[524]. Но когда огонь прекратился, в доме не нашли никого, кроме изрешеченного пулями тела Буитраго.
Героическое сопротивление Буитраго еще больше подняло престиж фронта в стране, так как операцию национальной гвардии транслировали в прямом эфире по телевидению.
Но гибель Буитраго, руководившего всей подпольной работой в городах и двумя вооруженными группами по семь бойцов в каждой, стала для фронта тяжелым ударом.
К концу 1969 года СФНО потерял в боях и стычках 28 человек, 16 членов фронта томились в тюрьме, 12 работали в подполье[525]. Во всем фронте вряд ли было тогда больше пары сотен членов. Но тактика «накопления сил в тишине» (как ее называл СФНО) продолжалась.
Последнее крупное столкновение с национальной гвардией в горах произошло в 1970 году в горах Синика и Эль-Бихао недалеко от Матагальпы.
Партизаны собрались там в декабре 1969 года, чтобы возобновить прерванную после Панкасана масштабную партизанскую войну. 14 февраля 1970 года патруль национальной гвардии в количестве 40 человек попал в засаду партизан под командованием Оскара Турсиоса. Причем, в отличие от Панкасана в 1967 году, на этот раз партизаны практически состояли из местных крестьян (а не из городской молодежи) и национальная гвардия, опять же впервые, не смогла разгромить партизан в открытом бою[526]. Партизаны организованно отошли в другие районы и рассеялись в городах.
С сентября 1970 года руководство городским сопротивлением (Внутренним фронтом) принял на себя Байардо Арсе[527].
В городах была создана сеть конспиративных квартир, все члены фронта пользовались псевдонимами и кодовой системой письма (самого Фонсеку знали как «Зорро»). Находившиеся на нелегальном положении члены фронта должны были спать на конспиративных квартирах одетыми, а женщины – носить брюки вместо юбок, чтобы быстрее убежать в случае облавы.
Для финансирования своей борьбы СФНО сначала прибегал к экспроприации банков, но это было рискованно, и впоследствии фронт больше полагался на взносы членов и сочувствующих.
В 1969 году фронт, наконец, формализовал свою структуру. Генеральный секретарь Карлос Фонсека был лидером СФНО. Во время тюремного заключения Фонсеки его замещал Умберто Ортега. Кроме них в Национальное руководство фронта в 1969 году входили Оскар Турсиос (формально второе по значимости лицо), Хулио Буитраго, Рикардо Моралес, Эфраин Санчес, Франсиско Росалес[528].
Помимо исполнительного секретарита (его возглавлял Фонсека) руководящими военными структурами СФНО были Генеральный штаб партизанской борьбы (отвечал за вооруженную борьбу в сельской местности), Генеральный штаб городского сопротивления (после гибели Буитраго его возглавил Эфраин Санчес) и региональные руководящие комитеты.
В 1969-1970 годах кубинцы, наученные горьким опытом Че Гевары, прекратили военное обучение сандинистов. СФНО при посредничестве троцкистов пришлось обратиться за помощью к Организации освобождения Палестины. В 1971 году делегация СФНО во главе с Фонсекой через Москву направилась в КНДР. В столице СССР никарагуанцев пригласили принять участие в XXIV съезде КПСС. До сентября 1971 года делегация фронта находилась в Северной Корее, где проходила военную подготовку. На обратном пути Фонсека посетил Пекин.
В начале 70-х годов Фонсека из эмиграции руководил СФНО в целом, а Оскар Турсиос возглавлял партизанскую борьбу в Никарагуа.
Между тем борьба фронта в Никарагуа не прекращалась ни на одни день. 15 января 1970 года на конспиративной квартире в Манагуа попал в осаду член СФНО поэт Леонель Ругама. На предложение гвардии сдаться он выкрикнул: «Скажи своей матери, чтобы сдавалась!» Его убили вместе с двумя другими членами фронта.
Карлос Фонсека жил в эмиграции в Коста-Рике, где 22 января 1969 года родилась его дочь Таня. 31 августа 1969-го лидер СФНО был арестован местной полицией. 23 декабря семь бойцов фронта, в том числе Умберто Ортега, напали на костариканскую тюрьму Алахуэла, чтобы освободить Фонсеку. Но операция[529] провалилась, при этом в плен попала супруга лидера СФНО, а Ортега был серьезно ранен. Широкая кампания в пользу освобождения Фонсеки, развернувшаяся в Европе, не впечатлила костариканское правительство. Однако 21 октября 1970 года группа под командованием Карлоса Агуэро провела новую операцию, захватив самолет, на борту которого находились сотрудники «Юнайтед Фрут» – граждане США[530]. Фонсеку и Ортегу освободили и через Мексику отправили на Кубу.
