В ночь на 9 июня 1979 года отряды партизан просочились в Манагуа, аутром «Радио Сандино» обратилось к жителям столицы с воззванием: «Ройте траншеи! Стройте баррикады! Обездвижьте врага на улицах!» Благодаря предварительной работе МПУ баррикады были построены в рекордные сроки. Жители охотно использовали для этого булыжники мостовой, которыми фирма Сомосы замостила улицы после землетрясения 1972 года. Уже в первый день 25 восточных кварталов Манагуа представляли собой единый оборонительный район. В первые дни восстания был взят полицейский участок номер 13, который получил в народе прозвище «черный застенок». Разъяренные люди взяли участок штурмом практически голыми руками и линчевали всех, кого там нашли. Это событие вдохнуло в восставших оптимизм и уверенность в своих силах.
Всю гражданскую власть в освобожденных районах взяли в свои руки Комитеты сандинистской защиты. Они организовывали распределение пищи, охраняли магазины и богатые виллы от мародеров, а также вылавливали вражеских снайперов. Кое-где появились громкоговорители, через которые комитеты передавали указания населению.
Восстание в самом центре машины власти Сомосы имело очень большое значение, особенно для корреспондентов зарубежных СМИ. Часть депутатов никарагуанского конгресса стали потихоньку отбывать в США, частенько «забывая» оплатить счета в отелях и барах. 12 июня америкацы начали эвакуацию своих граждан из Никарагуа. 50 тысяч жителей столицы (из 400 тысяч) стали беженцами. Чтобы подавить панику, диктатор приказал немедленно «зачистить» столицу всеми силами.
Но без авиации гвардия не смогла продвинуться в восточные кварталы, и уже на третий день восстания начались бомбежки восточных «барриос», которые продолжались 16 дней подряд. Точно как по расписанию, в 11:00 каждый день прилетал первый самолет, который выпускал по восставшим как минимум 40 ракет и снарядов. После обеда самолеты Сомосы поливали восставших из пулеметов. Авиация бомбила и церкви, и больницы, убивая там женщин и детей.
11 июня 1979 года национальная гвардия расстреляла из танков здание «Ла Пренсы», хотя газета была закрыта властями задолго до этого. Вдова Педро Хоакина Чаморро Виолетта Барриос де Чаморро еще в мае уехала с дочерью Клаудией в Коста-Рику, чтобы там переждать бои. В день, когда гвардия уничтожила газету ее мужа, два представителя «группы двенадцати», Мигель д'Эското и Серхио Рамирес предложили Виолетте войти во временное правительство Никарагуа. Сначала вдова отказывалась, повторяя, что она не политик[640].
Но сандинисты, по поручению которых «группа двенадцати» искала кандидатов в новое правительство, понимали, что нельзя терять ни единого дня. СФНО сознавал, что американцы активизируют усилия, чтобы заменить Сомосу умеренным буржуазным правительством и таким образом украсть у сандинистов военную победу, на алтарь которой были положены тысячи жертв. Поэтому они сами решили презентовать мировому сообществу собственное умеренное правительство, формально не связанное напрямую с фронтом, и вырвать у американцев инициативу.
США активизировались после того, как ЦРУ в своем секретном анализе обстановки в Никарагуа 12 июня 1979 года впервые признало, что сандинисты сильнее гвардии[641].
В начале июня американцы попытались организовать новые переговоры между Сомосой и легальной буржуазной оппозицией при посредничестве Андского пакта. Однако они добились прямо противоположного результата. Главы государств – членов пакта констатировали, что в Никарагуа идет самая настоящая война и сандинистам должен быть предоставлен статус воюющей стороны. Фактически это означало признание СФНО де-факто. Чтобы превратить признание де-факто в признание де-юре, сандинисты решили срочно создать собственное правительство.
Помимо Виолетты Чаморро сандинисты пригласили в новое правительство и Альфонсо Робело. Наконец, 17 июня 1979 года в столице Коста-Рики Сан-Хосе было объявлено об образовании Хунты национальной реконструкции, в составе Серхио Рамиреса («группа двенадцати»), Виолетты Барриос де Чаморро, Альфонсо Робело, Даниэля Ортеги (от СФНО) и профессора Моисеса Хассана от МПУ (Хассан в этот момент находился в Никарагуа).
Таким образом, формально хунта не была органом сандинистов, а против ее членов, умеренных и респектабельных, ничего не могли сказать даже США.
Пастора обещал в течение 72 часов взять Ривас, куда и должна была переехать хунта[642].
В это время в Никарагуа прибыл новый американский посол Лоуренс Пезулло с заданием добиться отставки Сомосы и передать власть буржуазному правительству при сохранении национальной гвардии. Главным для американцев было не допустить военной победы СФНО. К своему ужасу, Пезулло узнал, что у посольства США в Манагуа нет абсолютно никаких контактов с левыми силами в стране, не говоря уже о сандинистах.
