- ...Иль отец дочурке малой
Не рассказывал в тоске,
Что разбойник я бывалый
И живу невдалеке?
Что держу, ему на зависть,
Полудикого коня...
Знай, в краю твоём боялись
Даже взрослые меня.
Ею невозможно было не залюбоваться. Даже бармен, до этого занятый своими прямыми обязанностями, застыл с полуоткрытым ртом, наблюдая за девушкой, читающей это незамысловатое, но почему-то вынимающее душу стихотворение.
- Мной пугали в давнем веке
Малышей своих они:
"Спи, не то прискачет леки,
Баю-баюшки. Усни!.."
У развалин старых башен
Вьются стаи голубей.
Никому теперь не страшен
Леки в Грузии твоей.
Голос её становился всё более вкрадчивым, нежным, убаюкивающим и обольстительным одновременно.
- Родилась ты ясноокой,
И тебя в твоих горах
Я, как звёздочку, высоко
Поднимаю на руках.
На меня ты смотришь смело.
Хочешь, сядем у реки?
Из цветов я неумело
Для тебя сплету венки.
Она сделала крошечную паузу для того, чтобы отхлебнуть немного из своего стакана - видимо, в горле пересохло, и во время этой секундной заминки бармен умудрился тайком заговорщически подмигнуть Белецкому и показать большой палец, точно одобряя его выбор. Он, вероятно, подумал, что Кетеван - его девушка... Белецкий многое отдал бы за то, чтобы это было правдой.
А Кетеван, встряхнув волосами и торопливо облизнув губы, уже заканчивала стихотворение:
- День прошёл. У перевала
Ходит месяц в облаках.
И спокойно задремала
Ты у гостя на руках.
По ущельям мчатся реки.
И тебе в твоём краю
Напевает добрый леки:
"Баю-баюшки-баю".
Когда она замолчала, ей зааплодировали не только Белецкий с барменом - сидящие поблизости посетители бара тоже поспешили выразить своё восхищение, кто-то даже пьяненько выкрикнул: "Браво!"
Кетеван же, точно внезапно обессилев, соскочила со стула и пошатнулась - очевидно, она была куда более опьяневшей, чем казалась со стороны. Белецкий едва успел подхватить её за талию.
- Проводишь меня домой, Сандро? - обдавая его шею горячим хмельным дыханием, попросила она.
- А что скажет тётя, когда увидит тебя в таком состоянии? - немного озадаченно поинтересовался он. Ему было заранее неловко перед милой тётей Нателлой - решит ещё, что это он споил её племянницу... Но Кетеван беззаботно отмахнулась.
- Она на двухдневных гастролях с театром в Питере. Вернётся только послезавтра. Так что, если хочешь, можешь у нас же и заночевать.
Белецкий почувствовал, что у него тоже подгибаются ноги. Но, кажется, это было вовсе не от алкоголя - он и пил-то всего ничего.
- Хорошо, - глухо выговорил он, - я тебя провожу.
___________________________
*Здесь и далее - строки из стихотворения "Леки" Расула Гамзатова.
Когда они оказались дома, немного продрогшая Кетеван по-свойски велела Белецкому поставить чайник и соорудить на скорую руку парочку бутербродов из того, что найдётся в холодильнике, а сама принялась набирать ванну, чтобы погреться. Белецкий намазал хлеб маслом, достал любимый Кетеван копчёный сулугуни, заварил свежий чай... А она всё не шла. В конце концов, парень даже забеспокоился. Ну, что можно делать в ванной комнате столько времени?
Он деликатно постучал в дверь и позвал:
- Кети, ты там не утонула? Чайник вскипел давно. Всё готово, - и, выждав немного, повторил:
- Кети?..
Ответа не последовало. Белецкий не на шутку встревожился. Мало ли, что могло случиться с нетрезвой девушкой в горячей ванне. Поскользнулась на мокром полу, упала и ударилась головой?.. А может, её разморило, она заснула и захлебнулась... Или вены себе перерезала?.. Да ну, бред, с чего бы ей это делать? Однако богатое, как у всех творческих натур, воображение уже подсовывало ему красочные картинки разыгрывающейся трагедии: бездыханное тело Кетеван в окровавленной ванне, хлещущая через край и заливающая пол вода, вызов "скорой", попытки связаться с тётей Нателлой... Тряхнув головой и избавляясь от наваждения, Белецкий толкнул дверь и обнаружил, что она, к счастью, не заперта. Он, не раздумывая, ввалился внутрь (до приличий ли теперь было?!) и сразу же увидел Кетеван. Она полулежала в пене, откинувшись головой на бортик ванны. Глаза девушки были закрыты, а лицо казалось излишне бледным, несмотря на то, что от жары запотело даже зеркало. У Белецкого едва не остановилось сердце. Он рванулся к Кетеван и схватил её за плечо, лихорадочно затряс, громко называя по имени. К счастью, она отреагировала почти сразу: что-то невнятно пробормотала, а затем с трудом разлепила глаза. "Жива!" - только и смог подумать он, чувствуя невероятное облегчение. Она действительно просто уснула. Как хорошо, что не успело произойти непоправимое...
- Сандро?.. - растерянно хлопая ресницами, Кетеван удивлённо таращилась на него. - Ты что здесь делаешь? Что случилось?
- Ты дрыхла, как сурок, спящая красавица, - понемногу приходя в себя, сурово произнёс он и выдернул пробку из слива. - Могла бы утонуть, между прочим!
