Кто-то может спросить: «А почему просто не написать “Сексуальная история Санкт-Петербурга”?» А потому что нельзя! Потому что в России в первые десятилетия XXI в. многие предпочитают продолжать думать и спорить в рамках формулы «Секса у нас нет!». И это притом что по количеству абортов Россия по-прежнему держит одно из самых первых мест в мире – «мы впереди планеты всей!». К тому же речь пойдет о более широком круге проблем взаимоотношений между мужчинами и женщинами в городе на берегах Невы, которые охватываются общепризнанными понятиями гендера, гендерной истории, гендерных отношений.
Неизвестный художник конца ХVII в. Портрет царицы Н. К. Нарышкиной, матери Петра I
У истоков богатой сексуальной истории Санкт-Петербурга находится могучая фигура родителя нашего города – Петра Алексеевича Романова, или Петра I. «Петр I был любвеобилен, причем привлекательность женщины не имела особого значения. Среди них были красавицы вроде Марии Гамильтон (ей отрубили голову в 1719 г. за то, что она имела любовников и уничтожала своих детей) и дурнушки вроде свояченицы Меншикова маленькой горбуньи Варвары Арсеньевой. Его любовницей, по сообщению Кампредона, была дочь князя Дмитрия Кантемира – Мария. В день смерти Петра Мария Андреевна Румянцева была беременна сыном, будущим знаменитым фельдмаршалом Румянцевым», – так обрисовывают ситуацию авторы весьма солидного издания[52]. «Незаконные потомки Петра равнялись по числу потомкам Людовика XIV. Может быть, предание допустило здесь некоторое преувеличение», – находим мы у дореволюционного польского историка[53].
Основатель Санкт-Петербурга неплохо знал предмет, был как правитель озабочен демографическими проблемами и внес огромный вклад в регулирование отношений между мужчинами и женщинами, которые в последние десятилетия XX в. стали называть гендерными. Вот лишь некоторые нововведения.
Разумный правитель, опираясь на данные науки своего времени, существенно повысил возраст, начиная с которого можно было вступать в брак. Вряд ли кто-нибудь когда-нибудь подсчитает демографические потери на территории Русского государства, связанные с тем, что женщины в соответствии с нормами византийского канонического права могли вступать в законный брак с 12 лет, а мужчины – с 15 лет. Петр I посчитал, что организм человека и сам человек готов к брачным отношениям в более зрелом возрасте. Для мужчин возраст вступления в брак был установлен с 20 лет, а для женщин – с 17 лет.
При этом Петр I особым указом запретил помещикам принуждать крестьян к вступлению в брак. Впрочем, это запрещение абсолютное большинство помещиков благополучно игнорировало.
Первый российский император напрямую увязывал вступление в брак для дворян с получением образования и несением государственной службы. Как это не покажется странным современным читателям, но для беспроблемного вступления в брак государственным служащим вплоть до 1917 г. требовалось не только обязательное согласие со стороны папеньки и маменьки, но и разрешение от начальства. Автору приходилось в личных делах инженеров путей сообщения, относящихся к концу XIX – началу XX вв., читать соответствующие ходатайства, которые весьма оперативно рассматривались и удовлетворялись начальством. Игнорирование общепринятого правила оборачивалось появлением неприятных характеристик в личном деле провинившихся.
Нельзя не отметить, что петровское законодательство защищало женщин от возможного насилия со стороны мужчин. За изнасилование военнослужащим полагалась смертная казнь. Разрешалось насиловать женщин лишь в тех случаях, когда город, находившийся в руках противника, отказывался сдаться без боя.
При вступлении в интимные отношения с дамами военнослужащие должны были четко понимать существовавшую альтернативу: или суровое наказание в случае жалобы пострадавшей в зависимости от обстоятельств дела, либо… жениться. Как говорится, взялся за фигуру – ходи.
Петр I и Санкт-Петербург покончили с эпохой теремного затворничества для русских женщин из первого сословия. Теремов в Санкт-Петербурге не строили. Зато ассамблеи, на которых жены, дочери, сестры были обязаны присутствовать, получили постоянную прописку. Вряд ли будет большим преувеличением утверждать, что благодаря Петру I и Петербургу в России появилось такое явление, как мода, стремление походить на Европу. Многое изменилось в женском (как и в мужском) гардеробе, в арсенале средств для подчеркивания женской красоты россиянок.
