В целом из боевой техники мы туда повезём только свои самолеты, автомобили с зенитными орудиями и несколько уазиков с турелями под установку крупнокалиберных пулеметов, которые тоже можно использовать для стрельбы по воздушных целям. Еще возьмём грузовики и на этом все. Остальную технику там будем использовать советскую, о чем мне в авральном режиме пришлось договариваться с Ворошиловым, что было само по себе непросто. Чего стоило только поймать его на рабочем месте и к нему дозвониться. Пусть не очень быстро, но и с этой задачей я тоже справился. Собственно, поэтому и учатся сейчас наши люди на советской технике. Конечно, не только поэтому, но и этот фактор имеет большое значение.
Так совпало, что два новых истребителя доставили, как раз когда проводили вторые учения. Поэтому их не использовали во время этих маневров. По сути, учения эти были вроде прошлых, но прошли они уже на совершенно другом уровне, и их итоги с натяжкой можно считать приемлемыми. До идеала, конечно, ещё далеко, но уже и не то позорище, что было в начале. По итогам этих маневров пришлось подумать над экипировкой штурмовиков. Всё-таки, даже по самым скромным прогнозам, они будут нести значительные потери при наступлении на подготовленного противника. Вот чтобы эти самые потери минимизировать, стоит подумать о создании чего-то вроде бронежилетов. Жалко, что титан еще никто не производит, своих инженерам я об этом поспрашивал. К сожалению, никто из них об этом металле не слышал, да и я в своей памяти не нашел информации, кем и когда он был изобретен. Но чтобы защитить ребят хотя бы от осколков, решил попробовать соорудить что-то, похожее на разгрузку с кучей кармашков, в которые мы засунем стальные пластины. Конечно, защита так себе, но хоть что-то. И, да, я помню, что советские бойцы, служащие в штурмовых подразделениях, во время Великой Отечественной войны использовали кирасы. Но я не стал заморачиваться их массовым изготовлением, слишком уж они стесняют движения, да и вес у них немалый. Решил пока обойтись разгрузками, хотя несколько кирас мы изготовили, чтобы сравнить в реальных боевых условиях эффективность разных изделий. Надо сказать, что разгрузки сами по себе, даже без металлических пластин, народу понравились и вошли в обиход одновременно с новой формой. Поэтому дополнение в виде кармашков под пластины негатива у бойцов не вызвало. А война покажет, насколько все это нужно.
Неожиданно мне пришлось — помимо всего прочего — думать над решением ещё одной проблемы. Дело в том, что уровень жизни потянувшихся в Аргентину эмигрантов благодаря высоким зарплатам на моих предприятиях неожиданно оказался в разы выше, чем у большей части местного населения. Такой перекос случился ещё и потому, что до сих пор мы не принимали на работу местных, хватало приезжих соотечественников. И вот из-за этого возникла очень нехорошая ситуация, ведь человеческая зависть зачастую не доводит до добра. Особенно если эта зависть к понаехавшим. Поэтому проблему придется каким-то образом решать. И я не вижу другого варианта кроме как строить больше предприятий и привлекать для работы на них местное население. Нет, можно, конечно, пустить все это на самотёк в надежде, что оно само рассосется. Но это неправильно, как по мне. Мне совсем не нужно в этой стране социальное напряжение, лишнее это.
В принципе, пока мы сотрудничаем с Советским Союзом, большой проблемы нарастить количество предприятий нет, но вот что будет дальше, когда мы станем не нужны Стране Советов, это большой вопрос. Как тогда быть и что делать. Опять же благодаря тому, что сейчас Аргентина преимущественно сельскохозяйственная страна, можно довольно быстро решить проблему этого перекоса уровня жизни с помощью перерабатывающих предприятий. Построить на окраинах поселений цеха или даже заводы, ориентированные конкретно на ту или иную местность, а дальше скупать у населения все излишки сельхозпродукции и перерабатывать тем или иным способом в продукцию длительного хранения. Это решит сразу несколько проблем. Уровень жизни местного населения начнет потихоньку расти, а еще можно будет накопить значительные запасы продуктов к началу будущей войны, которые потом очень пригодятся. Опять же, если подойти к этому делу грамотно, можно будет уже после войны в некоторых развитых странах умять значительный кусок пирога — торговлю так называемыми полуфабрикатами. В общем есть над чем подумать и чем заняться. Но начать нужно с создания очередного концерна, сельскохозяйственного. Костяк такого объединения уже есть, ведь свои поселения мы здесь строим как раз по принципу, очень близкому к вышеописанному, поэтому и решать проблему, наверное, надо при помощи людей, задействованных в сельском хозяйстве. Пришлось в итоге ещё и в этой сфере проводить ну очень расширенное совещание, на котором собралось чуть более двухсот человек.
В этот раз собирать людей в надежде, что они самоорганизуются и примутся решать проблему, было ошибкой. Это совещание превратилось в пустую бессмысленную говорильню, и все сводилось к одному: выкупить у местных всю землю и организовать все по тому же принципу, что мы использовали до сих пор. Нет, конечно, такой подход к делу был бы самым эффективным, но в данных условиях он неосуществим.
