ром комиссии был Байардо Арсе, потом его сменил ставший президентом страны Даниэль Ортега.
Военная комиссия Национального руководства отвечала за оборону и безопасность. Ее координатором был министр обороны Умберто Ортега. В состав комиссии входили также Томас Борхе (министр внутренних дел), Луис Каррион и высшие военные руководители армии и МВД. По мере активизации необъявленной войны США против Никарагуа начиная с 1981 года комиссия приобретала все большее значение, так как вся внутренняя жизнь страны фактически свелась к отражению вооруженного нападения контрреволюции.
Государственная комиссия Национального руководства отвечала за работу и реформу правительственного механизма. Помимо координатора, Даниэля Ортеги, в нее входили Уилок и Руис.
Национальный секретариат Национального руководства координировал деятельность высших органов СФНО. Деятельность самого секретариата координировали Тирадо и Нуньес. Секретариат курировал работу Департамента международных отношений СФНО, Департамента финансов и Департамента агитации и пропаганды. Также секретариат координировал работу местных организаций СФНО.
Департамент международных отношений поддерживал связи СФНО с идеологически близкими фронту партиями и организациями за рубежом. К таковым относили социалистические, социал-демократические, христианско-демократические и коммунистические партии.
Комитет руководства департаментами отвечал за деятельность организаций СФНО в каждом из 16 департаментов страны.
Что касается местных организаций, то СФНО имел таковые на зональном (шесть зон), региональном (16 департаментов) и местном (первичные организации) уровнях. Координаторы (то есть руководители) зональных и департаментских организаций вместе с членами их исполнительных комитетов назначались Национальным руководством. Обычно эти координаторы одновременно являлись представителями правительства (позднее – президента) на местах.
Первичные организации по образцу коммунистических партий создавались не по месту жительства, а по месту работы, чего никогда не было ранее в истории Никарагуа. Политического секретаря первичной организации утверждало зональное руководство фронта.
Сандинистская ассамблея[682] (105 членов) была консультативным органом при Национальном руководстве. Если сравнить структуру СФНО с КПСС, то Сандинистская ассамблея играла роль Центрального комитета при Национальном руководстве (аналоге советского Политбюро). Однако если ЦК КПСС избирался съездом партии, а потом, в свою очередь, выбирал Политбюро, то Сандинистскую ассамблею назначало само Национальное руководство. Съездов СФНО вплоть до 1991 года не проводилось. В отличие от советского ЦК, Сандинистская ассамблея собиралась на свои заседания раз в год (при необходимости – чаще). Обычно ассамблею созывало Национальное руководство, чтобы познакомить ее со своими важнейшими решениями.
СФНО создал также Институт изучения сандинизма, который должен был исследовать жизнь и труды Сандино, Карлоса Фонсеки и других лидеров фронта.
Примечательно, что сразу же после прихода к власти Национальное руководство фронта строго запретило вывешивать в государственных учреждениях и партийных организациях СФНО портреты здравствующих лидеров революции.
Выдающихся и видных командиров отдельных отрядов и фронтов СФНО официально именовали «партизанскими команданте», в то время как члены Национального руководства носили титул «команданте революции».
К 19 июля 1979 года, на момент победы Сандинистской революции насчитывалось всего лишь около 150 членов СФНО со стажем не меньше пяти лет[683]. Примерно 500 человек вступили в СФНО до 1977 года (когда фронт перешел к активной вооруженной борьбе). 1400 человек вступили в ряды сандинистов во время восстания в 1978 году. Столь малая численность фронта была обусловлена и особенностями глубоко законспирированной многолетней подпольной работы, и самоидентификацией фронта, который всегда рассматривал себя как небольшой передовой авангард народа, не ставивший задачу увеличения рядов организации любой ценой.
Таким образом, новая правящая партия Никарагуа была крошечной, да и формальной партией в целом не являлась. Не было ни массовых первичных организаций, ни стройной системы партийной учебы, ни формализованной структуры принятия решений и контроля над ними. Не было у фронта ни молодежной, ни профсоюзной, ни женской организации. Все это пришлось создавать в ускоренном темпе, и Национальное руководство СФНО справилось с задачей блестяще.
После победы революции Национальное руководство СФНО продолжало рассматривать фронт как авангардную партию, и условия приема в него оставались суровыми, похожими на аналогичную практику коммунистических партий, но абсолютно уникальными в условиях Никарагуа.
