Что бы там ни было, но почти ежедневно после занятий «великолепная семерка» постепенно подтягивалась в свой «клуб», чтобы до отвала из большого тазика наесться фирменного салата.
А потом были беседы и споры «за жизнь», песни под гитару и флирт. На гитаре за несколько недель научился играть брат Алены Витек, именно от него ребята впервые услышали песни Высоцкого и других бардов.
После очередной новой песни в исполнении гитариста они все дружно пели самые популярные песни конца шестидесятых: «Велосипед», «Последнюю электричку», «Ладу» и другие, слова которых удавалось вспомнить.
По вечерам у них было свое эксклюзивное приключение: в конце сада во дворе одного из мальчиков – Коляна – вместо забора была стена технического здания летнего кинотеатра, с крыши которого отлично виден был большой экран. На плоскую крышу этого здания и карабкались подростки, чтобы «зайцами» увидеть все фильмы, идущие в кинотеатре, особенно те, которые «детям до шестнадцати не разрешаются». В темноте они пробирались по саду, затем, с трудом сдерживая хохот, подсаживали девчонок и забирались сами. Это надо было делать, когда кино уже началось, и в зале гасили свет. Конечно, было одно неудобство: если рвалась пленка, и свет внезапно зажигался, надо было быстро и бесшумно лечь пластом на крышу, чтобы никто не заметил безбилетников. Именно в темноте кинозала на той заветной крыше зарождались первые робкие отношения, ведь лежа на крыше, можно было незаметно коснуться руки или прижаться плечами и коленками и даже поцеловаться незаметно для других. Они тогда все перевлюблялись и перевстречались внутри своей «великолепной семерки».
Жизнь позднее разбросала их по всей стране от Ейска до Якутии, девчонки вскоре после школы выскочили замуж совсем за других мальчиков, а парнишки, хоть и гораздо позднее, но нашли своих жен совсем в других компаниях, и ни одна из их детских влюбленностей не доросла до большой любви и брака; каждый пошел своей, иногда не очень счастливой дорогой, но свою дружбу и нежное отношение к друг другу и своим воспоминаниям они сохранили на всю жизнь.
А тогда они строили планы и не могли знать, что готовит им судьба…
Девочка в зеркале все так же упорно тянула Саньку за нить ее любимых бус в темную глубину зеркала, а девушка изо всех сил пыталась отнять бусы и оттолкнуться от втягивающей ее вязкой и холодной поверхности стекла. Наконец, все еще громко крича, Саша отлетела от зеркала на середину зала, разорвав бусы и рассыпав их повсюду… И проснулась. В ушах все еще с частотой автоматной очереди стучали по полу бусины.
Окончательно проснувшись, ошалевшая от кошмара Александра осознала, что приснившийся ей стук бусин – это стук в окно: обеспокоенная долгим молчанием Саши, к ней настойчиво стучалась Алена – самая близкая из всех подружек в классе.
Испугавшись, что проспала, Саша быстро взглянула в окно и увидела, что на улице уже стало сереть, но часы на стене показывали семь часов вечера, значит, она еще не очень опаздывала на свой бал. Поспешно натянув свое чудесное выпускное платье и подвязав его атласным пояском, Саша с сожалением оглядела рассыпанные по полу бусинки своего ожерелья, но, вспомнив сон, она аккуратно обошла их все по пути к двери и облегченно вздохнула: теперь ничто не удержит ее в уходящем детстве. Вздохнула – и выпорхнула в свою взрослую жизнь!
Трагедия в Ираке
– Почему это случилось? Почему – я? Как это могло произойти? Почему со мной? – мучительные мысли, казалось, могли заглушить еще более мучительную, невыносимую боль в спине, и руках, и ногах. Кричать Вероника больше не могла, и даже пищать уже не было ни голоса, ни сил. Приглушенные причитания, похожие на молитву, где-то внизу возле кровати немного смешивали мысли в голове, лежащей под простынным балдахином в переполненной палате Вероники.
Среди путанных мыслей и шепота склоненной к полу, закутанной в черное фигурки, в голове Вероники стали всплывать события последних месяцев…
В семидесятых годах тысячи советских специалистов стали очень востребованы в быстро развивающихся арабских странах на строительстве крупных промышленных объектов.
Организация, в которой работал Сергей, уже много лет посылала своих лучших специалистов в Ирак на строительство элеваторов для переработки возросших урожаев пшеницы. Именно в эти годы по взаимным экономическим договорам между нашими странами тринадцать тысяч советских строителей возвели на двух мощных реках Ирака Тигре и Евфрате несколько гидроэлектростанций и расширили сеть оросительных систем, что и позволило в очень жарком и засушливом климате получать рекордные урожаи пшеницы. Специальность и квалификация Сергея идеально подходили для этой командировки.
Разумеется, Вероника всю свою энергию направила на оформление документов для поездки своего мужа в Ирак. Крайняя степень обнищания их с Сергеем семейного бюджета, невозможность сделать элементарный ремонт в квартире или купить мебель, дешевая одежда и скудный стол – это ли не повод побегать по кабинетам и добиться направления Сергея в Ирак в качестве специалиста. Когда муж уехал, Вероника не очень жаждала ехать следом. Она, столько сил вложившая в осуществление этого проекта, вдруг осознала, что на пике своего успеха в городе она исчезнет из поля зрения на два или три года и к чему вернется – неизвестно. Эта перспектива ей не нравилась, слишком многих жертв ей стоила эта известность; нет, пожалуй, она никуда не поедет.
