В мае 1956 года США наконец-то дали согласие на поставку одержимому манией величия Сомосе четырех танков, но, как оказалось, это был последний успех диктатора. Первоначально Сомоса предложил, чтобы США продали через него десятки танков Израилю («как стране, борющейся с коммунизмом»), а в награду за посредничество дали бы ему бесплатно хотя бы 10 танков. Американцы отказались, на что Сомоса заметил: «Ну что же, игра окончена».
Диктатор и не подозревал, что его слова вскоре окажутся пророческими.
В 1955 году Сомоса в очередной раз изменил конституцию, чтобы дать себе возможность снова баллотироваться в президенты в 1956-м. Заявление о намерении вновь стать президентом Никарагуа Сомоса сделал в городе Окоталь, где Сандино в 1927 году дал первый бой американским интервентам (свое выступление диктатор назвал «клич Окоталя»). Когда диктатор в феврале 1956 года посетил Леон, его не впечатлили рисунки с черепом и перекрещенными костями и огромные надписи «Смерть Сомосе!» на стенах.
Еще в 1954 году старинный враг Сомосы Эмилиано Чаморро и его родственник, редактор газеты «Ла Пренса» Педро Хоакин Чаморро пытались убить диктатора. Бывшие военнослужащие национальной гвардии решили устроить 4 апреля засаду на Панамериканском шоссе. Однако один из участников заговора оказался предателем. Покушение провалилось, и его организаторов посадили в тюрьму, где жестоко пытали[478]. Некоторых заговорщиков просто казнили без всякого суда.
Сомоса прочно контролировал правительство, расставлял на ключевые посты своих родственников. Зять Сомосы был послом в Вашингтоне, два племянника супруги («доньи Сальвадоры») – послом в Мексике и министром иностранных дел, ее брат – министром здравоохранения и президентом электроэнергетической компании. Старший сын Сомосы Луис был спикером конгресса, что означало, что именно он станет главой государства, если с отцом что-нибудь случится. Второй, любимый сын Сомосы Анастасио-младший (по кличке «тачито» – «маленький мерзавец») командовал военной академией, а фактически и всем репрессивным аппаратом. Дядя Сомосы заведовал телефонной и телеграфной связью.
Портрет своей дочери Лилиан Сомоса распорядился поместить на денежных купюрах. Многие никарагуанцы подрисовывали Лилиан усы или писали под портретом «пута» («шлюха» по-испански).
13 мая 1929 года в городе Леоне родился Ригоберто Лопес Перес. Юноша любил стихи и уже в 17 лет написал свою первую поэму «Признание солдата». Чуть позже Лопес научился играть на виолине и стал писать романтические и лирические песни. В 1952 году Лопес эмигрировал в Сальвадор, где одно время работал коммивояжером, продавая грампластинки. Потом он поступил на государственную службу, став санитарным инспектором. Лопес был членом независимой либеральной партии и ненавидел Сомосу. По некоторым данным, он получил в Сальвадоре военную подготовку при помощи бывших солдат национальной гвардии.
При покушении на диктатора в апреле 1954 года погибло двое друзей Лопеса, и он решил отомстить. 17 сентября 1956 года Лопес приехал в Манагуа, откуда поездом добрался до родного Леона. Он знал, что 21 сентября Сомоса будет присутствовать на торжественном вечере в «Рабочем доме», который организовали проправительственные профсоюзы. Перед уходом из дома в этот день юноша читал матери свои стихи, а затем, надев белую рубашку и голубые брюки, сказал, что хочет умереть, одетый в цвета национального флага. Проникнуть на вечер Лопес смог с помощью брата своей невесты, журналиста Армандо Селайи.
Вечер окончился балом, на котором довольный, выпивший шампанского Сомоса милостиво разглядывал красивых девушек – это была его слабость. Около 23:30, когда диктатор уже собрался уходить, Лопес в танце с одной из дам приблизился к нему и выстрелил пять раз из револьвера «смит и вессон». Три пули попали в цель, и на Лопеса сразу же обрушился град выстрелов со стороны личной охраны диктатора. Уже лежа на полу, истекая кровью, Лопес перед смертью успел сделать еще один выстрел и попал диктатору в пах. Две другие пули задели легкое и позвоночник.
Сандино был отомщен, и его убийце тоже было суждено погибнуть от пули.
В Никарагуа было немедленно объявлено осадное положение, была прервана телефонная и радиосвязь с внешним миром (за исключением сообщений американского посольства, которое проинформировали о покушении уже через час). Американский посол немедленно направился в Леон.
Однако Сомоса был жив, хотя и испытывал нестерпимую боль. Его быстро перевезли в госпиталь в Манагуа, и рядом с палатой диктатора поселился американский военный атташе. В Вашингтоне сначала хотели прислать бригаду лучших врачей, но потом (23 сентября) переправили Сомосу в американский военный госпиталь в зону Панамского канала. Все эти меры принимались по личному указанию президента США Эйзенхауэра.
