Паша вошел в номер.
– Дверь закрой, – сказал Подбельский. – Поплотнее.
Стоял у окна, задумчиво глядя на верхушки деревьев. Паша терпеливо ждал. Подбельский обернулся наконец. И сказал голосом совершенно будничным:
– Ты должен убить Ачоева.
71
Виталий Викторович, провожая до машины полковника Мухатова, поинтересовался будто невзначай:
– Как наши дела продвигаются?
– Это вы о чем? – не понял Мухатов.
– О проверке наших людей.
– А-а, об этом.
Полковник руками развел и даже усмехнулся.
– Вы этой ночью только нам материал предоставили, – сказал. – А уже требуете результатов. Хоть пару дней нам дайте.
И спросил, озаботившись:
– Вам, наверное, житья теперь нет из-за этой новости – про киллера-то?
– Да, бессонница мне на ближайшее время обеспечена.
– Найдем, – пообещал Мухатов. – Если только это правда – найдем всенепременно.
Вдруг приблизился к Виталию Викторовичу вплотную, сказал заговорщицки:
– А вы, быть может, знаете, кто смерти Подбельского ждет с нетерпением, а? – И в глаза заглядывал, участие демонстрируя.
– Нет.
– Неужели? Если мы будем знать, кто мог бы это убийство заказать…
– Нет! – повторил Виталий Викторович. – Никого не подозреваю, совершенно.
– Жаль, – остыл полковник.
После этого они распрощались. Виталий Викторович территорию пансионата обошел неспешно, проверяя охрану, и остался удовлетворенным. Поднялся наверх, постучал в дверь к Подбельскому. Войдя, обнаружил, кроме Подбельского, еще и Пашу. Тот на диване сидел и был бледен немного. Или это так свет из окна на него падал? Паша на Виталия Викторовича быстрый взгляд бросил и тут же глаза опустил.
– Проходи, Виталик, – сказал Подбельский. – У нас тут интересный идет разговор.
Дождался, пока начальник охраны в кресло опустится, и мысль свою закончил:
– Пора нам от Ачоева избавиться.
И опять на начальника охраны быстрый взгляд бросил. Тот молчаливо-сосредоточен был.
– Прошлое покушение на меня – его рук дело, – сказал Подбельский. – Я не сомневаюсь в этом нисколько. И опять он ко мне подбирается. Если промедлим, не ударим первыми – нам конец.
Он от начальника охраны отвернулся и к Паше приблизился.
– Сделаешь это, Павел.
Говорил уверенно, как о деле решенном.
– Неожиданно как-то, – сказал Паша несмело.
Подбельский на него смотрел в упор.
– Вряд ли я смогу.
– А я не спрашиваю – сможешь ли. Отказов не бывает в таких случаях.
– Что, убьете? – спросил Паша. – Если откажусь…
– Да, – ответил Подбельский. – Запросто.
Было видно, что не шутит. Он свои виды имел на Пашу, оказывается. И проверку накануне устроил, потому что знал уже, на что ему Паша сгодится.
– Я не хочу, – сказал Паша. – Вот хоть режьте меня.
– Ты не очень хорошо происходящее понимаешь, – неожиданно подключился к разговору Виталий Викторович. – Тебя никто упрашивать не собирается. Здесь это не принято. И если Дмитрий Николаевич тебе это дело доверил…
– А я о доверии таком не просил, – огрызнулся Паша.
– Ты – человек команды, – продолжал начальник охраны, не обращая ни малейшего внимания на Пашины слова. – У нас всех одно общее дело.
– Если дело общее – давайте все вместе пойдем и Ачоева этого завалим, – предложил Паша.
Он еще что-то хотел добавить, но Виталий Викторович на него так посмотрел, что Паша осекся и даже сжался непроизвольно, будто удара ожидал.
– Ачоев – очень опасный тип, – сказал из-за Пашиной спины Подбельский. – Он – настоящий враг. Умный, жестокий. С ним нам не ужиться. Тебе нечего опасаться, Павел. Все продумано, срывов не будет. В нашу сторону никто даже косого взгляда не бросит, поверь. И презентация сегодняшняя не просто так состоялась. Все городское начальство здесь было, ты же видел. И после этих посиделок они решатся нас обвинить в убийстве Ачоева? Да ни за что! Мы в безопасности, Павел.
– А я?
– Мы – это значит и ты тоже, – сказал Подбельский наставительно.
Они его убьют, вдруг понял Паша. Сразу после того, как он убьет Ачоева. Вот откуда эта откровенность Подбельского. Ощущение такое было, словно оказался неожиданно в комнате со змеями. И убежать нельзя, и оставаться страшно. Паша глаза опустил, с силами собираясь, а кто-то невидимый, вне его пребывающий, уже нашептывал ему что-то. Слов еще было не разобрать, и Паша вслушивался в этот неосязаемый шепот, потому что помнил по прежнему опыту – надо этому нашептыванию подчиниться, и все получится так, как надо.
– Ну? – спросил Подбельский.
– Расскажите, как вы себе все представляете, – попросил Паша.
Он уже знал, кажется, как поступать должен, но не торопился, шел вперед осторожно, нащупывая верный путь.
– Ачоев в гостинице живет, – сказал Подбельский. – Один занимает номер люкс. Ты придешь к нему поздним вечером, часиков этак в одиннадцать. И сделаешь все как надо.
– А оружие? – быстро спросил Паша.
– У тебя будет пистолет. Там, в номере, его не бросай. С собой забери.
– Дальше что?
