твенных (страшно выговорить!) сорока трёх. Но он уже давно не тот мальчишка, не тот Сандро, с которым она распрощалась более двадцати лет тому назад.
- Ну что? Не узнаёшь? - спросил он с иронией. Кетеван только покачала головой, борясь то ли с шоком от увиденного, то ли с нахлынувшими эмоциями. А вот она изменилась, вблизи это сделалось более очевидным, и дело было вовсе не во внешности. В ней появилась какая-то надломленность вкупе с застенчивостью, даже робостью. Ни капли от дерзкой и самоуверенной девчонки с языком без костей, которой она была когда-то.
- Доброе утро, что будете заказывать? - прервав их уединение, возле столика материализовалась молоденькая и явно невыспавшаяся официанточка. Она как раз украдкой давила очередной зевок, когда увидела и узнала Белецкого. Сонливость вмиг слетела с её хорошенького, хоть и слегка помятого, юного личика.
- Мне любой чёрный кофе без сахара, главное - чтобы очень крепкий, - попросил он, даже не заглядывая в меню. Ему просто нужно было взбодриться, всё-таки бессонная ночь давала о себе знать - не только официантка умирала нынешним утром от недосыпа. А ему сегодня до позднего вечера придётся быть на ногах...
- Капучино, - пожелала Кетеван.
Откровенно любуясь Белецким, официантка с придыханием уточнила:
- Из еды ничего не желаете? Завтраки, салаты, десерты?..
Он пожал плечами и перевёл взгляд на Кетеван.
- Я не хочу, да и времени особо нет, скоро в театр. Может, ты голодная?
Она только покачала головой.
Официантка, отступив на пару шагов в сторону, вытащила телефон и попыталась незаметно сделать селфи на фоне знаменитого артиста. Он раскусил её уловку и предостерегающе поднял ладонь:
- Не надо, пожалуйста. Я этого не люблю.
- Извините... - смутилась глупышка, покраснев до корней волос, как свёкла. - Просто не смогла удержаться. А вы нам потом в книге отзывов распишетесь?..
- Как ты всё это выдерживаешь? - хмыкнув, поинтересовалась Кетеван, когда официанточка скрылась из вида. - Наверное, безумно тяжело, когда тебя постоянно узнают, пытаются сфотографировать, взять автограф... Или ты уже привык за столько лет?
- Привык, но это не значит, что подобное не выводит меня из себя. Стараюсь по возможности быть вежливым... правда, получается далеко не всегда, пару раз срывался, после чего журналисты с упоением обгладывали мои косточки под обличающими заголовками “Белецкий зазнался, его накрыла звёздная болезнь!” - улыбка у него вышла невесёлая.
- Ты действительно стал большой звездой, - произнесла она то ли в удивлении, то ли почти в страхе. Он негромко рассмеялся.
- Сам по себе и для близких людей я остался таким же, каким был всегда. Звездой меня называют посторонние. Я тут ни при чём...
Кетеван помолчала немного, собираясь с мыслями, а затем призналась:
- Я наблюдала за тобой со стороны все эти годы.
- Один - ноль в твою пользу, - уголок его рта дрогнул в едва уловимой усмешке. - Не могу похвастаться тем же. Я совершенно потерял тебя из виду.
"Да и не искал..." - добавил Белецкий мысленно. Она укоризненно улыбнулась, точно угадывая то, о чём он подумал.
- Но, если честно, мне так и не стало понятнее, чем и как ты живёшь. В интернете только сухие факты биографии или глупые сплетни. Интервью в последние годы ты вовсе не даёшь, да и раньше говорил с журналистами исключительно на профессиональные темы, никогда - о личном...
- А тебя интересует личное? - он искоса взглянул на Кетеван. - Так я могу рассказать. Дважды разведён, женат третьим браком. Двое внебрачных детей, один из которых живёт в Америке, и я никогда не видел его вживую...
- Да перестань ты! - она отмахнулась с досадой. - Этими “ценными сведениями” и так забит весь интернет. А ещё пишут, что ты хам, циник, бабник и социофоб... Но это же полная чушь! - Кетеван презрительно фыркнула. - Надо совсем не разбираться в людях, чтобы придумать о тебе такое.
- А почему ты решила, что они не разбираются? Может, как раз правы.
- Ерунда! - категорично отозвалась она. - Уж меня-то не обманешь. Я не знала в своей жизни более доброго, отзывчивого и порядочного человека, чем ты... Порою даже слишком, чересчур порядочного.
- “Ты так говоришь, как будто это что-то плохое”, - процитировал Белецкий популярный интернет-мем. Глаза его смеялись.
- А в наши дни это и есть плохо, - Кетеван не поддержала шутку. - Нельзя быть таким... чистым, с открытым сердцем, Сандро, тебя просто сожрут!
Он посерьёзнел.
- Да я давно уже никому не доверяюсь и не открываюсь, Кети. Правда. Только жена меня более-менее знает и принимает таким, какой я есть. Но дорого же ей обходится это моё доверие... я бываю порой совершенно невыносимым и занудным.
Тем временем официанточка принесла их заказ. Сгрузив на столик чашки, она украдкой ещё раз стрельнула кокетливым взглядом в Белецкого и, соблазнительно покачивая бёдрами, удалилась. Кажется, она успела подкрасить губы и подвести глаза.
- Жена... - повторила Кетеван задумчиво, продолжая прерванный разговор. - Она очень милая девочка, твоя Галя.
