малю-у-усенького эпизода!” То носились по дворам и расспрашивали сидящих на лавке бабулек, не завалялось ли у них старого драпового пальто, непременно с каракулевым воротником?..
Сдавая хореографию, парни метались по общаге в поисках лосин.
- Ара, я мужчина, армянин, мне двадцать пять лет! - злился третьекурсник Тигран Аштоян. - О чём ты меня вообще спрашиваешь? Какие, в жопу, лосины?! - он захлопывал дверь, но через несколько секунд возвращался, смущённо протягивал требуемое и негромко добавлял:
- Вот, возьми... Только не говори никому, что они у меня были. Позора не оберёшься!
После экзаменов друзья-однокурсники разъезжались на каникулы по своим родным городам и весям. И Жорка, и Анжела... Кетеван, дождавшись окончания сезона в Большом театре, отправлялась вместе с тётей Нателлой в Тбилиси.
Белецкий понятия не имел, как будет жить без неё целых два месяца, он пока просто боялся думать об этом. Оставшееся до расставания время они с Кетеван постоянно проводили вдвоём, как попугайчики-неразлучники - гуляли по летней Москве, ездили на пляж, купались, ели мороженое и клубнику... и разговаривали, разговаривали, разговаривали, словно старались наболтаться впрок, с запасом.
- Почему бы тебе не вернуться вместе с тётей? - осторожно спрашивал он, намекая на то, что в августе стартует новый театральный сезон и тётя Нателла должна будет возвратиться в столицу раньше племянницы. - Чего тебе торчать там ещё целый месяц без неё, одной...
- “Там” - это у себя дома! - смеясь, напоминала Кетеван. - И не одна я буду, а со своей семьёй. С родителями, бабушкой, другими близкими людьми... Я их два года не видела, глупый!
Одно его утешало - в Тбилиси хотя бы не было Аслана...
И даже Лидочка, милая славная Лидочка, собиралась его покинуть - в июле она должна была улететь с труппой на гастроли в Лондон, а затем в Рим и Париж. Глаза её сияли воодушевлением и предвкушением, когда она поделилась этой потрясающей новостью с Белецким.
- Сначала хотели взять Соломатину, она протеже одного из наших хореографов, так что это неудивительно... - оживлённо рассказала ему балерина. - Но худрук заявил, что полечу именно я, потому что двигаюсь лучше и на сцене выгоднее смотрюсь! У меня будет сольная партия в "Лебедином озере", ты представляешь?.. Выход в испанском танце - в чёрно-красном платье, с веером... До сих пор не могу в это поверить! Ох, Соломатина меня теперь, наверное, убить готова, но я же не специально у неё этот кусок изо рта вырвала...
Он был искренне рад за неё и пропустил мимо ушей фразу о том, что отвергнутая соперница готова Лидочку “убить”. Как оказалось, зря...
Через несколько дней, когда Белецкий позвонил Лидочке уточнить дату отъезда, он услышал в трубке, что девушка взахлёб рыдает - так, что не может выговорить ни слова. Чтобы не тратить время на ненужные расспросы, он тут же сорвался и поехал к ней домой. Ему долго никто не открывал, хотя он прекрасно знал, что хозяйка дома: в окнах её квартиры горел свет, он видел его с улицы. Наконец, дверь распахнулась, и Лидочка предстала перед ним во всей красе: с зарёванным лицом, распухшим носом, красными глазами и... с костылём, на который опиралась.
- Я ногу... сло... сломала! - проревела она отчаянно, заикаясь и дрожа всем телом. - Я не еду... на гас... гас... троли... - и её сотряс новый приступ рыданий.
Он, ни о чём не спрашивая, аккуратно подхватил её на руки, стараясь не потревожить больную ногу, отнёс в комнату, усадил к себе на колени и долго-долго успокаивал, утешал и гладил по волосам, как ребёнка, пока она не затихла и не смогла более-менее связно рассказать о произошедшем. Оказалось, у Лидочки сломана плюсневая кость стопы. Это означало, что в гипсе проходить придётся как минимум месяц.
- Кто-то подрезал мне ленточку на пуантах, - всё ещё изредка всхлипывая, поделилась девушка. - Я и не сразу заметила, её так аккуратно завязали... Оступилась прямо на стыке у рампы, возле оркестровой ямы... хорошо хоть, вниз не загремела. Это было самое начало спектакля. Зал битком, представляешь... все сидят, смотрят... что мне оставалось делать?.. Решила потерпеть...
- Потерпеть? - не веря своим ушам, переспросил Белецкий. - Ты танцевала со сломанной ногой?!
- У меня очень высокий болевой порог. Для балерин все эти травмы, вывихи и переломы - дело обычное... Со мной и раньше бывало такое, я около года назад ломала ключицу... сначала, конечно, больно, а потом просто чувствуешь тепло - и всё. Только и успела шепнуть за кулисы, чтобы врача вызвали. Мне вкололи обезболивающее, я кое-как дотанцевала первый акт до конца, а потом уже выпустили другую девочку на замену...
- Ты говоришь, ленточку подрезали, - он с тревогой взглянул на неё. - Это серьёзно? У вас такое бывает? Я думал, что все эти легенды о лезвиях в пуантах и прочих балетных кознях - не более, чем страшилки.
- У нас всякое бывает, - вздохнула Лидочка. - Особенно если на кону - роль, а также поездка за границу...