Фронт привлекал в свои ряды только «лучших рабочих и крестьян»[684]. Заявление о приеме в СФНО подлежало предварительному утверждению местной, зональной (вся страна, как уже говорилось, была разделена на шесть крупных зон), департаментской и центральной организациями фронта. После этого начинался кандидатский стаж (от 12 до 18 месяцев). Если кандидат хорошо себя проявлял, то решение о принятии его в полноправные члены фронта, опять же, утверждали партийные организации всех уровней.
Как и Коммунистическая партия Советского Союза в первые годы после победы революции, СФНО делил своих членов на ряд категорий («призывов») в зависимости от партийного стажа. Причем, как и в КПСС, особым уважением и доверием пользовались те, кто вступил в партию задолго до революции. «Первым призывом» считались те члены СФНО, кто вступил во фронт еще в годы жизни его основателя Карлоса Фонсеки Амадора, убитого в 1976 году в бою с карателями. Таких было в 1979 году менее тысячи.
Чтобы стать членом «второго призыва», требовалось доказать свое участие в вооруженной борьбе против диктатуры Сомосы (необязательно с оружием в руках – достаточно было быть, например, связным или членом городского подполья).
Члены первого и второго призывов и составляли костяк руководства СФНО от местного до национального уровня после 1979 года.
Но, прежде всего, народу и собственным новым кадрам СФНО следовало объяснить саму идеологию победившей революции, из которой вытекали все тактические и стратегические задачи правящей партии.
Формально идеология победившей революции и ее руководства основывалась на трех китах – революционном национализме и антиимпериализме Аугусто Сандино, марксизме и христианской «теологии освобождения», крайне популярной тогда среди низшего духовенства Латинской Америки[685]. Однако и сандинизм, и «теология освобождения» были для Национального руководства СФНО вещами вторичными, средством привлечения малограмотных (как в политическом, так и в прямом смысле) никарагуанцев – прежде всего, на селе – к участию в сандинистской революции.
Сандино являлся символом борьбы никарагуанцев против империализма США, и это было понятно каждому жителю страны.
«Теология освобождения» была данью глубоким корням, который пустил католицизм в никарагуанском обществе, в основном среди крестьян. Сами же руководители СФНО были атеистами, но понимали, что навязывать атеизм всему обществу не следует.
Сердцевиной же взглядов всех руководителей и многолетних членов СФНО был марксизм. При этом они никогда не считали никарагуанский марксизм особым, как, например, китайский. Взгляды всех членов Национального руководства СФНО были не просто марксистскими, а марксистско-ленинскими, то есть ориентированными на строительство в Никарагуа социализма по образцу Кубы и СССР. Но СФНО вовсе не стремился механически копировать опыт социалистических стран, тем более что этого не советовали делать ни Москва, ни Гавана.
Если конечная цель революции – социализм – виделся Национальному руководству СФНО как общество, основанное на общенародной и коллективной собственности и централизованном планировании (то есть как в СССР или других социалистических странах), то путь к этому обществу сандинисты стремились всячески привязывать к конкретным условиями Никарагуа.
Например, СФНО не ставил задачей проведение немедленной и массовой национализации, так как считал мелкую и часть средней буржуазии союзником (или хотя бы попутчиком) на первом этапе революции. Не советовал проводить национализацию и Фидель Кастро, который говорил членам Национального руководства СФНО, что на Кубе национализация была скорее вынужденной мерой, вызванной американской интервенцией и блокадой. К тому же сандинисты опасались, что в случае официального объявления курса Никарагуа на строительство социализма на основе марксизма-ленинизма США воспользуются этим для прямой военной интервенции на начальной стадии революции, когда она еще не успеет привлечь на свою сторону подавляющее большинство народа.
Поэтому официально заявленная идеология революции в Никарагуа выглядела социал-демократической и базировалась на трех китах:
– смешанная экономика (сосуществование государственного и частного секторов);
– политический плюрализм (допущение оппозиции, в том числе и антисоциалистической, то есть внесистемной – ничего подобного в социалистических странах не было);
– внешняя политика неприсоединения, то есть равноудаленность как от США и НАТО, так и от СССР и Варшавского договора.
Фактически именно таких принципов придерживались в то время социал-демократические правительства скандинавских стран, особенно Швеции. Именно эту страну в первые годы революции сандинистские лидеры часто публично называли примером для Никарагуа. Не случайно также, что СФНО подал заявку на вступление в Социалистический интернационал – международное объединение социалистических и социал-демократических партий западных и развивающихся стран. Ни одна из правящих коммунистических партий социалистического лагеря не была членом Социнтерна.