Решено было повеселиться на славу. Гуляли целым этажом, вскладчину - каждый собирался притащить в общий котёл что-нибудь вкусное: кто тазик винегрета, кто холодец, кто селёдку... Анжела обещала испечь "Наполеон", а девчонки из тридцать восьмой комнаты - сибирячки - затеяли самые настоящие пельмени. Белецкий поручился, что достанет через приятеля-бармена шампанское и другой алкоголь.
Тридцать первого декабря он забежал к Кетеван, чтобы вдвоём ехать в общагу. Тётя Нателла, всё утро провозившаяся вместе с племянницей у плиты, уже уходила - вечером в Большом показывали традиционный новогодний балет “Щелкунчик”. Он застал её в прихожей. Галантно подав женщине пальто, Белецкий поздравил её с наступающим и вручил коробку шоколадных конфет. Тётя Нателла расчувствовалась чуть не до слёз.
- Дай Бог тебе счастья и здоровья, Сандро! - проговорила она. - И пусть жена тебе достанется красивая, умная и послушная...
Его невероятно смутило такое пожелание. Кетеван, выскочившая навстречу Белецкому с одним накрашенным глазом и услышавшая эту фразу, смешливо фыркнула и снова умчалась в ванную - докрашиваться и переодеваться.
- Хорошо вам повеселиться, дети! - уже стоя в дверях и обернувшись на пороге, тётя Нателла помахала рукой в кожаной перчатке. - До встречи в следующем году!
Когда Кетеван принялась деловито складывать в большую хозяйственную сумку какие-то бесконечные кастрюльки и миски, обёрнутые в маленькие кухонные полотенца, Белецкий не удержался от патетического восклицания:
- Господи, женщины, чего вы туда наложили?
- Да так, по мелочи... - отмахнулась она. - Сыр, баклажаны, лобио... Ну, и сациви, конечно. Как ты думаешь, стоит захватить ещё и вино?
- Перебьются, - отозвался Белецкий, забирая у неё тяжёлую сумку. - Выпивки более, чем достаточно. Давай скорее одевайся, нас там давно ждут...
Общежитие было по-новогоднему украшено: снежинки из белой бумаги на окнах, развешанные по стенам плакаты с шуточными стихотворными поздравлениями, самодельные гирлянды из старых открыток и канцелярских скрепок, покачивающиеся в дверных проёмах, как лианы... Но самое-то главное, конечно, - это настоящая, живая ёлка. Пушистая лесная красавица, которую Жорка Иванов притащил на собственном горбу с ёлочного базара, стояла посреди просторного холла и переливалась разноцветными электрическими огоньками, словно приветствуя всех прибывающих гостей.
- Что, и хоровод водить будем? - засмеялась Кетеван, когда они ввалились с мороза в тёплую общагу.
- Непременно, - подтвердил Белецкий весело, любуясь её разрумянившимися щеками и ощущая в себе какую-то полузабытую, детскую радость от предвкушения праздника. - Водить хороводы - это моё любимое занятие... - и, неожиданно даже для себя самого, взял Кетеван за руку. Просто не смог удержаться. Она была такая хорошенькая - с сияющими глазами, восторженной белозубой улыбкой и смоляными волосами, выбившимися из-под вязаной белой шапочки...
Кетеван смущённо опустила ресницы, но своей руки не отняла. Так они и поднимались вверх по лестнице - переплетя пальцы и не говоря друг другу больше ни слова, но у него внутри всё замирало, дрожало и пело от счастья.
В общаге, как всегда, было шумно и весело. С каждого этажа тянуло запахами готовящейся вкуснятины, из комнат доносилась разнообразная музыка. У девчонок пела Анжелика Варум и Алёна Апина, а у парней играл русский рок и крутились модные зарубежные хиты:
- What is love?
Baby don't hurt me
Don't hurt me
No more…*
- Ребята! - на них медведем налетел Жорка, сгрёб в охапку, расцеловал Кетеван в щёчки, а Белецкого обнял так крепко, что у того, кажется, хрустнули все кости. - С наступающим! - похоже, он уже активно начал отмечать.
- Эй, мальчики! - с противоположного конца коридора им отчаянно замахала Анжела Климова. - Вы на кухне срочно нужны, туда надо ещё пару столов внести... Кети, а ты иди сюда, мне тоже требуется помощь!..
Белецкий с огромной неохотой разжал пальцы, выпуская ладонь Кетеван из своей. Та взглянула на него немного виновато и упорхнула к подруге, а они с Жоркой послушно отправились переносить столы.
___________________________
*”What Is Love” - всемирно известный танцевальный хит исполнителя Haddaway, вышедший в 1993 году. К марту 1994 года уровень продаж сингла составил 2,6 млн. копий.
К сожалению, когда рассаживались за столами, придвинутыми один к другому, на кухне возникла небольшая неразбериха, поэтому Белецкий в суматохе оказался далеко от Кетеван, на противоположном конце стола. Это немного расстроило его, но он успокаивал себя тем, что никто не собирается сидеть на своих местах всю ночь. Зато рядом с ним устроился ещё более пьяный, чем в начале вечера, Жорка, и принялся исповедоваться по поводу своих безответных чувств к Анжеле.
Ни для кого на курсе не было секретом, что этот здоровяк запал на Климову. Однако белокурая красотка не спешила отвечать ему взаимностью, даже поцеловать себя ни разу не дала, и это искренне удивляло, огорчало и злило Жорку.