- Я что, правда заснула? - Кетеван с сомнением обвела взглядом ванную комнату, точно подозревала, что он над ней просто подшутил: перетащил из постели и опустил в воду. - Кошмар... Ужасно голова кружится... Подай мне, пожалуйста, полотенце.
Она, казалось, совсем не смущалась его присутствия, будто бы в том, чтобы сидеть голой перед парнем, не было ничего особенного. Ну, как - "голой"... Белецкий видел только её плечи, остальное скрывала пена. Но само осознание того, что из одежды на девушке ничего нет, заставило его судорожно сглотнуть. К тому же, уровень воды в ванной постепенно понижался...
Белецкий пошарил рукой по стене, нащупал на крючке полотенце и послушно протянул его ей. Только потом он, наконец, отвёл взгляд, но Кетеван на этом не остановилась:
- Сандро, дай руку! Что-то у меня совсем сил нет, не могу подняться...
Похоже, она просто не отдавала себе отчёта в том, что происходит. Белецкий, честно зажмурившись, вытащил её из ванны, распаренную, безвольную и податливую, завернул в огромное банное полотенце и отнёс на руках в спальню. Девушка доверчиво прислонилась головой к его плечу, обвила его шею руками и, кажется, вновь задремала. Идиотская ситуация, как ни крути!
Он осторожно опустил её на кровать, набросил сверху одеяло и, помаявшись несколько мгновений в нерешительности, тихонько вышел из комнаты, выключив свет и прикрыв за собою дверь.
Затем он долго сидел на кухне и в одиночестве пил крепкий чёрный чай, чтобы слегка прийти в себя и отдышаться. Он ужасно злился на Кетеван и на себя - за то, что оказался в такой глупой и неловкой ситуации. Может быть, ещё не поздно уехать домой? Ну а что, уснуть - он всё равно не уснёт, тем более в этой квартире, один на один с Кетеван... Сна не было ни в одном глазу. Слишком много событий и впечатлений за один день, что ни говори. Руки его всё ещё помнили тяжесть тела Кетеван, её нежную кожу, влажный шёлк волос... Как ложиться спать спокойно, зная, что за стеной - она?!
А она вдруг тоже появилась на кухне - возникла неожиданно, как привидение, и он даже вздрогнул поначалу от испуга, когда увидел её фигуру с длинными распущенными волосами. Кетеван стояла в дверном проёме, щурилась от электрического света и машинально плотнее закутывалась в халат. Выглядела она при этом совершенно протрезвевшей и немного смущённой.
- Прости меня, Сандро... Я и в самом деле уснула, какой ужас. Не могу в это поверить!
- Да уж... - хмыкнул он, избегая смотреть ей в глаза. - Я тоже, мягко говоря, обалдел.
- Нет, серьёзно... спасибо тебе. До меня только сейчас дошло, что могло бы случиться, если бы тебя не было рядом. Я так рада, что ты согласился остаться со мной сегодня!
Похоже, его план улизнуть домой накрывася медным тазом...
- Чай будешь? - предложил Белецкий таким тоном, будто бы это он был хозяином квартиры, а она пришла к нему в гости.
- Да, пожалуйста, и погорячее! - радостно кивнула она, присаживаясь к столу. - Я что-то никак не могу согреться...
Видя, как жадно Кетеван обхватила чашку руками, грея замёрзшие пальцы, он обеспокоенно спросил:
- Ты не заболела, часом?
- Не знаю... Там где-то в буфете должен быть мёд, посмотри, пожалуйста, - попросила она.
Некоторое время они пили чай в молчании, просто сидя друг напротив друга.
- И часто тётя вот так уезжает, оставляя тебя одну? - спросил наконец Белецкий.
- Да нет, не очень... За год может, раза три и было. А что, - она улыбнулась, - считаешь, что я такая беспомощная и глупая, что даже пару суток не смогу просуществовать одна, без присмотра?
Он тактично промолчал, никак не комментируя ситуацию в ванной. Если бы он не оказался рядом в нужный момент...
- Неужели в Москве у вас больше никого нет? Ни друзей, ни родных?
- Я же говорила тебе... Тётя уехала из Грузии вместе с мужем, когда ему предложили тут работу. Вся наша остальная родня - там. Тётю и то со скрипом отпустили... Дедушка вообще долго был против её брака с дядей Нодаром. Им тоже пришлось отвоёвывать своё право на счастье. Дядя Нодар увидел тётю в театре - во время антракта, среди публики - и влюбился с первого взгляда, без памяти...
Белецкий вспомнил портрет кисти покойного мужа тёти Нателлы: мать с двумя дочерьми. Удивительной красоты женские лица, столь непохожие друг на друга и в то же время неуловимо близкие.
- Твоя тётя очень красивая, - подтвердил он. - Так что я вполне понимаю, как можно потерять от неё голову с первого взгляда.
- О, там разыгралась настоящая семейная драма! - живо подхватила Кетеван, воодушевлённая его интересом. - Дядя Нодар в те годы был студентом-бессребреником, начинающим художником. Дедушка, разумеется, встал на дыбы: отдать свою старшенькую, любимицу-красавицу, за такого нищеброда?! У которого ни кола, ни двора, ни гроша за душой! Бабушке, наоборот, парень сразу понравился и она пыталась дедушку разубедить, но поначалу на него не действовали никакие уговоры и доводы. Однако дядя Нодар не унывал. Он верил в то, что они с любимой непременно будут вместе. Брал заказы на картины, очень-очень много рисовал, и на все вырученные деньги приносил тёте цветы - каждое утро, в течение года! Представляешь? Всё заработанное тратить на букеты...