В 20-х числах мая 1979 года Национальный директорат СФНО решил, что гвардия достаточно измотана, чтобы начать всеобщее восстание и наступление Южного фронта. Промедление было опасно еще и потому, что начали поступать сведения о тайных военных поставках США режиму Сомосы. «Тачито», по слухам, заключил в США соглашение о немедленной поставке из Флориды 10 тренировочных самолетов Т-28, которые можно было легко переделать в штурмовики. Через вербовочные конторы в Нью-Мексико и Флориде Сомоса набрал несколько сотен ветеранов вьетнамской войны, которые могли прибыть в Никарагуа уже в ближайшее время. В Пуэрто-Кабесасе был замечен американский С-130, прилетевший с грузом из зоны Панамского канала.
Сами американцы тоже нагнетали обстановку. В анализе разведслужбы министерства обороны США от 2 мая 1979 года говорилось, что Кастро якобы еще в конце 1978-го решил организовать коммунистическую революцию во всей Центральной Америке. Сомоса утроил усилия по мобилизации своего лобби в конгрессе США, чтобы заставить Картера официально возобновить военную помощь Никарагуа.
В середине мая 1979 года примерно 1500 бойцов Южного фронта были готовы к наступлению. Верховным главнокомандующим всеми силами сандинистов де-факто был Умберто Ортега, штаб-квартира которого находилась в Коста-Рике. Впервые в истории СФНО речь шла не о партизанских акциях, а о сражении с национальной гвардией на открытой местности в духе настоящей войны. Помимо основной цели – захвата Риваса – Южный фронт должен был дать передышку Северному фронту, которому требовалось время, чтобы обучить сотни новых бойцов и перегруппировать силы. Наконец, Пастора должен был прочно приковать к костариканской границе элитные части EBBI, чтобы они утратили свое главное преимущество – мобильность.
Наступление начиналось в непростое время. 24 мая 1979 года северяне из СФНО потеряли в бою за Хинотегу самого лучшего стратега СФНО и командующего Северным фронтом Хермана Помареса[631]. Правда, гвардия не могла выбить партизан из Хинотеги в течение пяти дней, что говорило о том, что ее силы уже достаточно истощены.
24 мая в 8 часов утра силы Южного фронта (30 человек) с территории Коста-Рики начали обстрел из минометов пограничного гарнизона национальной гвардии в Пеньяс-Бланкас. После первых 10 мин, выпущенных из каждого миномета, был сделан перерыв, и обстрел возобновили в полдень. Задачей этого отряда было отвлечение внимания гвардии от основных сил сандинистов, которые должны были перейти границу у Эль-Наранхо. В течение пяти дней обстрел Пеньяс-Бланкас продолжался, после чего 29 мая основные силы Южного фронта (400 человек) перешли в наступление в другом месте, у Эль-Наранхо.
Национальная гвардия немедленно перекрыла все дороги, ведущие на юг страны, и 30 мая закрыла столичный аэропорт Лас-Мерседес. Элитные части гвардии перебросили на юг, и наступление Пасторы было быстро остановлено. К тому же сандинистам мешали неожиданно обрушившиеся на них проливные дожди. В начале июня гвардия перешла в контрнаступление и едва не отбила у сандинистов всю артиллерию. Через одинадцать дней после начала наступления части фронта отступили на костариканскую территорию, были отмечены случаи дезертирства – многие добровольцы оказались не готовы к затяжной позиционной войне с отборными частями гвардии. И все же Южный фронт отбил 27 атак элитных частей гвардии.
9 июня 1979 года национальная гвардия объявила о полной победе на юге и уничтожении 136 сандинистов. Потери Пасторы были действительно небывалыми – в июне в сражениях погиб почти каждый четвертый боец фронта. Гвардия продемонстрировала журналистам 10 захваченных автоматических винтовок (половина – ФАЛ), китайские РПГ и крупнокалиберные пулеметы.
Лучший командир Сомосы майор Пабло Эмилио Салазар (по прозвищу «майор Браво», то есть «храбрый») гордо заявил журналистам, что это была первая победа гвардии в крупном сухопутном сражении за всю ее историю[632].
Но «майор Браво» явно поторопился – война только начиналась.
31 мая 1979 года СФНО официально призвал народ Никарагуа к всеобщему вооруженному восстанию: «Героический народ Никарагуа! Час свержения ненавистной диктатуры пробил…»[633] Вместе с восстанием фронт назначил на 4 июня всеобщую забастовку.
Сандинисты успели вовремя. В это время диктатор Панамы Торрихос решил объединить усилия с американцами, чтобы не допустить военной победы «марксистского и прокубинского» СФНО и сохранить национальную гвардию, многих офицеров которой Торрихос знал лично. В начале июня Торрихос позвонил в Вашингтон и пригласил к себе высокопоставленных сотрудников администрации Картера, чтобы поделиться с ними срочной информацией. Американцы 4 июня 1979 года направили в Панаму заместителя Бжезинского по СНБ Роберта Пастора.
