Картер решил повторить доминиканский опыт 1965 года и вырвать у сандинистов победу с помощью «посредничества» Организации американских государств (ОАГ). В идеале ОАГ могла бы направить в Никарагуа межамериканские силы по поддержанию мира, как США уже проделали для подавления доминиканской революции апреля 1965 года. Таким образом, американцы сумели бы удержать сомосизм без Сомосы на штыках латиноамериканских стран, сами оставаясь в тени. Этот вариант активно рекомендовал Картеру его советник по национальной безопасности, ярый антикоммунист Бжезинский.
Одновременно американцы стали давить на Панаму и Венесуэлу, добиваясь, чтобы те прекратили активно поддерживать сандинистов.
По американскому плану миссии ОАГ отводилась роль посредника на переговорах между Сомосой и буржуазной оппозицией в лице ФАО. Итогом этих переговоров должно было стать коалиционное правительство ФАО и Либеральной националистической партии Сомосы, но без самого Сомосы.
21 сентября 1978 года в Вашингтоне состоялось заседании министров иностранных дел стран ОАГ, на котором предложение США о посреднической миссии в Никарагуа натолкнулось на сопротивление некоторых правых военных режимов (например Гватемалы и Парагвая), которые сочли это вмешательством во внутренние дела Никарагуа (на самом деле они опасались той же участи, которая могла постигнуть Сомосу)[593].
Сомоса, как никогда уверенный в своих военных силах и помощи Израиля, тоже противился посредничеству, но, в конце концов, «в принципе» с ним согласился, что и было отражено в резолюции ОАГ. Специальный посланник президента США, бывший посол в Панаме Уильям Джорден 23-29 сентября встречался с Сомосой пять раз и мягко убеждал его уйти в отставку до окончания президентского срока в 1981 году: «Я не говорю, что это надо сделать, я говорю, что такую возможность надо рассматривать»[594]. Иначе, по его словам, к власти в Никарагуа могут прийти прокубинские силы. Но Сомоса ответил, что без него гвардия разбежится и никто не сумеет удержать власть в случае нового наступления партизан. Как показало скорое будущее, он оказался прав.
В конце сентября ОАГ сформировала тройственную комиссию посредников для Никарагуа в составе Доминиканской республики (где был формально демократический, но откровенно проамериканский режим), Гватемалы (военная диктатура, дружественная Сомосе) и самих США. От американцев в комиссию вошел глава разведки госдепартамента (Bureau of Intelligence and Research) Уильям Боудер. При формировании посреднической комиссии Сомоса отвел кандидатуру Колумбии, а ФАО – Сальвадора.
Политическая переговорная комиссия ФАО состояла из Серхио Рамиреса, Роблеса и Кордовы. Рамирес (связанный через «группу двенадцати» с СФНО) не скрывал своего скептического настроя в отношении переговоров с Сомосой. Он говорил, что только СФНО и марксистские партии имеют среди народа поддержку, остальные партии ФАО – уже мертвы, так как не пользуются никакой популярностью среди людей[595].
Первое, что сделали американцы, – сорвали наступление сандинистов на Никарагуа из Коста-Рики, предупредив президента этой страны Карасо о «нежелательных последствиях». Тот немедленно передал сандинистам через Пастору, что по-прежнему будет «терпеть» их на территории страны, но никаких нападений на Никарагуа быть не должно. Таким образом, лучшие и наиболее хорошо вооруженные силы фронта оказались в вынужденном бездействии. В октябре – ноябре 1978 года костариканцы даже депортировали в Панаму несколько сандинистов.
Комиссия ОАГ прибыла в Манагуа в начале октября 1978 года, но Сомоса сразу же заявил, что намерен оставаться на своем посту до 1981 года и максимум, что он может сделать – предложить ФАО несколько министерских постов в своем правительстве.
Даже ФАО не могла рассматривать такой возможности из опасения полностью растратить и так уже небольшой авторитет среди населения. Рупор ФАО «Ла Пренса» начала открыто обвинять американцев в попытках сохранить сосмосизм, причем риторика лидеров ФАО был не менее радикальной, чем у сандинистов. Другой тональности люди после сентябрьского восстания уже не приняли бы.
25 октября 1978 года «группа двенадцати» вышла из переговорного процесса и призвала население вместе с СФНО поддержать Движение объединенного народа (МПУ). Из ФАО вышла и Никарагуанская социалистическая (то есть коммунистическая) партия. МПУ смогло сохранить после восстания созданные тогда движением Комитеты гражданской обороны (испанская аббревиатура CDS), которые постепенно стали формировать альтернативные органы власти в рабочих кварталах, готовясь к новому восстанию.
