Понимаю, что я поступаю глупо и нелогично. Но есть чувство, что, если я задержусь здесь даже ненадолго, то у меня появятся дополнительные проблемы. Всё-таки, старик суров, и мало ли что может придумать. Ну его нафиг, ещё и с ним бодаться. Лучше уж самому выгребать, чем под контролем такого человека.
Правду говорят, что дурная голова ногам покоя не даёт. Так и у меня получилось. Обратно, наплевав на слова таксиста, я решил добираться общественным транспортом и убил на это большую часть дня. Проклял все на свете, но зато времени на подумать было хоть отбавляй.
— Стартовые условия у меня в Америке складываются не самые хорошие. Придётся постараться, чтобы здесь устроиться, как я хотел. Ещё больше придётся напрячься, чтобы добиться чего-нибудь значимого и здесь встать на ноги. По большому счету, помехой для меня сейчас является только возраст. Мало кто захочет иметь дела с малолеткой. В целом есть мысли, как быстро добыть стартовый капитал, притом без криминала. Здесь, конечно, без поддержки серьёзных людей не обойтись. Скорее всего мне поневоле придётся посетить Францию раньше, чем я хотел. Только там сейчас есть человек, способный меня выслушать, и помочь. Да и сделать это ему будет проще всего, с его-то возможностями. Но торопиться не буду. Надо всё-таки узнать у консульских работников, где держат Абрама Лазаревича, и посмотреть, что можно сделать для его освобождения. Нужен мне этот человек, как никто другой. Понятно, что мои возможности для помощи ему равны абсолютному нулю. Но мало ли, вдруг и придёт в голову какая-нибудь идея?
Именно потому, что я находился в подобных размышлениях, дорога к отелю хоть и выдалась непростой, но прошла незаметно. У себя в номере я по-быстрому помылся под душем, переоделся в приличную одежду, подаренную французскими друзьями, и отправился перекусить в ресторан, расположенный в этом же здании. Обычно я стараюсь кушать в местах попроще, но сейчас решил экономить время, а не деньги, и постараться перехватить кого-нибудь из консульских ещё сегодня. Поэтому я оделся попрезентабельнее, понимая, что встречают по одежде.
В этот раз мне явно не повезло. Редко такое бывает в этой жизни, но вот случилось. До поздней ночи я караулил подходящего сотрудника, стараясь вычислить того, кто не пошлёт меня в самом начале разговора, но так никого подходящего и не увидел. Может такие и были (довольно часто шастал народ туда-обратно), но мне на глаза не попался человек, внушающий уверенность в благоприятном исходе. Соответственно, я и не решился ни к кому подойти. Возвращаясь назад, поневоле продолжал обдумывать свое положение и последствия тех или иных поступков, которые мне придётся совершать в ближайшее время.
То, что еврейские родственники Абрама Лазаревича отказались участвовать в реализации бизнеса, связанного с организацией точек быстрого питания, наверное, даже хорошо. Всё-таки гораздо проще работать, не оглядываясь на мнения гуру от торговли. Я точно знаю, что эта тема стрельнет и будет приносить хорошие деньги и, наверное, есть смысл начать именно с реализации этого проекта. Но время пока терпит, и подумать над этим я ещё успею. Сейчас надо сосредоточиться на другом — каким образом помочь Абраму Лазаревичу? Без него мне здесь будет очень сложно, и главным образом, из-за возраста. Чуть ли не впервые в этой жизни я начал жалеть, что такой молодой. Шутка, конечно. Молодость я не готов променять ни на какие возможности. Это единственное, если не считать здоровья, что невозможно купить за деньги.
Мои размышления внезапно прервал болезненный вскрик, за которым сразу последовал глухой стон. Эти звуки поневоле заставили напрячься. А самое главное то, что раздались они в тот момент, когда я вышел из-за угла дома, за которым и стал свидетелем безобразной сцены. В переулке три шкафоподобных здоровенных мужика вырубили четвёртого, прилично одетого человека, и потащили его к припаркованному рядом черному легковому автомобилю. А самое хреновое, что один из этой троицы, увидев меня, потащил из кармана пиджака пистолет.
Действовать я начал, не раздумывая ни мгновения. Миг, и револьвер у меня в руке. Благо, что, передвигаясь ночью, я носил его с накрученным глушителем. Как раз на случай возможных стычек. Всё-таки, ночной Нью-Йорк — небезопасный город. Ещё миг, и я начинаю стрелять в противника, только-только доставшего свой пистолет. Надо сказать, сейчас мне откровенно повезло, что этот здоровенный дядька, помогавший своим товарищам тащить тело к машине, так и не выпустил его из рук. Он, держась одной рукой за пленника, второй одновременно пытался достать свой пистолет. Из-за этого замешкался, что, в свою очередь, стоило ему жизни.
Я бил двойками, у этих здоровяков не было даже доли шансов на сопротивление. Слишком короткое расстояние было между нами. Промахнуться было сложно, поэтому и положил их наглухо за какие-то секунды.