Он уже поднёс к губам чашку и поэтому чуть не поперхнулся своим кофе.
- В каком смысле? Вы что, знакомы?!
- Нет, конечно. Я подписана на её инстаграм, - невозмутимо пояснила Кетеван. Он покачал головой и закатил глаза:
- О, мир соцсетей... бессмысленный и беспощадный.
- Да-да, я в курсе, что ты в этом плане затворник и у тебя нет ни единого аккаунта ни в одной соцсети, - она улыбнулась. - Кремень! А ещё говорят, что жить в обществе и быть свободным от общества нельзя...
- Надеюсь, она не фотографирует меня в трусах, спящего, и не вываливает затем в сеть на радость подписчикам, - пошутил Белецкий.
- А ты что, не следишь за инстаграмом собственной жены? - поразилась Кетеван. Он пожал плечами.
- Да как-то не до этого... всё, что происходит у неё в жизни, я и так знаю. И мне гораздо интереснее поговорить с ней лицом к лицу, чем читать посты и смотреть видео.
- На самом деле, у неё там нет ничего криминального, - успокоила Кетеван. - Тебя-то, во всяком случае, точно. Много фотографий Крыма. Море, природа...
- В этом вся Галюша, - он улыбнулся с плохо скрываемой нежностью. - Она боготворит те места, где родилась и выросла. Ну, ладно, хватит о нас с ней... Ты-то как? Я про тебя ничего не знаю. Видишь, я даже не был в курсе, что вы с Анжелкой до сих пор общаетесь. Она мне про тебя ни разу не говорила.
- Это я её попросила, чтобы не говорила, - призналась Кетеван. - Не хотела тебя беспокоить понапрасну. Ну, знаешь... подумала, а вдруг тебе будет неприятно вспоминать обо мне.
Он поморщился, словно жевал лимонный ломтик.
- Неприятно?.. Это, знаешь ли, не совсем подходящий термин. Да, мне было непросто, особенно в первое время, когда ты только уехала. Но... не понимаю, почему Анжелка таила это от меня столько лет, когда всё давным-давно быльём поросло. Мне действительно было бы интересно узнать, просто по-дружески, как сложилась твоя жизнь, и как... как тётя Нателла? - внезапно спросил он. Почему-то в последний момент не рискнул полюбопытствовать о муже. Испугался?..
- Жива, здорова, сейчас на пенсии, - охотно откликнулась Кетеван. Похоже, она тоже была рада тому, что Белецкий не принялся выспрашивать её о семейном положении. - Очень часто вспоминает о тебе, представляешь. Она не говорит открыто, но, по-моему, её огорчило, что после моего отъезда ты оборвал с ней все контакты.
- Так получилось, - он почувствовал, что по-мальчишески краснеет. - Я очень уважал твою тётю, даже любил, но... просто не смог. Не смог общаться с ней, как раньше.
- Видимо, она это понимает, - кивнула Кетеван. - Во всяком случае, пытается понять.
А он всё равно продолжал смущаться, как идиот, вспоминая обстоятельства своей последней встречи с тётей Нателлой...
1997 год, Москва
Он пришёл к ней, пьяный вдребезги. Он никогда прежде так не напивался. Тётя Нателла испытала самый настоящий шок, когда, открыв поздно вечером дверь, обнаружила за ней милого и интеллигентного мальчика Сандро, который едва держался на подгибающихся ногах. Она с трудом успела подхватить его, тяжёлого, непослушно-неповоротливого, иначе он бревном растянулся бы прямо на пороге.
Тётя Нателла пыталась реанимировать парня, как могла. Затащила его в ванную и заставила сунуть голову под кран с холодной водой. Сварила ему крепчайший кофе. Это немного привело Белецкого в чувство, хоть, разумеется, и не отрезвило окончательно. Но, по крайней мере, он уже мог что-то говорить, а не просто бессвязно мычать...
Сам он помнил события того вечера смутно, урывками. Но и те крохи, что осели в памяти, вгоняли Белецкого в краску даже спустя годы.
Тётя Нателла сидела в кухне на табурете, а он рыдал, уткнувшись ей в колени. Рыдал взахлёб, как младенец, а она гладила его по мокрым волосам, успокаивая и баюкая.
- Что мне теперь делать? - спрашивал он, точно от её ответа зависело его будущее.
- Жить, - спокойно отвечала тётя Нателла.
- Как жить?! Я не смогу без неё...
- Мой милый мальчик, - серьёзно произнесла женщина, - поверь мне, человеческая жизнь намного больше одной-единственной любви. И если любовь неразделённая - это ещё не конец света. Даже когда любимый человек... умирает, - её голос не дрогнул, - это тоже не повод отчаиваться. Когда-нибудь ты это обязательно поймёшь. Сейчас у тебя просто ничтожно мало опыта...
Он поднял на неё заплаканные покрасневшие глаза.
- Я послезавтра женюсь, тётя Нателла...
- Мне кажется, ты совершаешь ошибку, - мягко сказала она. - Я понимаю, что у тебя, должно быть, есть на это свои причины, но... клин клином не вышибешь. Подумай хорошенько.
- Нет... - он в отчаянии замотал головой. - Уже всё решено, уже нет возврата... Я обещал, я просто не могу отступить, понимаете?..
Она ничегошеньки не понимала в этом бессвязном пьяном бреду, но успокаивающе кивала, продолжая гладить его по волосам.