Потом крепость время от времени улучшалась, и на другой год были пристроены еще кронверк и несколько редутов (которые, однако, теперь должны быть срыты). Всем этим его царское величество сам руководил и распоряжался. Между тем, пока таким образом строилась крепость, постепенно начиналось и строительство города. С каковой целью множеству людей – как дворянам, так и купцам – было приказано переселяться из России в Петербург и строить дома; это тоже произошло с такой быстротой, что скоро все совершенно кишело людьми, ибо: 1) большие бояре и дворяне привезли с собой много людей и прислуги; 2) купцы и лавочники нашли себе доходы в этом новом городе, где все было чрезвычайно дорого; 3) много шведов, финнов и лифляндцев не могли оставаться в своих разрушенных и отчасти сожженных городах, и им ничего не оставалось, как, гонимым нуждой, огромными толпами бежать сюда; 4) для нового мореплавания и кораблестроения были доставлены сюда из всех уголков специалисты, ремесленники и матросы с женами и детьми; 5) также очень многие работные люди из татар, русских и калмыков, отработав установленный срок, не захотели отправиться в дальний обратный путь домой, а получили достаточно работы за деньги у многочисленных бояр, постепенно строивших все больше домов. Кроме того, несколько тысяч из этих работных людей, сами построив себе дома, обосновались [здесь], тем более что каждый волен застраивать любое понравившееся место. Таким образом, иначе и не могло произойти, что местность необычайно быстро заселялась, и по числу домов и людей теперь едва ли уступит какому-либо германскому городу. Сейчас насчитывается тысяч 60 домов, относящихся к городу Петербургу. Правда, надо иметь в виду, что под домами понимаются и совсем крохотные, какие за два часа могут быть разобраны и поставлены в другом месте, [такие есть] особенно в Татарской слободе, в Немецкой слободе левее верфи, в Финских шхерах вокруг финской и католической церквей и т. д.
Крепость стоит посреди города С.-Петербурга, ее со всех сторон обтекает река Нева... Правда, прежде на этом месте был уже маленький остров, называемый Заячьим, или, по-фински, Еннесари. Но поскольку при большой воде все на нем заливалось, то остров принесенной туда землей хотя несколько и поднят и увеличен, однако при длительном юго-западном ветре вода еще сильно заливается на внутреннюю площадь, так как это тот ветер, который весьма опасен для всего города.
Непосредственное участие Петра Великого в закладке крепости и города не подвергалось сомнению современниками и потомками, однако в конце XIX столетия П. Н. Петров, автор фундаментального труда «История Санкт-Петербурга с основания города до введения в действие выборного городского управления по учреждениям о губерниях. 1703–1782» (1885), попытался опровергнуть этот факт и восстановить историческую справедливость (как он сам последнюю понимал). П. Н. Петров утверждал, что город основан «в государево имя» и в отсутствие царя, который 16 мая находился в Лодейном Поле или в Шлиссельбурге; настоящее же рождение Санкт-Петербурга состоялось 29 июня, в день тезоименитства Петра.
На самом деле именно 16 мая 1703 года была заложена крепость, позднее получившая название Петропавловской. Историк Петербурга А. М. Шарымов, изучив архивные документы и переписку тех лет, убедительно доказал, что 16 мая Петр присутствовал при закладке крепости, а на Ладогу отбыл уже на следующий день. А поскольку Петропавловская крепость и город неразрывно связаны, днем рождения Санкт-Петербурга по праву должна считаться дата 16 мая.
Основание Кронштадта, 1703 годФридрих-Христиан Вебер
Для защиты нового города, помимо Петропавловской крепости, на острове Ретусари была заложена еще одна «фортеция» – будущий Кронштадт.
Ф.-Х. Вебер в своем донесении писал:
Об острове Ретусари следует еще сказать, что он расположен в оконечности или в начале Восточного моря или, собственно, в устье Финского залива. Хотя выше острова к востоку лежит еще большое море, однако это не настоящее Восточное море, а лишь предморье, или внутреннее море, из чего видно, что Петербург расположен не на самом Восточном море, а в отдалении от него.
Сам по себе остров неплодороден, на нем не растет ни хлеб, ни что-либо другое. По южную сторону острова проходит настоящее течение, но имеющее лишь узкий проход, достаточно глубокий для больших военных кораблей. По северную же сторону из-за мелководья суда проходить не могут. Поэтому это место тем более удобно для надежной гавани царского флота, так как он может быть атакован только через этот узкий путь, и отсюда Кроншлот справедливо может быть назван оплотом города Петербурга. Прежде остров был необитаем или же по крайней мере его населяло несколько бедных рыбаков. Но после того как его царское величество нашел его весьма удобным, он не только действительно заложил там настоящую гавань для своего флота, но и укрепил его крепостцой и даже построил на нем большой город, называемый обычно Кроншлотом (несмотря на то, что это имя носит только крепость), а русскими – Котлином-островом.