В разгаре было лето – время отпусков и ожидания чуда. У Вероники денег не было не только на чудеса у моря, но и на привычно скромное проживание у себя дома, ведь летом учителя после получения отпускных три месяца живут без зарплаты, а все деньги, что в семье были, ушли на отъезд Сергея в Ирак. Веронике ничего не оставалось, как провести каникулы с сыном у мамы.
Но чудо все-таки произошло: прогуливаясь по улице, Вероника вдруг нос к носу столкнулась с тем самым Вовкой из «великолепной семерки», который когда-то испугался своих первых мужских ощущений и покинул более смелую в своей неосведомленности подружку в самом начале любовной игры. Эта неожиданная встреча через столько лет внезапно пробудила целый вихрь эмоций и чувств в душе не очень-то обласканной за годы замужества Вероники, и ей показалось, чувства эти были взаимными. Вовка возмужал и из хорошенького мальчишки превратился в очень привлекательного мужчину с ореолом полярного летчика и неплохими материальными возможностями северянина, приехавшего на отдых «на юга». К собственному удивлению Вероники чувства, которые вспыхнули у нее сейчас, были намного сильнее тех, еще детских, и гораздо сильнее, чем она хотела и могла бы себе позволить. Она влюбилась со всей страстью недолюбленной в свои двадцать шесть лет женщины. В эти дни она абсолютно не думала о том, что когда-то Вовка бросил ее, что оба они несвободны, что в перспективе у нее – Ирак, а у него – северный поселок. Но сейчас были только он, она и лето – время, когда «под каждым кустом – дом», и в перемены так хочется верить! Пляж, ужин в ресторане, ночь в отеле, воспоминания о том первом несостоявшемся опыте и насмешки над своей чистотой и неопытностью тем далеким злополучным летом сблизили их настолько, что постепенно они подошли всерьез к обсуждению совместного будущего. Деятельная и активная Вероника выстроила схему действий на ближайшие три месяца: развод, переезд на север и свадьба. Ее истерика во время прощания с Вовкой в аэропорту должна была напомнить ей историю с Андреем в далеком 71-м, но отчаяние не позволило ей увидеть знак.
Письма с севера она так и не дождалась, а сама писать не решилась, чтобы не подвергать любимого опасности разоблачения. Повторение давнего поступка Вовки повергло Веронику в глубочайшую депрессию, и она совсем забыла о вероятности получения вызова в Ирак. К ее неудовольствию, через три месяца, как гром среди ясного неба, ее, как члена семьи советского специалиста, вызвали в Москву, и ехать надо было уже через несколько дней. Вероника вдруг осознала, что эта поездка сейчас как нельзя кстати: от горя и обманутой любви она готова была бежать хоть на край света! За четыре дня она должна была рассчитаться на работе, собрать вещи, сдать квартиру знакомой женщине, попрощаться с друзьями и собрать сына. Последнее из всего вышеперечисленного, было, пожалуй, самым приятным: наконец-то они с сыном Максимом будут вместе, хоть и при таких обстоятельствах.
В самый последний день перед вылетом в Москву, когда все хлопоты закончились, Вероника осталась одна в опустевшей квартире. Сына ей должна была привезти бабушка следующим утром. Она вдруг почувствовала приступ какой-то пронзительной тоски: она не хотела ехать ни в какой Ирак! Что ее ждет там? Нелюбимый муж, постылая постель, неустроенный быт, одиночество среди чужих людей с отличными от ее привычного окружения взглядами и устремлениями и замкнутое пространство поселка? Все это ради мифического благополучия когда-нибудь потом? Но она хочет жить сейчас, да и ради какого будущего она все это затеяла и с кем? Все, что у нее было в жизни важного, остается здесь, в Союзе. Что из привычного и любимого здесь она найдет, вернувшись? И что ждет ее в той незнакомой стране?
Ей припомнилась одна из прощальных сцен перед отъездом. Пожилой военный, руководитель одного из городских учреждений, почему-то пошутил:
– Ну, Вероника, смотри со своим боевым характером революцию там не устрой. Да не поджарься – там ведь пекло!
Если бы он знал, какими пророческими в самом прямом смысле окажутся его слова! Так, с нежеланием, а может быть, с каким-то предчувствием, Вероника все-таки вылетела вместе с шестилетним сыном сначала в Москву, а затем в Багдад.
В Москве шел мокрый снег, было промозгло и холодно, как и положено в конце ноября. Все теплые вещи, которые были взяты с собой, Вероника натянула на себя и на Максима. Огромный самолет ИЛ-62 оказался очень комфортабельным, обед горячим и вкусным, стюардессы ослепительно красивыми и улыбчивыми. Такого шика Вероника в своей жизни никогда не видела, и это приятное ощущение изменения качества своей жизни в невероятно лучшую сторону заслонили и ее неохотное согласие на выезд, и ее тревожный внутренний голос.