Стюардесса понятливо закивала и кажется, даже позавидовала чуточку этой самой жене, мечтая хоть ненадолго оказаться на её месте. Галинка смущённо уткнулась носом в свой стакан сока, с трудом сдерживая снова рвущийся наружу смех.
- Скоро все СМИ напишут о том, что Белецкий - сексуальный маньяк! - заметила она ехидно, когда стюардесса отошла.
- Они и так про меня это постоянно пишут, - Белецкий снова нетерпеливо потянулся к её губам, - так пусть уж хотя бы за дело...
5 июня 2019 года, Москва
Разумеется, по закону подлости, на пути из аэропорта они плотно застряли в пробке (ну здравствуй, столица!) и едва не опоздали. Когда такси, наконец, подъехало к зданию театра, до начала спектакля оставалось всего полчаса. Возле главного входа уже стояла толпа. Двери пока что были закрыты, и зрители - нарядные, с букетами - нетерпеливо переминались с ноги на ногу. Слева от входа висела огромная цветная афиша, рекламирующая премьеру “Анна плюс Алексей”.
- Пожалуйста, налево - к служебному входу, - Белецкий кивнул в сторону арки, ведущей во двор. Водитель послушно свернул.
Антон ждал его, стоя в дверях, как дворецкий, и медленно раскачивался с носков на пятки. Только бледность и стиснутые челюсти выдавали его дикое внутреннее напряжение. Белецкий, конечно, отзвонился ему и заверил, что прибудет вовремя, но когда до спектакля остаётся всё меньше и меньше времени, а актёр, исполняющий главную роль, до сих пор не соизволил явиться - поневоле начнёшь молиться всем богам, чтобы премьера не сорвалась.
Антон не орал, не возмущался, но Белецкий шутливо шепнул Галинке:
- “Здесь Паша Эмильевич, обладавший сверхъестественным чутьём, понял, что сейчас его будут бить, может быть, даже ногами”*.
- Кому ты нужен... бить тебя... - просипел режиссёр. Краски медленно возвращались на его лицо.
- Ну прости, прости, Тоша. Готов искупить кровью, - Белецкий в раскаянии приобнял его за плечи. Тот лишь с досадой отмахнулся:
- Потом. Всё потом! Быстро переодевайся и на грим, и чтоб живо у меня! Как в армии...
___________________________
*Цитата из романа Ильфа и Петрова "Двенадцать стульев"
Как и предполагал Белецкий, это был оглушительный успех. Артистов буквально утопили в цветах, от аплодисментов тряслись стены, поклон длился едва ли не полчаса - зрители просто не отпускали их, а крики "Браво!" не смолкали всё это время.
У Белецкого уже слегка подкашивались колени от усталости, а все лица сливались в одно расплывчатое пятно. Среди зрителей сегодня должно было быть очень много знакомых (Дашка с Женей ведь тоже где-то здесь), но он даже не всматривался особо в эту гомонящую толпу. Ему хотелось только одного - поскорее оказаться дома. С женой. Один на один.
“Поскорее” не получилось. Сразу после спектакля всех членов труппы ждал небольшой банкет: тортик, бутерброды, шампанское. Белецкий виновато улыбнулся Галинке, которая была с ним за кулисами, и шёпотом пообещал:
- Ровно пятнадцать минут - и мы отсюда слиняем, клянусь... - и всучил ей бокал с шампанским.
Галинка расслабленно сидела на стуле, изредка кивая знакомым, и любовалась мужем со стороны. Как он общается с коллегами, принимает все эти поздравления, комплименты, похлопывания по спине и дружеские объятия... она безумно им гордилась. Она любила его без памяти.
Тем временем к Белецкому подошёл Антон, уже совершенно ручной и смирный, не сердитый, а размякший после успешной премьеры и нескольких порций алкоголя. Подошёл - и, явно стесняясь, заискивающе-вежливым тоном попросил у актёра номер телефона Кетеван.
- Ах да, Кети! - вспомнил Белецкий. - Как у вас с ней вчера всё прошло, тебе удалось её догнать?
- Удалось... бросил машину прямо посреди дороги и помчался за ней, честное слово, битый час её уламывал, прежде чем она согласилась, чтобы я довёз её до дома.
- Ну, так довёз?
- Довёз...
- А она?
- Сказала “спасибо” и упорхнула... даже телефон не дала. Оправдалась тем, что сейчас у неё нет времени на завязывание отношений, - в голосе Антона слышалось искреннее недоумение.
- Значит, так оно и есть, - пожал плечами Белецкий. - Извини, номер я тебе дать не могу, просто не имею права. Раз она сама не хочет...
- Саня, по живому режешь... Ты - моя единственная надежда! Слушай, ну она мне правда очень понравилась.
- Тогда вперёд. Прости, дружище, но я действительно не стану помогать тебе в этом деле. Захочешь - сам её найдёшь, ты же знаешь теперь, где она живёт. Вот и подожди её там. Кстати, могу подсказать - завтра Кети с сыном в десять часов утра должны быть в одной частной клинике... можешь их подвезти. Насколько мне известно, машины у неё нет, так что она будет благодарна за помощь... Только тогда уж, друг мой, притормаживай с выпивкой, если хочешь быть в форме с утра.
- Спасибо, Саня, - Антон с признательностью хлопнул его по плечу и вдруг снова беспокойно выкатил глаза. - А если она заранее вызовет себе такси и просто меня пошлёт?