Между тем чтобы сделать Сомосу более покладистым (ради его же блага), администрация Картера заморозила выделение МВФ кредита Никарагуа в размере 20 миллионов долларов, хотя Сомоса имел на него право согласно уставу фонда. В ответ на это Либеральная националистическая партия Сомосы опубликовала 6 ноября 1978 года предложение о проведении в Никарагуа консультативного плебисцита, чтобы выявить реальную поддержку населением тех или иных партий. Это был достаточно хитрый ход. Во-первых, он выглядел «демократично». Во-вторых, было понято, что сандинисты и МПУ этот плебисцит будут бойкотировать. Что же касается буржуазных партий ФАО, то Сомоса прекрасно сознавал, что никакой поддержки народа у них нет. В таких условиях при многолетнем опыте «организации» выборов Сомоса мог рассчитывать на победу в плебисците.
ФАО назвал идею плебисцита «абсурдной» и дал Сомосе срок до 21 ноября 1978 года, чтобы прийти к какому-либо результату переговоров. Разочарованная комиссия ОАГ 12 ноября покинула Никарагуа.
В администрации Картера в отношении Никарагуа царила неопределенность. Все понимали, что если Сомоса не уйдет, то его могут свергнуть «марксисты» из СФНО. Однако если часть госдепартамента считала, что диктатора надо «выдавить» из страны, то госсекретарь Вэнс и сам Картер при поддержке Пентагона, СНБ и ЦРУ полагали, что давить на Сомосу открыто не следует. Главное для США – сохранить при смене власти национальную гвардию, которая не даст установить в Никарагуа режим кубинского типа. А гвардия лично предана только Сомосе и никому больше.
Картер принял Боудера и прямо спросил его: «Господин посол, является ли Сомоса морально чистым человеком?» Ответ был не менее прямым: «Ни в коем случае, господин президент»[596].
Вернувшиеся в Никарагуа посредники ОАГ модифицировали идею плебисцита и предложили 21 ноября 1978 года поставить на референдум вопрос о том, стоит ли Сомосе уйти в отставку. Голосование должно было пройти в течение 60 дней под контролем 2000 наблюдателей ОАГ. Если бы Сомоса выиграл, то его правительство должно было быть пополнено представителями ФАО. Если бы он проиграл, то ФАО на базе своей программы сформировало бы новое правительство.
Идея не понравилась обеим сторонам. ФАО под давлением СФНО и «группы двенадцати» заявил, что при Сомосе и при сохранении национальной гвардии никакие честные выборы и референдумы в Никарагуа невозможны. Партия Сомосы назвала идею такого плебисцита антиконституционной. На самом деле проигрыша на референдуме боялись обе стороны.
30 ноября под давлением американцев Сомоса согласился с предложением ОАГ, но при условии, что во время предвыборной кампании и в случае своего поражения он не уедет из страны. В качестве альтернативы своей победе он предложил избрание конституционной ассамблеи, а не передачу власти ФАО.
Опять начались переговоры Сомосы, ОАГ и ФАО, но последний уже не мог позволить себе без полной потери лица и не хотел даже при поражении на плебисците согласиться на вхождение в правительство, если его возглавлял Сомоса.
Переговоры при посредничестве ОАГ явно приближались к тупику, и тут в процесс тайно включился президент Венесуэлы Перес. Как и многие латиноамериканские социал-демократы, он был ярым антикоммунистом и врагом Кубы. Поэтому, как и Картер, он не хотел безоговорочной победы «марксистов» из СФНО. Той же точки зрения придерживался и фактический диктатор Панамы Торрихос.
В ноябре 1978 года Перес с согласия Торихоса тайно вызвал к себе Луиса Паллейса Дебайле. Назвав Сомосу «лжецом», которому уже не поверят никарагуанцы, Перес настоятельно рекомендовал, чтобы диктатор ушел, но в новом правительстве была представлена его партия, а командование национальной гвардии осталось в руках преданных Сомосе офицеров.
Между тем СФНО, следя за переговорами Сомосы с ФАО, готовился к новому восстанию, чтобы не дать американцам вырвать из рук сандинистов близкую победу. Теперь у фронта в Коста-Рике было много людей (почти всем из них не исполнилось и двадцати лет). Но надо было срочно найти современное, прежде всего противотанковое оружие. Эден Пастора обратился за содействием к Торрихосу, с которым они стали друзьями после эффектного захвата Пасторой Национального дворца. Помимо лихости Торрихосу нравилось в Пасторе и то, что он не был марксистом. Диктатор Панамы полагал, что если Пастора станет лидером СФНО, то никакого прокубинского правительства в Никарагуа не возникнет. За эти же качества ценил Пастору и президент Венесуэлы.
Перес решил поставить оружие (тысячу автоматических винтовок М-14 и боеприпасы к ним) Южному фронту Пасторы под видом военной помощи Коста-Рике. Однако ни артиллерии, ни минометов, ни базук у Переса не было.
Парадокс состоял в том, что достать много современного оружия в Латинской Америки вне контроля со стороны США можно было только на Кубе. Поэтому Торрихос направил главу разведки панамской национальной гвардии и своего ближайшего помощника полковника Мануэля Норьегу на Кубу, чтобы убедить Кастро помочь сандинистам, прежде всего Пасторе. С той же целью на Кубу отправили и бывшего деятеля панамской компартии Марселя Саламина.
Кубинцы согласились, и с декабря 1978 года в Панаму стали прибывать кубинские самолеты с грузом оружия