Прежде, чем идти проверять остались ли живые, и приводить в чувство пленника, я перезарядил револьвер, осмотрелся, и только убедившись, что рядом никого нет, отправился к валяющимся противникам. Добивать никого не пришлось. Я не промахнулся, выживших не было. Проверяя карманы трупов, я слегка напрягся. Ни у кого из них при себе не было никаких документов. Зато у каждого нашлось по пистолету и пухлому бумажнику. Мелочи, типа сигарет со спичками, или зажигалку, я не считаю. Похоже, каких-то серьёзных бандитов я положил. Но теперь уже некогда об этом думать. Хотя, одна мысль всё-таки мелькнула:
— Мало мне было проблем. Теперь ещё и вот это разгребать.
Мужик, который выступал в роли пленника, оказался не связанным. Он просто был без сознания, но живой. Более того, у него даже карманы не проверили, я очень вовремя появился. Мародерить его я не стал, охлопал по верхам. Выяснил, что у него тоже есть пистолет. От греха подальше я его вытащил и спрятал себе в карман. Погрузил мужика на переднее сидение автомобиля, трупы покидал на заднее. Решил вывезти их куда подальше. Не оставлять же посреди улицы.
Только я уселся на водительское сидение и завёл машину, раздумывая, куда ехать, как мужик на соседнем сидении застонал и открыл глаза.
Он с недоумением начал осматриваться, сразу сунув руку в карман, где раньше был пистолет, и что-то невнятно промычал. Я, глядя на его пробуждение, произнес:
— Твои обидчики на заднем сидении, твой пистолет у меня. Забрал его только для того, чтобы ты, очнувшись, не наделал глупостей. Если ты способен хоть как-то соображать, подсказывай, куда ехать, чтобы избавиться от трупов. Мне сейчас неприятности не нужны. Тем более, если будут разборки с полицией.
Мужик с удивлением на меня посмотрел, хмыкнул и ответил:
— Ты хоть в курсе кому сейчас помогаешь?
— А мне без разницы. Если бы я чуть промедлил, ты был бы сейчас трупом. Похоже, твоим похитителям не нужны были свидетели. Я просто оказался быстрее. — Ответил ему, не задумываясь. А потом после паузы спросил:
— А ты полицейский что-ли?
— А если полицейский, то что?
Я только безразлично пожал плечами и произнес:
— Ну и ладно. Тогда ты и без меня прекрасно справишься.
Уже открыл дверь, чтобы покинуть машину, как мужик произнес:
— Погоди, парень, давай поговорим.
Я прикрыл дверь, повернулся к нему и сказал:
— Хорошо, поговорим. Но только я думаю, что отсюда надо убираться и вести разговоры на ходу, а то, как бы чего не вышло.
Мужик согласно кивнул головой и ответил:
— Да, ты прав. Поехали, я покажу куда. По дороге и поговорим.
Мужик, похоже, хорошо знал город. Мы ехали, избегая больших широких улиц, максимум, только пересекали их. По дороге мы познакомились, и мужик разговорился. Звали его Стив, и он действительно был полицейским, притом, в немалых чинах. То, что он попал под раздачу, можно было назвать случайностью. Вернее, чего-то подобного следовало ждать, но он не думал, что это случится настолько быстро. Ему, как и мне, не желательно было предавать случившееся огласке. Лучше было бы скрыть участие в убийстве бандитов, даже притом, что он его не совершал. Понятно, что со стороны боссов этих погибших бойцов к Стиву возникнут вопросы. Но это уже будет другой разговор.
Я вёл машину, по мере сил участвуя в разговоре, и напряжённо размышлял:
— Мне сейчас в очередной раз повезло, или наоборот? Спасти полицейского в немалых чинах (если это, конечно, так, и он не ездит мне по ушам) в моей ситуации дорогого стоит. Интересно, есть ли у него возможность помочь с освобождением Абрама Лазаревича? Если да, то я готов его ещё раз спасти. Я даже улыбнулся от последней мысли и сосредоточился на разговоре. Всё-таки нужный он мне человек.
В это время он как раз спросил:
— Никак не пойму, что у тебя за акцент. Непривычный, или скорее, незнакомый. Откуда ты приехал? Только не говори, что местный. Ни за что не поверю.
В принципе, я не сомневался, что он подобный вопрос задаст. Сам я, будь на его месте, постарался бы выяснить максимум информации. Собственно, скрывать, что я из Союза тоже не видел смысла. Как не крути, а мы с этим дядькой в одной лодке. Вряд ли он захочет мне навредить. А даже если захочет, отобьюсь как-нибудь. Спорное, конечно, утверждение. Но я снова, в который уже раз ощутил приступ непонятной бесшабашности и пофигизма. На самом деле, это опасное состояние, но сейчас оно было отдушиной. Всё-таки, я не душегуб, а тут за короткий промежуток времени столько трупов за спиной оставил. Напряжно все это для психики, вот организм и защищается, как может.
Стив, когда услышал, откуда я приехал, даже выругался невольно. Кстати сказать, говорят, что английский язык беден на ругательства. Я, слушая этого дядьку, теперь точно знаю, что это неправда. Тут просто мастерство нужно. Закончив ругаться, он произнес:
— Никогда бы не подумал, что меня может спасти от верной смерти подросток, да ещё и приехавший из такой страны. Ты, парень, случайно не коммунист?
— Нет ещё, в таком возрасте в партию не берут. Но это не точно. Может и бывают исключения, о которых я не слышал.