Тогда Картер решил срочно пригласить в Вашингтон Торрихоса, чтобы тот заставил сандинистов пойти на расширение хунты. Президент США пока не подписал законы, которые приводили бы в действие процесс передачи Панамского канала Панаме, и американцы рассчитывали давить этим на Торрихоса, чтобы сделать его более покладистым. Одновременно директор ЦРУ Тернер предложил, чтобы Израиль активизировал военные поставки Сомосе[661]. Но Картер был готов оказать военную помощь гвардии и напрямую, причем открыто. Надо было только сменить ее командование, избавившись от наиболее одиозных и запачканных кровью генералов.
Торрихос прибыл в Вашингтон 2 июля 1979 года и сразу был приглашен в Белый дом на беседу с Картером, которая продолжалась 20 минут[662]. Затем последовала целая серия переговоров на различных уровнях. Американцы подчеркивали: главное – любым путем сохранить гвардию. Вопрос о расширении хунты был признан вторичным.
Торрихос тоже стоял за сохранение гвардии и привез с собой список ее офицеров, которых можно было бы представить как новое командование этой одиозной армии диктатуры[663]. Бжезинский продолжал настаивать на военной интервенции США, но его не поддержал даже Пентагон.
После переговоров с Торрихосом заместитель госсекретаря Вейки отправился в Венесуэлу, Колумбию и Доминиканскую республику. Американцы хотели убедить эти страны надавить на хунту, чтобы расширить все-таки ее состав.
Пеззулло вернулся в Манагуа 4 июля и едва смог там приземлиться – аэропорт столицы уже был под огнем сандинистов. Пилот попросил разрешения оставить один из двигателей включенным, на случай если придется экстренно взлетать.
Пока американцы пытались за кулисами украсть у сандинистов победу, части фронта при поддержке населения в тяжелейших боях развивали наступление. 30 июня бойцы СФНО пробились-таки в Ривас и взяли под контроль южную часть города. В Эстели сжималось кольцо окружения вокруг казарм гвардии. В Манагуа шла «зачистка» бывших восставших «барриос» гвардией, жертвами которой стали сотни мирных жителей. 1 июля СФНО в публичном заявлении осудил маневры США по сохранению сомосизма без Сомосы. На следующий день сандинисты освободили часть Матагальпы и продолжали упорные бои в Эстели.
4 июля 1979 года правительство Ирака признало хунту национальной реконструкции законным правительством Никарагуа. Саддам Хуссейн сделал США достойный подарок на День независимости. В Эстели, Хинотеге и Окотале национальная гвардия была загнана в свои казармы, но упорно сопротивлялась. В этот же день, 4 июля части СФНО взяли под контроль дороги на северных подступах к Манагуа и начали обстреливать аэропорт (свидетелем чего и стал Пеззулло).
5 июля пал город Хинотепе (его захватили совместными усилиями отступившие из Манагуа партизаны и части СФНО из Масайи), и гвардия в панике отступила. 6 июля все наземные коммуникации между Манагуа и югом страны были под контролем сандинистов.
А Пеззулло продолжал составлять закулисные комбинации. Теперь американцы пытались заставить хунту согласиться с тем, что будущая никарагуанская армия должна быть организована на основе национальной гвардии с добавлением небольших групп сандинистов. Сам Сомоса должен был созвать конгресс (большинство депутатов которого уже были в барах Майами) и передать президентскую власть его председателю Уркуйо. Тот, в свою очередь, должен был передать полномочия хунте, но непременно в присутствии министров иностранных дел отобранных американцами стран ОАГ. Сама хунта должна была прибыть в Манагуа на предоставленном США для архиепископа Обандо-и-Браво самолете.
Таким образом, в мире должно было создаться впечатление, что хунту привели к власти именно США, а не партизаны СФНО.
6 июля 1979 года Сомоса публично заявил, что готов подать в отставку в тот момент, который укажут США. В Вашингтоне надеялись, что и такое заявление повысит шансы американцев на изменение состава хунты в последний момент. Пеззулло сообщил в Вашингтон: «Даже если правительство-преемник будет в чем-то напоминать сомосизм без Сомосы, это будет смелым шагом и разрывом с прошлым. Сомоса уйдет. Мы предстанем как инструмент, который смог добиться его отставки и прекратить кровопролитие»[664].
Пеззулло рекомендовал пока не давить на Сомосу, чтобы гвардия прекратила бомбежки городов. Чем сильнее гвардия, тем предпочтительнее позиции США на переговорах с хунтой: «Я считаю, что было бы неправильно обратиться к Сомосе и потребовать прекращения бомбежек. ВВС – это единственное эффективное средство национальной гвардии в борьбе с силами СФНО, которые каждый день захватывают новые города и явно владеют инициативой»[665].