Пезулло даже не вручил верительных грамот. Еще в Вашингтоне он 18 июня переговорил с Луисом Паллейсом и опять предложил, чтобы Сомоса «достойно» подал в отставку и уступил власть правительству «национальной реконструкции» в составе Либеральной националистической партии (партия самого Сомосы), консерваторов, членов ФАО и «немарксистского» крыла СФНО (американцы явно имели в виду Пастору, затем Пезулло прямо назвал его имя). В этом случае национальная гвардия сохранялась под командованием новых офицеров. Только в случае принятия этих условий Пезулло гарантировал Сомосе политическое убежище в США. Новый посол сказал, что ждет ответа на следующий день – 19 июня 1979 года.
Паллейс передал разговор Сомосе. Тот, чтобы сохранить лицо, деланно возмутился ультимативностью требований, однако сообщил, что готов уйти в отставку, если новый режим будет установлен при посредничестве ОАГ, а США обязуются ни в коем случае не выдавать его или его семью за рубеж. Наконец, Сомоса требовал выдачи въездных виз в США для себя и всей семьи.
Пока США решили не предавать огласке решение Сомосы для того, чтобы либо добиться создания проамериканского правительства, либо ввести в Хунту национальной реконструкции еще несколько проамериканских членов.
19 июня 1979 года ЦРУ предсказало, что национальная гвардия продержится еще неделю. Через неделю американская разведка свой прогноз повторила и делала так вплоть да самой победы сандинистов[643].
Пока Сомоса и Вашингтон договаривались за кулисами, вся Америка была шокирована, когда 20 июня в Манагуа национальная гвардия в прямом эфире убила корреспондента Эй-Би-Си Билла Сюарта. Прямо перед телекамерой его съемочной группы Стюарта заставили встать на колени, затем лечь лицом к земле, после чего хладокровно застрелили. После победы сандинистской революции Стюарту поставили памятник.
Вашингтон созвал на 21 июня заседание министров иностранных дел ОАГ, чтобы поручить организации заняться формированием нового правительства Никарагуа. Бжезинский вопреки желанию госдепартамента настаивал, чтобы в резолюции ОАГ содержался и явно нереалистичный пункт о направлении в Никарагуа межамериканских сил по поддержанию мира. Таким образом, США хотели повторить события 1965 года в Доминиканской республике, где межамериканские силы (на 90 % состоявшие из американских войск) помешали тамошним революционерам-конституционалистам победить проамериканскую военную хунту.
Бжезинский требовал военного вмешательства в Никарагуа, так как, по его словам, победа сандинистов оказала бы негативное (с точки зрения США) влияние на советско-американские отношения. Мол, русские будут считать американцев слабаками. Наконец, консервативное крыло Демократической партии на юге США не простит-де Картеру «мягкости» по отношению к марксистским сандинистам, а в 1980 году в США предстоят президентские выборы. На них у Картера вырисовывался сильный и крайне правый соперник-республиканец – Рональд Рейган.
Госсекретарь Сайрус Вэнс считал, что шансы добиться от ОАГ одобрения ввода межамериканских сил в Никарагуа слишком иллюзорны. Рассматривали и такой вариант: Сомоса уходит, а новое проамериканское правительство немедленно просит США о помощи, включая военную. Бжезинский засомневался, сможет ли новое правительство, а точнее, национальная гвардия, продержаться достаточно долго, чтобы дождаться прибытия межамериканских вооруженных сил.
Спор между СНБ и госдепартаментом принял такой характер, что вопрос о межамериканских силах передали на усмотрение Картера. Тот встал на сторону Бжезинского[644], который обрисовал президенту альтернативы будущего Никарагуа предельно четко: либо полная победа СФНО, либо американская военная интервенция под флагом ОАГ[645].
На совещании ОАГ госсекретарь Сайрус Вэнс впервые публично призвал к отставке Сомосы и его замене переходным правительством «на широкой основе» под контролем ОАГ, которая должна была направить в Никарагуа «для поддержания порядка» межамериканские силы. А пока в Никарагуа предлагалось объявить прекращение огня (то есть прекратить наступление сандинистов) и наложить эмбарго на поставки оружия всем воюющим сторонам. Вэнс пугал ОАГ кубинским вмешательством во внутренние дела Никарагуа, хотя его заместитель Вейки на слушаниях в подкомитете палаты представителей конгресса США признал, что Куба отнюдь не главный поставщик оружия сандинистам.
Однако американцы потерпели в ОАГ сокрушительное и унизительное поражение. Министр иностранных дел Мексики Хорхе Кастаньеда заявил, что «не дело ОАГ, или кого бы то ни было еще указывать им (никарагуанцам – прим. автора) как им следует образовывать собственное правительство, после того как они нокаутируют диктатора»[646]