Но американские хирурги не спасли Сомосу. 29 сентября 1956 года он умер. В своем соболезновании президент США подчеркнул, что Сомоса скончался от «руки подлого убийцы»[479].
Между тем «подлый убийца» Лопес сначала хотел казнить Сомосу 14 сентября на мероприятии по случаю 100-летия одного из сражений, но отказался от этого, узнав, что на празднике будет много молодежи: он не хотел, чтобы собравшиеся пали жертвами произвола национальной гвардии.
Никарагуанская официальная печать сообщала, что мимо гроба Сомосы прошли тысячи людей. Но на самом деле многие никарагуанцы просто хотели убедиться, что ненавистный диктатор действительно мертв.
Газета чилийских коммунистов «Эль Сигло», пожалуй, верно оценила царившие в Вашингтоне после смерти Сомосы настроения: «Понятно, почему Вашингтон так разъярен в связи с кончиной генерала Сомосы. На звездном знамени Соединенных Штатов Америки стало одной звездой меньше. От выстрелов молодого патриота Лопеса Переса задрожали все тираны, состоящие на службе у госдепартамента и североамериканских монополий»[480].
Но 24 сентября, когда «Тачо» еще лежал в американском госпитале, начальник центральноамериканского отдела госдепартамента Нил подготовил для заместителя госсекретаря по Латинской Америке Работтома секретный меморандум. Документ содержал оценки перспектив развития Никарагуа[481]. В нем отмечалось, что смерть или паралич Сомосы создаст в Никарагуа вакуум власти, так как сама эта власть была крайне централизована и замкнута на одного человека. Вице-президента в Никарагуа не было, а парламент играл роль учреждения, «штампующего решения Сомосы». Старший сын диктатора полковник Луис Сомоса был «номинальным главой» этого учреждения[482]. «Полковник Анастасио Сомоса-младший (Тачито), младший сын. Ныне стал временным исполняющим обязанности командующего национальной гвардией, а также ВВС. Говорят, что его не любят большинство офицеров и прочих граждан. Луис в последнее время стал больше интересоваться политикой, хотя в целом он предпочитал бизнес и сельское хозяйство. В случае полного переворота под угрозой окажется вся семья Сомосы»[483]. Поэтому кто-либо из членов семьи, согласно анализу госдепартамента, просто обязан был стать президентом.
Однако американцы были убеждены, что национальная гвардия является «солидной основой» господства клана Сомосы.
Оппозицию в госдепартаменте считали «неопределенной силой». Понимая, что консервативная партия явно без энтузиазма отнесется к перспективе шестилетнего правления еще одного президента-Сомосы, равно как и независимые либералы, Нил совершенно справедливо отмечал, что большая часть членов этих партий занимаются бизнесом и поэтому политически индифферентны. Никарагуанская оппозиция, говорилось в меморандуме, расколота и не имеет общей программы. «Есть некоторые данные, что никарагуанские коммунисты проникли в отдельные оппозиционные группы или что экстремисты обратятся к коммунистам за содействием»[484]. Под экстремистами американцы понимали бывших офицеров национальной гвардии, перешедших в оппозицию к клану Сомосы и стремившихся физически уничтожить всех представителей клана (например, бывшего полковника гвардии Мануэля Гомеса Флореса).
27 сентября 1956 года специальный документ «Перспективы политической стабильности в Никарагуа» подготовило и разведсообщество США. Американская разведка пришла к следующим выводам.
«1. Если президент Сомоса выздоровеет и вернется к исполнению своих обязанностей, то его режим может продержаться у власти неопределенное время, хотя, наверное, политическое недовольство в Никарагуа будет нарастать.
2. Если президент Сомоса умрет или будет неспособен выполнять свои обязанности, то Луис Сомоса, его сын и юридически оформленный преемник, по-видимому, будет принят (обществом) в качестве временного президента при условии скорейших выборов… Решающей будет позиция гвардии.
3. Согласно нынешним данным, сомосисты попытаются заменить Луисом Сомосой его отца в качестве кандидата либеральной партии на пост президента и выбрать его в той же манере, в которой они выбрали бы его отца… Сомоса не станет столь же сильным президентом, как его отец, но почти наверняка сумеет сохранять свои позиции, пока будет пользоваться сплоченной поддержкой гвардии».
Что касается оппозиции, американская разведка отмечала рост недовольства в рядах консерваторов и даже предполагала, что те намечали на февраль 1957 года «революцию» против Сомосы и были удивлены неожиданным для них покушением на диктатора. Серьезным фактором, по мнению американцев, могла оказаться независимая либеральная партия, показавшая свою силу на выборах 1947 года. «Запрещенная коммунистическая партия, у которой в Никарагуа менее 200 членов, не всегда была последовательно против Сомосы. Некоторые коммунисты, как известно, входят в просомосовский рабочий фронт, другие принадлежат к антисомосовскому рабочему фронту»