Сомосе не помогало и активное участие в боях с сандинистами кубинских контрреволюционных эмигрантов, которых вербовало в США ЦРУ. 3 июля сандинисты взяли стратегически важный населенный пункт Себако и теперь полностью контролировали всю северную часть страны – бывшие районы партизанского движения под руководством Сандино. 6 июля части СФНО атаковали золотые прииски «Бонанса» на востоке страны. В этот же день Сомоса приказал бомбить Масайю зажигательными бомбами (на самом деле на город сбрасывали бочки с бензином). СФНО взял город Масатепе и отразил наступление гвардии на Масайю. Гвардия обстреляла из минометов госпиталь в Ривасе, убив часть пациентов и медицинского персонала. В Матагальпе бойцы СФНО пытались выкурить национальную гвардию из казарм с помощью слезоточивого газа, захваченного ранее у той же гвардии.
Пеззулло тем временем никак не мог составить новое постсомосовское правительство, так как никто не хотел в него входить. Даже ФАО объявил о признании хунты. Американцы обещали руководителю Красного Креста Рейесу миллиард долларов на восстановление Никарагуа, если тот согласится возглавить переходное правительство[666]. Но и Рейес отказался, прямо сказав послу: «Народ не с вами».
10 июля 1979 года части СФНО со всех сторон окружили Манагуа, и американцы поняли, что надо действовать быстро.
11 июля Боудер встретился в столице Коста-Рики Сан-Хосе с четырьмя членами хунты (пятый, Хасан, находился в Никарагуа) и предъявил ультиматум администрации Картера: немедленно расширить состав хунты, признать новое командование гвардии, подобранное американцами, и согласиться на немедленное прекращение огня и проведение в ближайшем будущем выборов[667]. В результате напряженных переговоров хунта согласилась, что те военнослужащие гвардии, которые немедленно прекратят огонь и вернутся в казармы, после отставки Сомосы будут включены в новую никарагуанскую армию.
На следующий день в Сан-Хосе прошли переговоры Боудера с президентом Коста-Рики Карасо с участием посла США в Коста-Рике Марвина Вайсмана. Американцы побудили «столпов» латиноамериканской социал-демократии Карлоса Андреса Переса, Торрихоса, бывшего президента Коста-Рики Фигереса (все они были антикоммунистами, поэтому в Вашингтоне им доверяли) встретиться с четырьми членами хунты, а также представителями руководства СФНО Томасом Борхе и Эденом Пасторой[668]. Сандинистов заставили согласиться на проведение в Никарагуа выборов. Американцы, как и Сомоса, абсолютно ошибочно полагали, что бывшие партизаны никогда не смогут выиграть выборы в стране.
Хунта ответила на американское давление своим планом по достижению мира в Никарагуа от 11 июля 1979 года:
– Сомоса должен передать свои полномочия конгрессу, а тот – хунте;
– хунта распустит конгресс и провозгласит прекращение огня;
– те национальные гвардейцы, которые немедленно прекратят огонь, получат право быть принятыми в новую армию (ядро которой составят бойцы СФНО);
– гвардейцы, виновные в преступлениях против мирного населения, будут преданы суду.
В письме хунты генеральному секретарю ОАГ, в котором презентовался выше упомянутый план, подчеркивалось: «… те сторонники режима, кто захочет покинуть страну и кто не ответственен за геноцид… или за другие серьезные преступления, требующие судебного разбирательства гражданскими судами, могут это сделать со всеми необходимыми гарантиями, которые настоящим обещает предоставить правительство национальной реконструкции»[669]. В этом же письме хунта обещала провести первые свободные выборы в Никарагуа в XX веке.
Между тем в Никарагуа продолжались упорные бои, в том числе в районе Масайи. Там гвардия потеряла легкий танк и около 100 человек убитыми. 7 июля сандинисты бомбили аэропорт Манагуа с воздуха, а гвардия использовала самолеты Т-28 для бомбежек Манагуа, Леона, Масайи, Чинандеги и Матагальпы. Бомбежки Леона продолжились и 8 июля – это были последние авиаудары по городу со стороны разлагавшейся гвардии. Части СФНО впервые стали отмечать случаи массового дезертирства – гвардейцы бежали в Гондурас и Сальвадор. Несомненно, отчасти дезертирство было вызвано именно хитроумными дипломатическими маневрами американцев. Узнав 6 июля, что Сомоса уйдет в отставку, офицеры гвардии сразу поняли, что игра окончена и надо спасать свои жизни.
10 июля Гайана признала Хунту национальной реконструкции. В этот же день сандинисты атаковали любимую виллу диктатора – «Мирамар». Но на юге инициативой по-прежнему владела гвардия, и сандинистскому Южному фронту приходилось отбивать ее атаки. Было отражено последнее наступление гвардии и на Масайю. В Леоне сандинисты захватили танк «шерман» и большое количество вооружения.
12 июля 1979 года «Радио Сандино» объявило Леон, Эстели, Чинандегу (где на самом деле еще держались казармы гвардии), Матагальпу и Масайю освобожденной территорией. Диктатор ответил распространением цензуры на иностранных корреспондентов. В этот же день Красный Крест сообщил, что, по его оценкам, в Манагуа погибли около 20 тысяч человек, в основном мирных жителей. 12 июля колонны Северного фронта из Матагальпы начали наступление на Манагуа.