Гавань порядочно велика и глубока, она расположена по южную сторону острова в открытом море, поскольку к берегу глубина так уменьшается, что к нему не подойти ни на каком судне, а если хочешь сойти, надо приставать к большому морскому мосту. Здесь царский флот обычно стоял и зиму, и лето, но потом он значительно увеличился, уже примерно до 40 ранговых кораблей; к тому же шесть лет тому назад была заложена гавань в Ревеле, и теперь большинство кораблей стоит там. Однако здесь есть и остается настоящая петербургская гавань, хотя этот город отстоит от Кроншлота почти на 4 немецких мили. Крепость, которая, собственно, и носит название Кроншлот, стоит против ингерманландской, или южной, стороны на расстоянии пушечного выстрела от острова посреди моря на песчаной отмели, которую большое течение, протекающее там в теснине, день ото дня все увеличивает. Крепость выглядит как круглая башня с тремя галереями, расположенными друг над другом, и снизу доверху уставлена пушками. Основание [крепости] устроили зимой на льду из ящиков с камнями, на них потом было поставлено все сооружение из дерева и земли. Поскольку на острове напротив крепости стоят две батареи в 10–12 пушек, да и большой морской мост, или голова гавани, также обеспечен 40–50, а при необходимости и большим количеством пушек, то вход в течение, ведущее к петербургскому предморью, хорошо простреливается и прикрывается. Да и сами корабли в расположенной позади гавани могут при этом внести свою лепту.
Что же, наконец, до города Ретусари, или Кроншлота, то он, учитывая краткость времени, минувшего с начала его строительства, уже довольно велик, и в частности насчитывает очень много домов. Он, однако, разбросан и со всех сторон открыт, не будучи обнесен ни рвом, ни палисадом, а дома деревянные. Только князь Меншиков возвел большое каменное здание с двумя флигелями, его самый нижний этаж приспособлен для купцов, а два верхних занимают палаты. Царь также приказал возвести четыре больших каменных здания, которые должны сдаваться в наем купцам с их товарами.
Позаботившись о защите «окна в Европу», создатели новой империи во главе с царем Петром приступили к обустройству «чухонских болот», на которых предстояло возникнуть новой столице государства.
Домик Петра Великого, 1703 годАндрей Богданов, Александр Сумароков, Астольф де Кюстин
Одним из первых строений нового города был временный дворец царя, позднее известный как «домик Петра Великого».
А. И. Богданов – историк, автор первого подробного описания Санкт-Петербурга.
Первый деревянный дом, или дворец, блаженной и вечно-достойной памяти государя императора Петра Великого, который и поныне стоит в Санкт-Петербургском острову, построен в 1703 году.
Сей дворец его величества состоит в небольших хоромах брусчатых, по сторонам по одной светелке, а посередке сенцы; в длину не более десяти сажен, а в ширину три сажени; на верху кровли поставлена мортира, а по концам кровли лежат по одной бомбе с горящим пламенем, расписаны по кирпичному образцу и внутри обиты холстом.
Огорожен сей императорский дом (для охранения в предбудущие роды) каменным шатром, то есть: обставлен каменными столбами с перемычками, и сверху покрыт черепицею, и сия вещь великого удивления пред будущим родам достойна, что такой великий монарх в каком маленьком и убогом домике жить соизволил, о том всяк любопытный может весьма удивляться. <...>
В древних историях два преславных великолепных дома великих монархов превосходно строенные повествуются и за великие дивы почиталися; и во-первых, преславные палаты Кира, царя персидского, потом пребогатый дом Соломона, царя израильского, и третий, нынешних веков славится, – великолепный дом версальский Людовика XIV, короля французского. И оные первые два великих монарших дома за превосходную их величества и красоту, только одних истории древние упоминают и славу их возносят, Версальский же дом всей Европе есть известный, в какой красоте и славе ныне прославляющийся, оному весь свет самовидец есть; и по великости оных монархов таковые и дома себе для чести и славы своей царской имели. Ибо кто был Кир, царь персидский? Кто же и Соломон? Обоих оных не только светская, но и самая священная история славит. Людовик же XIV, король французский, и оный нынешних веков в историях есть государь славный. И тако вышеупомянутые монархи дома себе имели от избытков славы своей.
Посмотри же на Петра Великого, не в числе ли и он помянутых славных монархов? Ежели в военных действиях он есть Кир, царь персидский, победитель не только Европы, но и Азии; в премудрости ли он есть Соломон, царь израильский; в зданиях ли красоте великолепных домов и расширитель гражданства он есть и Людовик XIV, король французский. Петр Великий, толикий в свете славный монарх, великий делом и словом, а ко обитанию жительства себе и ко упокоению многотрудной монаршей своей плоти удобного и пространного дома себе не имел, но благоволяя водворити себя таковой великий монарх в малейшем созданном себе домике, который ничем лучший есть от убогих граждан подобитися может, или яко простой человек в малой хижине пребывая, его же величество, толикий всероссийский император, в таком малейшем доме жить соизволил.