– Спустишься вниз, за гостиницей тебя будет машина ждать. Все.
– Что – все?
– От тебя ничего больше не требуется.
Паша вздохнул и к окну отвернулся.
– Не годится, – сказал. – Меня так в два счета вычислят.
– А что ты предлагаешь?
– Я из города должен уехать. Сразу, как только все произойдет.
– Пусть так, – согласился Подбельский, подумав. – Денег я тебе дам.
Так получалось, что Паша уже как бы согласился.
– Иди отдыхай, – сказал Подбельский. – К вечеру чтобы как огурчик был.
– А что, сегодня? – вскинулся Паша.
– Конечно. Сегодня в гости к Ачоеву поедешь.
Паша на первый этаж спустился. Он уже план собственных действий составил, оставалось детали кое-какие продумать. Схема, начерченная Подбельским, легко читалась. Он руками Паши хотел от Ачоева избавиться. Дальше очень просто все – завозят его в укромное место и убивают. Лучше, чтобы и следов Пашиных не оставалось. А если эту схему иначе выстроить? Пистолет ему здесь дадут наверняка. Вот оно – оружие. А вот – Подбельский. И не надо уже ни к какому Ачоеву ехать. А смерть на Ачоева и спишут, конечно. Давно тот к Подбельскому подбирался. И вот настиг наконец. Все гладко получалось, и Паша засмеялся, поняв, что Подбельского перехитрил. Он сейчас окончательно утвердился в мысли, что они похожи необыкновенно. Подбельский, как это внезапно открылось, и сам небезгрешен был. Не терпел, если кто-то выше его подняться пытался. Любил быть сильным. А слабые, оказавшиеся рядом с ним, умирали. Он, как и Паша, – санитар. Слабых да увечных со своего пути убирает, не задумываясь.
Паша даже задремать смог, а когда пробудился – за окном серо было. Вечер надвигался. Паша умылся и поужинал, выпив пакет кефира.
Подбельского он нашел сидящим в кресле перед телевизором. Тот голову повернул, сказал будничным голосом:
– Садись. Сейчас кино закончится – поговорим.
Все так выглядело, будто ничего особенного не происходило.
Вошел без стука Виталий Викторович.
– Готово? – спросил Подбельский, не оборачиваясь.
– Да.
На экране телевизора поплыли титры.
– Какие жалостливые фильмы снимают! – сказал Подбельский. – Просто жуть!
Он поднялся из кресла. Был одет в костюм и даже при галстуке, будто собирался куда-то.
– Виталий Викторович все тебе объяснит по дороге, – сказал, покачиваясь с пятки на носок.
– А пистолет? – быстро спросил Паша.
– На месте получишь.
Все складывалось не так, как предполагал Паша. Совсем не так.
– Идем, – сказал Виталий Викторович.
– Вы со мной едете? – спросил Паша потерянно.
– Да.
– И еще, – сказал Подбельский. – Деньги, о которых я говорил.
Вынес из соседней комнаты небольшой чемоданчик.
– Ого, – усмехнулся Паша невесело. – Мне этого на всю жизнь, наверное, хватит.
– Любую сумму можно потратить за месяц.
– А потом? – спросил Паша.
– Потом ты вернешься ко мне. И мы еще поработаем вместе.
Они действительно собрались его убить. Рассчитывают, что завтра уже смогут о Паше забыть. Но у него были свои собственные расчеты.
– Хорошо, – сказал как можно беспечнее и руку за чемоданчиком протянул.
– Э-э, нет, – засмеялся Подбельский. – Деньги тебе Виталий Викторович отдаст, когда все гладко пройдет.
Они играли с ним, как со щенком. За недоумка держали. Паша рукой махнул и из номера вышел. Виталий Викторович шел следом.
Спустились вниз. У входа в здание одиноко стоял "жигуленок". Виталий Викторович сел за руль. Паша устроился сзади.
– Все очень просто, – сказал начальник охраны, когда они выехали за ворота. – Лифтом поднимаешься на шестой этаж. Ачоев остановился в шестьсот восьмом номере. Постучишь в дверь. Если спросят – кто, ответишь, что из службы охраны отеля. Он откроет, ты заходишь…
– Он меня знает в лицо.
– Ну и что?
– А я ему скажу, что из службы охраны.
– Ты ему об этом еще при закрытой двери скажешь. А когда он дверь тебе откроет – уже не имеет значения, узнает ли он тебя. Сразу стреляй.
– В голову стрелять?
– Без разницы. Хоть в грудь. Он упадет, и вот тогда ты ему в голову выстрелишь – для надежности.
– Шуму, наверное, будет много.
– Пистолет с глушителем. Так что не бойся ничего.
Паша ладонью провел по лбу. Рука стала мокрой.
Они запросто могут его переиграть. Уже переигрывают, Паша по их сценарию свою роль играет.
– Пистолет вы мне дадите?
– Да.
Больше не разговаривали. Каждый думал о своем. Только когда к гостинице подъехали, Виталий Викторович рукой показал куда-то вперед:
– Я там буду стоять, за углом.
Склонился и из-под сиденья извлек пистолет с привинченным глушителем.
– Я же не понесу его прямо так, – сказал Паша дрогнувшим голосом.
Его нервы сейчас напоминали тонкий волосок – вот-вот оборвется. Он не знал, чего больше боится: того, что Ачоева убить должен, или всех последующих событий. Сейчас, пока Ачоев еще жив, и сам Паша вроде как в безопасности. Но после смерти Ачоева его собственная жизнь уже ничего не стоит. И если он ошибется…