-за этого правительство недополучает много доходов. Министр, правда, не нашел ничего лучшего, как предложить, чтобы алкогольные напитки «для предвыборных целей» разбавляли водой (так можно было произвести больше «огненной воды»)[422].
30 ноября 1936 года три бывших проамериканских президента Никарагуа Эмилиано Чаморро, Адольфо Диас и Хуан Сакаса обратились с совместным посланием к госсекретарю США[423]. Он писали, что в 1932 году американский посланник Ханна гарантировал им, что американцы не допустят вмешательства национальной гвардии в политику. Сомоса, будучи генералом, нарушил конституцию, которая запрещает военным баллотироваться в президенты. Однако Сомоса, писали американские марионетки, пошел на переворот и создал невыносимые условия, в которых честные выборы невозможны. Сакаса, Чаморро и Диас просили США «прекратить зло, исходящее от национальной гвардии». Речь, мол, идет не о новой интервенции, а о «моральном воздействии».
В ноябре ввиду массовых нарушений и запугивания ее сторонников либерально-консервативная антисомосовская коалиция решила не участвовать в голосовании 8 декабря 1936 года. Выборы стали безальтернативными. В результате на избирательные участки пришли только 49,8 % зарегистрированных избирателей (в 1932 году – 84,3 %)[424]. Примечательно, что больше всего избирателей проигнорировали выборы в Хинотеге – то есть в районе бывшего партизанского движения Сандино. Даже в Манагуа на избирательные участки явились меньше половины избирателей. Из 219 тысяч зарегистрированных избирателей на участки пришли 109 тысяч, из которых за Сомосу проголосовали, по официальным данным, 80,1 %, или 79433 человека (в том числе 64 тысячи либералов и 15433 консерваторов). Больше всего голосов Сомоса получил в Блуфилдсе – районе, где активно действовали американские компании, чьи рабочие обычно голосовали по приказу хозяев.
Лонг попросил Рузвельта прислать Сомосе поздравительную телеграмму, но президент США отказался под предлогом, что это не принято. Зато Лонгу разрешили принять участие в инаугурации Сомосы[425].
1 января 1937 года Анастасио Сомоса вступил в должность президента Никарагуа. В своем первом послании конгрессу он немного конкретизировал свои предвыборные лозунги. В частности, под упорядоченной демократией Сомоса имел в виду жесткое и эффективное управление и поддержание внутреннего мира с помощью «дисциплинированной» национальной гвардии. Только гвардия, по словам Сомосы, могла предотвратить опасное сползание Никарагуа в хаос и демагогию. Сомоса решительно выступил против распространения в Никарагуа «экзотических идей», под которыми он понимал, прежде всего, коммунизм. Коммунизм несет в себе классовую вражду, которой якобы вообще нет в стране.
Под социальной справедливостью новый президент понимал равную защиту государством интересов рабочих, крестьян, предпринимателей и капиталистов (то есть крупных торговцев), поддержание равновесия между их интересами.
Внутренняя политика Сомосы базировалась на принципе трех П – «плата» («серебро» по-испански в значении «деньги») – для друзей, «пало» («палка») – для тех, кто стоит в стороне, и «пломо» («свинец») – для врагов.
На все более или менее важные посты назначались либо друзья и родственники диктатора, либо офицеры национальной гвардии (часто это были одни и те же люди). Назначение офицеров национальной гвардии на посты в гражданском госаппарате было для Сомосы предпочтительно еще и потому, что офицеров всегда можно было привлечь к суду военного трибунала – они не могли позволить себе уже в силу нахождения на военной службе никакой критики в адрес президента.
Весь государственный аппарат был пронизан доносчиками, которых называли «орехас» («уши»). Любое «неправильное» высказывание могло стоить человеку должности и ввергнуть его семью в голод.
Сомоса быстро забыл о своем обещании 1936 года отменить обязательные взносы госслужащих в казну правящей либерально-националистической партии. Многие никарагуанцы, особенно в условиях тяжелого экономического кризиса, мечтали о государственной службе. Там платили пусть и не очень большое, но зато стабильное жалованье. Однако попасть на госслужбу люди могли лишь по рекомендации местного ставленника Сомосы или национальной гвардии. Иногда получить должность на государственной службе можно было только после доклада личному секретарю Сомосы. Тот (самостоятельно или после консультации с диктатором) решал, куда направить претендента.
В 1938 году Сомоса повысил зарплату госслужащим: от 10 % для самых высокооплачиваемых до 60 % для тех, кто получал мало. Однако это было связано в основном с резким ростом инфляции, причем повышение зарплаты не смогло ее в полной мере компенсировать.
Сомоса всячески стремился придать национальной гвардии элитный характер кузницы кадров никарагуанского общества. В 1938 году он создал военно-воздушную и военно-морскую гвардии и стал приобретать соответствующую боевую технику в США. В 1939-м Сомоса основал Никарагуанскую военную академию для подготовки высшего командного состава. Для гвардии диктатор средств не жалел, несмотря на сложное финансовое положение Никарагуа. В 1935-1936 годах на национальную гвардию было потрачено 37 % бюджета, в то время как на образование – 6,6 %[426]. В конце 30-х – середине 40-х годов доля военных расходов колебалась в пределах 19-28 %, но это было связано с общим ростом объема бюджета, а не с ослаблением внимания Сомосы к вооруженным силам – главной опоре своей власти.
Лояльность высших офицеров Сомоса покупал просто – им разрешалось (под контролем диктатора) заниматься прибыльным бизнесом, зачастую связанным с государством. Гвардия контролировала национальную радиосеть, зарабатывая на рекламе. Гвардия выдавала водительские права, различного рода санитарные и ветеринарные сертификаты. Гвардия контролировала таможни, почту, налоги и иммиграцию. Только с помощью взяток национальным гвардейцам можно было получить лицензию на занятие бизнесом или поучаствовать в выполнении государственного заказа[427].
Почта и телеграф были официально «милитаризованы» якобы с целью повышения качества работы. После начала Второй мировой войны были поставлены под военное управление и таможни.