- Если бы да кабы... - откликнулся Белецкий рассеянно. Он уже мысленно был дома, с Галинкой, и сейчас ухватил её, как раз проходившую мимо, за край платья и властно притянул к себе.
- Я очень соскучился, - жарко прошептал он ей прямо в губы.
- Я тоже... - выдохнула она.
- Да прекрати ты, в конце концов, целоваться, когда с тобой разговаривают! Тебе не шестнадцать лет, - психанул Антон. - А ты, Галя... ты же приличная девушка, что ты позволяешь этому старому развратнику!
- А ты не завидуй, - задорно отозвался Белецкий.
Антон почесал в затылке и нехотя признал:
- Завидую, черти. Счастливые вы! А я всё один и один...
- Ничего, Тошенька, сыночек, перевернётся и на твоей улице самосвал с пряниками, - Белецкий взлохматил его волосы и беззаботно рассмеялся.
- Я, вообще-то, твой режиссёр. Никакой субординации! - возмутился Антон и махнул рукой:
- Ай, ладно, хрен с вами. Продолжайте лизаться дальше, а я пошёл. Видеть не могу ваши довольные рожи...
- Ну что? - Белецкий весело смотрел на Галинку. Глаза его озорно блестели. Он выглядел сейчас молодым и беззаботным, словно ему и впрямь было шестнадцать лет. - Будем продолжать лизаться?.. Или поедем, наконец, домой?
Она улыбнулась и доверчиво вложила свою ладонь в его горячую руку.
- Домой.
ЭПИЛОГ
Два года спустя
- У тебя кровь на руке осталась, - заметила Кетеван.
Белецкий покосился на своё запястье и, чертыхнувшись, быстро стёр пятно влажными салфетками. До выхода на сцену оставалось пять минут.
Антракт уже заканчивался, вот-вот должны были дать звонок. Зрители спешили из туалетов и буфета обратно в зал, чтобы занять свои места до того, как погаснет свет. За сценой прекрасно был слышен весь этот гул по ту сторону кулис, Белецкий очень его любил - это всегда настраивало на нужный лад, напоминая, что там, в зале, сидят люди, которые пришли в театр в надежде если не на чудо, то хотя бы на то, что получат искреннее удовольствие от показанной истории и от актёрской игры.
Сегодня они давали "Леди Макбет Мценского уезда". Кетеван - в роли Катерины Львовны Измайловой, Белецкий - приказчик Сергей; как раз перед антрактом ими была отыграна совместная сцена убийства Катерининого мужа.
- Чего Тоха такой злой с утра? - спросил Белецкий между делом. - Рычит на всех, чуть ли не в глотки вгрызается.
Кетеван улыбнулась.
- Нервничает перед вступлением в новую должность, что непонятного...
Антон Крапивин на днях должен был стать художественным руководителем театра, и в воздухе явственно ощущался дух скорых перемен.
- Да ладно, чего там нервничать, справится. Но я думаю, это он из-за тебя психует.
- В смысле? - она удивлённо подняла брови.
- Замуж когда за него пойдёшь, в конце концов? - добродушно пожурил её Белецкий. - Ну сколько можно мужика терзать. Он извёлся весь.
- Зачем обязательно "замуж"? Нам и так хорошо.
- Тебе, может быть, и хорошо. А он хочет всё по-настоящему. Ты же любишь его?
- Да...
- Тогда в чём проблема?
- Я боюсь, Сандро, - призналась она, помедлив.
- Ну, то, что ты первостатейная трусиха, мне давно известно, - он многозначительно улыбнулся. - Я помню, как кто-то тут год назад беспомощно лепетал, что на сцену никогда в жизни не выйдет, что всё-всё забыл и ничего не умеет... Не подскажешь, кто?
Кетеван смутилась и отвела глаза.
- Одного не пойму - чего именнно ты боишься?
- Боюсь, что после свадьбы всё изменится. Сейчас у нас всё так хорошо, он обо мне заботится, пылинки сдувает... а когда мы узаконим отношения и он поймёт, что я от него никуда не денусь, то... - она не закончила фразу.
- Ясно. Дурочка ты, Кети, - вздохнул он. - Так и не научилась за столько лет в людях разбираться... Антон тебя никогда не обидит. Ну, и сыну твоему тоже нужен нормальный папа, а не приходящий.
- Думаешь, он сможет стать для Мурада настоящим отцом? - Кетеван недоверчиво усмехнулась. - Чужого ребёнка сложно полюбить и принять, как своего.
- Да ерунда всё это. Уж поверь, я точно знаю...
В это время раздался звонок, и последние припозднившиеся зрители вошли в зал. Было слышно, как они рассаживаются, покашливают, торопливо дожёвывают что-то или быстро сворачивают свои телефонные беседы.
Погас свет. Это был сигнал к тому, что Белецкий и Кетеван должны выходить на сцену - в темноте, незамеченные зрителями.
Они вышли, встали на своих местах и замерли, ожидая начала спектакля. Однако вместо этого, всё в той же кромешной тьме, вдруг зазвучал голос Антона Крапивина, многократно усиленный динамиками:
- Уважаемые дамы и господа! Просим минуту вашего внимания.
- Что происходит? - шёпотом спросил Белецкий у Кетеван.
- Не знаю, - так же ошарашенно отозвалась она. Традиционное объявление с просьбой отключить мобильные телефоны уже звучало перед самым началом спектакля, его никогда не повторяли после антракта.