- Я так понимаю, ты догадываешься, кто это сделал?
Она улыбнулась его наивности.
- Ну конечно. Соломатина, кто же ещё... она уже мою роль репетирует и костюм ушивает. Да только доказательств у меня всё равно нет...
Он прижал её голову к своей груди.
- Ничего... будут у тебя в жизни ещё заграничные гастроли, не переживай.
- Спасибо тебе, - выдохнула она. - Спасибо, что приехал. Я тут чуть с ума не сошла за эти два дня одна. Всё плакала и плакала...
Лидочка переехала в Москву несколько лет назад из далёкого уральского городка, и некому было поддержать её в столице.
- Наверное, даже поесть забывала? - он расстроенно покачал головой. - Ну ничего, теперь я здесь... и я за тебя возьмусь, так и знай. Отказы не принимаются!
Только поздним вечером он, спохватившись, вспомнил, что зван сегодня на прощальный ужин к семейству Нижарадзе... Тётя Нателла собирала небольшое застолье в честь своего отъезда в Грузию: пара сослуживиц из Большого, а также друзья Кетеван - Анжела и Белецкий. Это совершенно вылетело у него из головы!.. Кети его убьёт, точно убьёт.
- Могу я воспользоваться твоим телефоном? - спросил он у Лидочки. Та кивнула:
- Конечно. Если тебе надо уйти по своим делам, ты не стесняйся... мне уже лучше, правда. Я вполне могу справиться сама, ты не обязан со мною нянчиться.
- Ну, нет уж, - отрезал он. - Одну я тебя точно не оставлю. По крайней мере, в первое время...
Заслышав в трубке голос Белецкого, Кетеван обрадовалась и рассердилась одновременно.
- Сандро! Ну, куда же ты провалился?! Все уже собрались давно, а тебя всё нет и нет, я не могу дозвониться, у вас дома никто к телефону не подходит...
- Кети, - он смущённо кашлянул, - тут такое дело... в общем, я не приду. Не могу. Извинись, пожалуйста, перед тётей... и сама прости меня.
- Что случилось? - испугалась она. - У тебя какие-то проблемы?
- У меня нет. Просто близкий мне человек попал в беду. Я сейчас должен быть рядом.
Кетеван помолчала, осмысливая информацию, а затем проницательно уточнила:
- Близкий человек... он или она?
- А это имеет какое-то значение?
- Значит, "она", - догадалась Кетеван. - Понятно...
- Да что тебе "понятно"? - внезапно разозлился он. - Я действительно просто не могу сейчас быть у вас, постарайся это принять.
- Я всё понимаю, Сандро, - подчёркнуто спокойно произнесла она. - Ты не переживай. Я не обижаюсь, и тётя тоже не обидится. Просто... досадно немного, мы же потом с тобой так долго не увидимся!
Это было - словно ножом по сердцу. Но он не мог, никак не мог сейчас бросить Лидочку!..
- Прости меня, - повторил он тихо. - Я буду очень скучать.
- Пока, - суховато ответила она и повесила трубку.
- Ты звонил своей девушке? - понятливо спросила Лидочка, увидев его расстроенное лицо, когда он вернулся в комнату. Не то, чтобы она специально подслушивала, но всё равно обрывки разговора невольно доносились до её ушей.
- У меня нет девушки, - ответил он без всякого выражения и опустился на диван рядом с Лидочкой.
Она протянула руку и осторожно провела по его тёмным волосам.
- Мне жаль, - тихо сказала она, - что из-за меня тебе пришлось нарушить свои планы.
Он перехватил её руку, прижал ладошкой к своим губам, поцеловал и успокаивающе улыбнулся.
- Мои планы на ближайшее время - только ты.
Белецкий провёл у Лидочки весь июль. Можно сказать, переехал к ней с вещами.
Он практически перестал появляться дома, а в редкие набеги на родную квартиру отбивался, как мог, от назойливых расспросов матери - у кого он живёт, "у той самой грузинки или у кого-то ещё?"
- Остань от парня, - миролюбиво посоветовал отчим. - Какая тебе разница? У бабы - и ладно. В его возрасте это нормально.
Белецкого буквально передёрнуло от "бабы", но он предпочёл не акцентировать на этом внимание. Сил и желания на разборки с отчимом не было, да и времени - тоже. Он просто в очередной раз поразился про себя: как вышло, что его интеллигентная, воспитанная и образованная мать, снобка и чистоплюйка, выбрала себе в спутники жизни такого мужлана?..
Он достал из шкафа спортивную сумку и принялся кидать туда вещи первой необходимости.
- Похудел-то как! - запричитала мать, не обращая внимания на увещевания супруга. - Глаза ввалились... Она тебя что, совсем не кормит, эта твоя... - и многозначительно замешкалась, подыскивая подходящее определение.
- Ну так, наверное, они все калории сжигают... активными физическими упражнениями, - плосковато схохмил отчим, и Белецкий закусил нижнюю губу, чтобы не сорваться. Лицо матери побледнело от ненависти к коварной пройдохе, которая завладела телом и мыслями её сына.
- И ты так спокойно об этом говоришь?! - упрекнула она мужа.
- Хуже было бы, если бы он вообще не интересовался противоположным полом. Главное - чтобы в подоле не принёс! - отозвался тот и захохотал, по-детски радуясь собственной несмешной шуточке. - Саня, я надеюсь, вы исправно предохраняетесь? Учить тебя не надо?..