Торрихос и Норьега стали убеждать Пастора, что соотношение сил в Никарагуа резко изменилось в пользу сандинистов и их военная победа стала весьма вероятной. Пастор ответил Торрихосу: «Генерал, мы приехали не покупать сандинистские акции, а попытаться побудить Вас продать нам Ваши»[634].
Американцы ухватились за озабоченность панамского диктатора военными успехами сандинистов и предложили Торрихосу и номинальному президенту Панамы Аристидесу Ройо написать Картеру послания, в которых Панама заверяла бы, что не вмешивается во внутриникарагуанские дела. И Торрихос, и Ройо с готовностью написали такие письма[635]. Правда, к тому времени оружие с Кубы уже и так не переправлялось через Панаму, а шло напрямую в Коста-Рику.
В тот самый день, когда Пастор улетел в Панаму, в Никарагуа началась всеобщая забастовка. Уже в первый день было закрыто 90 % всех магазинов и предприятий. Сомосе пришлось выделить около 2000 национальных гвардейцев, чтобы охранять тех немногих торговцев, которые решили продолжить бизнес. 2 июня отряды СФНО вступили в Леон и быстро блокировали там части национальной гвардии. Через два дня, к моменту начала всеобщей забастовки Леон был взят сандинистами. Таким образом, под постоянным контролем партизан оказался первый из крупных городов, к тому же второй по значению в стране.
5 июня 1979 года на пресс-конференции в Белом доме представитель Картера категорически отрицал, что США оказывают Сомосе военную помощь.
7 июня Сомоса объявил в Никарагуа осадное положение и комендантский час. СФНО ответил на это восстанием в стратегически важном департаменте Карасо, который находился между столицей и югом страны. К 8 июня партизаны контролировали 23 населенных пункта, однако части Южного фронта, как уже упоминалось, 10 июня были вынуждены под напором гвардии оставить Никарагуа и отойти обратно в Коста-Рику.
Гвардия контролировала Ривас. На стенах городских домов они расклеивали листовки следующего содержания: «Как бы мы, никарагуанцы, были счастливы, если бы не сатанинские силы так называемого национального освобождения. Никарагуанцы! Не позволяйте, чтобы эта страна, созданная для славы и свободы, была использована для насаждения коммунистического правительства, чего так хочет сандинистский фронт. Те, кто воюет под черно-красным флагом, убивают людей без разбора, как прирожденные убийцы. Они сжигают и разрушают частную собственность… Как бандиты, они используют детей для совершения террористических актов. Они ликвидируют всех, кто не хочет с ними сотрудничать, их террор оставляет вдов и сирот…»[636]
11 июня американская администрация после анализа обстановки в Никарагуа пришла к выводу, что с военной точки зрения в стране пат. Гвардия, как считали американцы, сможет выстоять, но вот Сомоса вряд ли протянет до конца своего президентского срока, то есть до 1981 года. Бжезинский настаивал на тайной подготовке плана ввода в Никарагуа межамериканских сил ОАГ по поддержанию мира. Причем Пентагону дали указание готовить планирование применения таких сил с учетом, что их основой будут войска США[637].
Но южане сделали свое дело, и пока их преследовали элитные части гвардии, 9 июня вспыхнуло восстание в столице, точнее, в ее восточных компактно расположенных кварталах. Восточные кварталы были отрезаны дорогами и не застроенными после землетрясения участками от центра города. Задачей Внутреннего фронта было удержать город в течение трех дней и дождаться подкреплений от Южного и Северного фронтов. Но те были сами связаны тяжелыми боями, шедшими с переменным успехом.
Один из руководителей Внутреннего фронта Карлос Нуньес так описывал цели восстания: «Главный штаб Внутреннего фронта с самого начала учел все возможности боевых действий в Манагуа. Он исходил из того, что борьба не должна носить характер непрерывного наступления для овладения столицей. Захватить Манагуа теми силами, которыми располагало в то время движение, не представлялось возможным. Было бы грубейшей ошибкой надеяться разгромить сконцентрированные в столице войска противника»[638].
К моменту начала восстания в распоряжении Внутреннего фронта в Манагуа было только 125 единиц оружия (пулеметы, гранатометы и т. д.).
Восстание вспыхнуло синхронно и увенчалось на востоке Манагуа в рабочих кварталах полным успехом, благодаря кропотливой повседневной работе по организации Комиетов сандинистской обороны, которую вело МПУ. Были заняты и некоторые западные кварталы, более зажиточные. Тамошнее население отнеслось к сандинистам насторожено.
Восстанием руководил комитет Внутреннего фронта СФНО в составе трех человек (Карлос Нуньес Тельес, Уильям Рамирес Солорсано, Хоакин Куадро Лакайо), военные действия вело командование СФНО в количестве трех команданте (прибыли в Манагуа 11 июня), гражданское население организовывала для оказания помощи восставшим политическая комиссия, состоявшая из пяти человек