- Нет, Сань, ну вот что ей ещё надо, да? - обиженно гудел он в ухо Белецкому, навалившись на приятеля всей тяжестью своего немаленького и нехуденького тела. - Я вроде не урод какой-то, да? Всё при мне... Ни одна баба ещё не жаловалась. А эта... крутит жопой и не даёт. Думаешь, мне легко каждый день её перед собой видеть? Эти юбки её короткие... колени... нарочно ведь провоцирует, да? Кокетничает, соблазняет... и не даёт!!!
Белецкий слушал его рассеянно, вполуха, постоянно косясь в сторону Кетеван. Та тоже стреляла глазами и неоднократно ловила его взгляд, после чего смущённо отворачивалась или принималась шептаться о чём-то с Анжелой.
“Наверное, тоже нам кости перемывают”, - подумал он со смешком, без злости или досады.
Из магнитофона звучал “Чайф”:
- Не дай мне повод встретить тебя,
Hе дай мне подойти к тебе слишком близко,
Поставь меня обратно со всеми в ряд,
Ведь в этом вопросе лучше без риска.
Hе дай мне повод!..
Hе дай мне сказать тебе пошлых слов:
Вполне приличных о худших из худших.
Hе дай мне сюжетов для сладких снов.
Я начну говорить - ты заткни свои ушки...
Hе дай мне протянуть к тебе руки.
Hе дай узнать твои губы на вкус.
И следующий мой шаг будет за дверь.
Я непременно уйду и никогда не вернусь...
Белецкий снова поймал взгляд Кетеван. На этот раз она не отвела глаза, а уставилась ему в лицо - дерзко, с вызовом. Ему почему-то казалось, что в эту новогоднюю ночь в их отношениях случится сдвиг. Что-то определённо изменится. Да, он долго держался - целых полгода. Но так больше не может продолжаться. Он не хочет больше оставаться на второстепенных ролях “лучшего друга” и “плакательной жилетки”. Он хочет, чтобы она наконец-то дала ему повод.
Перехватив направление его взгляда, Жорка понимающе пробасил:
- Что, у тебя та же история? Ты так её ни разу и не трахнул?
- Прекрати, - поморщился Белецкий. - При чём тут это...
- При чём, при чём... - передразнил Жорка. - При всём! Если между парнем и девушкой нет секса, то такие отношения - курам на смех. Тебе не кажется, что она тебя просто динамит? Держит около себя, как на поводке, но и слишком близко подойти не даёт, соблюдает дистанцию...
- У нас с Кети всё не так, - выговорил он с трудом. - Ты просто не понимаешь...
- Ну уж куда мне, - обиделся Жорка. - А вообще, какая-то она... себе на уме. Держи ухо востро, Саня. Что-то она не внушает мне доверия, - и, налив себе очередную стопочку, жахнул её в один миг.
Слышать подобные речи было неприятно.
- Ты просто не знаешь Кети, - сухо отозвался Белецкий. - И вообще, закусывать надо. А с ней и нашими отношениями я сам разберусь. Без посторонних.
- Променял друга на бабу, да? - попенял ему Жорка укоризненно. - Вот увидишь, ты ещё с ней наплачешься... помяни моё слово!
Потеряв терпение, Белецкий подцепил вилкой солёный огурец и сунул Жорке прямо в зубы. Тот послушно захрустел, отвлекаясь от темы беседы, чему Белецкий был несказанно рад.
А в целом, празднование задалось. Они танцевали под магнитофон и пели под гитару, декламировали стихи (артисты же! куда без этого...), устраивали какие-то безумные игры и розыгрыши... Апофеозом веселья стало по-настоящему неожиданное явление Деда Мороза, в котором многие без труда узнали Антона Шаляпина с последнего курса. Он специально пришёл на их этаж, чтобы поздравить “малышей”-первокурсников с наступающим девяносто четвёртым годом и оставить для них мешок подарков. Впрочем, “подарками” их можно было назвать чисто символически. На самом деле, это были всего лишь шутливые новогодние предсказания, написанные на клочках бумаги. Оживлённо галдя, студенты поочерёдно запускали в мешок руки и выуживали свою “судьбу”. И, надо отметить, она была к ним всем более, чем благосклонна: обещала блестящую карьеру в театре или кино, съёмки у лучших режиссёров страны, кому-то пророчила успех аж в самом Голливуде и получение “Оскара” за лучшую роль, сулила баснословные гонорары и многомиллионные фан-клубы по всему миру. Белецкий вытащил бумажку, которая гарантировала, что он станет секс-символом российского кино, и лишь рассмеялся от этой нелепицы.
А под бой курантов все девчонки дружно писали свои заветные желания на листочках, торопливо сжигали их, высыпали пепел в бокал с шампанским и быстро выпивали. Детский сад, конечно, но всем было жутко весело.
“Интересно, что она загадала?” - подумал Белецкий, исподтишка наблюдая за Кетеван, которая, закусив нижнюю губу и то и дело убирая падающие на глаза волосы, воодушевлённо строчила что-то. Хотя тут к гадалке не ходи - наверняка что-нибудь сказочно-киношно-сентиментальное в духе “хочу выйти замуж за Аслана, жить с ним вместе долго и счастливо и умереть в один день”...