Промаявшись с совещанием трое суток, я вынужден был его прекратить и подойти к решению вопроса иначе. Выбрал из этой толпы человек десять потолковее, создав из них что-то вроде административной команды, распределил между ними сферы ответственности, поставил каждому из них конкретные задачи и отправил работать. По-другому просто не получалось. Параллельно дал задание психологам подбирать на это дело управляющего типа Вяземского. Сам я, как ни крути, не разорвусь.
Но на этом эпопея с решением проблемы с перекосом в уровне жизни между местным населением и приезжими не закончилась и не решилась. Пришлось подключать к этому чуть ли не все возможные ресурсы, начиная с Вяземского и нашего концерна и заканчивая руководством ЧВК. Забегая вперёд, скажу, что к сорок первому году в рядах ЧВК будут проходить службу более семидесяти тысяч аргентинцев, а на предприятиях концерна, которым руководил Вяземский, будет работать более пятисот тысяч местных жителей. Про количество задействованных людей во вновь созданном сельскохозяйственном концерне, сказать затрудняюсь, практически все оставшееся население, не имеющее собственного дела. В любом случае к сорок первому году уровень жизни людей в этой стране был значительно выше, чем где бы то ни было, что очень сильно напрягало некоторых, если так можно выразиться, «доброжелателей». Но об этом я расскажу как-нибудь в другой раз.
Сейчас же я, по мере сил разделавшись с этими делами, вновь полностью окунулся в учёбу. Даже понимая, что созданные на базе И-16 новые самолеты очень скоро устареют, я все равно не мог нарадоваться этим машинам. Относительно быстрый и очень маневренный самолёт позволял делать в воздухе очень многое из того, что было в принципе невозможно на любых других существующих ныне истребителях. Так что и обучение пилотов благодаря этому вышло на совершенно другой уровень. Довольно скоро мы после многочисленных экспериментов пришли к однозначному выводу: наиболее эффективно воевать у нас получается в составе небольших звеньев самолётов из двух пар. Наверное, не зря немцы в Великую Отечественную войну именно так и летали. Нет, конечно, мы активно тренировались летать и другими составами тоже — и полноценными эскадрильями из двенадцати истребителей, и целым полком. Но основной боевой единицей, если так можно выразиться, все равно оставалось звено из двух пар.
Курт не раз и не два повторял, что побеждает в воздушных схватка не тот, у кого самолёт быстрее и лучше (хотя это тоже имеет значение), а тот, кто сможет создать для себя во время боя более благоприятные условия. Другими словами, динамика и опыт в бою решают. Даже до появления у нас новых самолётов он всегда говорил: лететь просто тупо прямо даже совсем недолго — это лететь на встречу к богу. Самолетом надо уметь играть и в нужный момент превратить его слабость в силу.
Я не стану пересказывать все его наставления, обозначу только, что, пока мы осваивали новую технику, семь наших инструкторов из тех, у кого уже был военный опыт, занялись составлением памятки по боевому применению этих машин. Принял в этом участие и я. Повезло, что в прошлой жизни интересовался темой воздушных боев и немало об этом читал. Не все из моих предложений Курт одобрил, но изрядная часть моих, как он думал, фантазий даже для него стала откровением. Понятно, что все придуманное и предложенное он опробовал лично в учебных боях, прежде чем обнародовать. Но уже через пару месяцев после поступления к нам первых новых истребителей мы единогласно решили, что наши пилоты в целом готовы попробовать свои силы в небе Испании. То же самое заявили и другие командиры про свои подразделения. Поэтому мы, посовещавшись, приняли решение не оттягивать больше отъезд наших бойцов в Испанию, а наоборот ускорить их отправку на войну. Нам как воздух нужен опыт этой войны. Просто больше негде будет в ближайшее время проверить все наши наработки и до конца отшлифовать разработанную в ЧВК тактику взаимодействия подразделений в условиях войны. Конечно, в эту поездку начал собираться и я, но не срослось.
Я в принципе не сомневался, что за мной будут следить. Просто не могло правительство Советского Союза позволить себе оставить меня без присмотра. Все-таки, как ни крути, а я сейчас нужен стране, как никто другой. Но вот такой быстрой реакции на мои действия я, честно сказать, даже вооброзить не мог.
Мы приняли решение отправляться в Испанию, и я заявил, что тоже намерен присоединиться, и вот всего лишь через пять дней ко мне заявился Абрам Лазаревич.
Который буквально с порога, едва мы только поприветствовали друг друга, начал высказывать мне все, что он обо мне думает. Как я понял из его поначалу очень эмоциональной тирады, больше всего он злился, что ему пришлось нестись в Аргентину чуть ли не на перекладных, где самолётами, а где и по морю, притом совсем не на пассажирских лайнерах, лишь бы только успеть не дать свершиться непоправимому.