На Кубе Фонсека находился с 1970-го по 1975 год, посвятив себя теоретической работе, но не оставив повседневное руководство деятельностью фронта. В 1972 году появилась уже упомянутая работа Фонсеки «Сандино – пролетарский партизан», в 1973-м – «Хронология сандинистского сопротивления». Фонсека подчеркивал в работе искреннюю дружбу Сандино с коммунистом Фарабундо Марти, но ничего не писал о связях «генерала свободных людей» с масонами или сектой спиритуалистов. Сандино окончательно стал символом, причем очень популярным среди населения Никарагуа. Именно Фонсека вернул Сандино в сердцах и умах никарагуанцев законное место духовного лидера нации.
Между тем «накопление сил» СФНО стало давать первые ощутимые результаты. В мае и июне 1970 года в Никарагуа прошла голодовка студентов и их матерей в поддержку политических заключенных[531]. В сентябре протесты перекинулись на все крупные города. В январе 1971 года студенты и рабочие Леона совместно выступили против повышения платы за проезд в общественном транспорте. В апреле крестьяне протестовали против зверств национальной гвардии в северных департаментах Никарагуа. В мае 1971-го Сомосе пришлось послать в Матагальпу вертолеты, чтобы подавить протест. В октябре 1971 года по всей Никарагуа происходили захваты церквей с требованием освободить политзаключенных, в том числе видных деятелей СФНО Хермана Помареса и Дорис Тихерино.
Диктатор был вынужден маневрировать, и в марте 1971 года было подписано очередное соглашение между партией Сомосы (националистической либеральной) и консерваторами (его назвали «пакт купия куми» – «единое сердце» на языке индейцев-мискито). По этому соглашению Сомоса 1 мая 1972 года «передал власть» Национальной правительственной хунте, в которую вошли два члена его партии, Роберто Мартинес Лакайо и Альфонсо Лово Кордеро, и бывший кандидат в президенты консерватор Фернандо Агуэро.
Однако буржуазная оппозиция режиму была к тому времени так дискредитирована в глазах населения, что никакого успокоения стране маневры Сомосы не принесли.
В конце 1973 года сандинисты решили, что настало время вернуться к вооруженной борьбе. На сей раз ее фронт был открыт на густонаселенном юге страны – в департаментах Масайя, Гранада, Карасо и Ривас. Там партизаны могли рассчитывать на помощь уже созданной сети городского сопротивления. Новый фронт возглавил один из основателей СФНО, представитель «поколения 1944 года» Томас Борхе.
Партизаны попытались взять под контроль деревню Нандайме (департамент Ривас) – ключевой транспортный узел, в котором сходились Панамериканское шоссе и дорога на Гранаду. Там был устроен конспиративный дом «Ла Эрмита» («Убежище»), однако охранка Сомосы вышла на след партизан и 17 сентября 1973 года атаковала «Ла Эрмиту», убив четырех сандинистов[532], в том числе двух членов национального руководства СФНО – Оскара Турсиоса и Рикардо Моралеса. После этого Фонсека разослал циркулярное письмо, в котором требовал неукоснительного соблюдения правил конспирации.
Борьбу против диктатора активизировали и коммунисты. В 1973 году они возглавили через подконтрольные профсоюзы успешную забастовку строительных рабочих.
Но самый страшный удар Сомосе нанесли не сандинисты, а природа. В канун Рождества, 23 декабря 1972 года Манагуа содрогнулась от сильнейшего землетрясения. Погибли 10 тысяч человек. 52 тысячи человек (57 % экономически активного населения столицы) оказались без работы[533]. Пострадали 95 % малых ремесленных предприятий и торговых точек. Две трети города (27 квадратных километров), 60 тысяч домов – большей частью в бедных кварталах – были разрушены. Национальная гвардия утратила контроль над ситуацией и перешла к мародерству. В столицу Никарагуа по указанию США были спешно переброшены бойцы созданного американцами центральноамериканского военного блока – КОНДЕКА[534].
Землетрясение полностью подорвало остатки престижа Сомосы в стране. Диктатор заявил, что в кратчайшие сроки с помощью мирового сообщества ликвидирует последствия стихийного бедствия. Он назначил сам себя главой «Чрезвычайного национального комитета» и «Комитета по восстановлению столицы»[535]. Было создано новое министерство – национального восстановления, причем и его возглавил Сомоса.
Мировое сообщество действительно оказало Никарагуа беспрецедентную помощь в размере 190 миллионов долларов. Однако восстановление двигалось медленно, а крупные суммы денег оседали в карманах семейства Сомосы и национальной гвардии, солдаты и офицеры которой открыто торговали на рынках иностранной гуманитарной помощью. Итальянский журнал «Эуропео» писал 15 сентября 1978 года: «Землетрясение еще больше обогатило семейство Сомосы. Оно прикарманило все деньги, поступившие из разных стран мира, и вложило их в свои строительные компании»[536]. Действительно, подряды на восстановление Манагуа в основном получали семейные фирмы Сомосы. Например, мостовые города покрывали не асфальтом, а плиткой, которую производило предприятие Сомосы.