Петр в немалой степени поспособствовал раскрепощению женщин в России. С его именем связано начало решения так называемого женского вопроса, если под таковым подразумевать наличие комплекса проблем, связанных с неравноправным положением женщин в обществе.
Во всяком случае взгляд на роль женщины в российском обществе настолько переменился, что в XVIII в. за 75 лет после смерти Петра Великого (1725–1800) мужчины возглавляли Российскую империю лишь около 8 (!) лет. Этими представителями мужского пола на русском престоле были так и не ставший взрослым внук Петра I Петр II (1727–1730), грудной ребенок Иван VI Антонович (1740–1741), еще один довольно жалкий внук Петра I Петр III (1761–1762) и его вроде бы сын Павел I (1796–1801).
Кто-то может сказать, что у кормила государственного корабля рядом с женщинами находились фавориты, ставшие таковыми, по-видимому, прежде всего благодаря своим мужским достоинствам. У Екатерины I был А. Д. Меншиков, у Анны Иоанновны – К. Э. Бирон, у Елизаветы Петровны – Разумовские и некоторые другие товарищи, наконец, у Екатерины II – братья Орловы, Г. А. Потемкин и многие другие. Однако никто из них не стал царем-императором. Да и последнее слово в большинстве случаев оставалось за очередной матушкой-государыней. В XVIII в. фаворитизм не стал причиной сколько-нибудь крупных провалов во внешней или внутренней политике. А для развития и украшения Санкт-Петербурга женское правление оказалось вполне благотворным.
Сами венценосные дамы, особенно такие умницы, как Елизавета Петровна (1741–1761) и Екатерина II (1762–1796), хорошо разбирались в гендерных отношениях и умело их регулировали.
Несмотря на то что на протяжении трех четвертей XVIII в. Россией управляли женщины, Петербург не переставал оставаться во многих отношениях сугубо мужским городом. Мужчины в городе служили в армии или по гражданской части. И на государственную службу женщины не допускались почти до конца XIX в. Мужчины строили корабли, дворцы, каналы, плавали, торговали, работали на мануфактурах. Только мужчины до 1870-х гг. учились в высших учебных заведениях. Работы для женщин на протяжении XVIII – первой половины XIX в. практически не было. Абсолютное большинство женщин могло претендовать лишь на одну социальную роль – быть женой.
Вступление в брак на протяжении всего дореволюционного периода представляло собой весьма ответственный шаг в жизни мужчин и женщин. Женщин же все время не хватало.
Выходом из столь сложного положения во все исторические периоды и в любых регионах мира была… да, да, увы, проституция. Тема проституции в столичном городе, где мужское население преобладало, длительный период находилась в центре общественных дискуссий. Но это была отнюдь не единственная тема в сфере гендерных отношений.
«Здесь, на невских берегах, в салонах великосветских дам и в разночинных кругах обсуждались проблемы равенства полов, женской эмансипации и женского образования. Здесь появилась первая в России женская благотворительная организация – Женское патриотическое общество, первая община сестер милосердия, первый институт благородных девиц, первая женская гимназия и многие другие новшества российской женской жизни.
Многие из обыденных реалий нашей современной жизни в свое время были неимоверными инновациями, женским “прорывом”, а сами женщины – нарушительницами конвенций (существующей общественной “договоренности” о положении вещей) и с трудом воспринимались современниками», – написали авторы замечательной книги[54], которую лучше внимательно прочитать, чем портить реферативным изложением в собственной книге.
Какими минимальными знаниями по огромной и важной теме достаточно обладать? На что именно в первую очередь необходимо обратить внимание?
Думается, что после пяти, а то и десяти тысяч лет абсолютного преобладания мужского начала практически во всех цивилизациях, разместившихся на земном шаре, только в XIX в. в действительно цивилизованных странах начинается борьба за женское равноправие, за признание в качестве важного общественного факта того, что «женщина – тоже человек». Можно ли удивляться тому, что именно Санкт-Петербург оказался в авангарде борьбы за женское равноправие, начавшейся в нашей стране в последней трети XIX в.
Одной из первых на путь борьбы за права женщин вступила Анна Павловна Философова, урожденная Дягилева. Она родилась в Санкт-Петербурге в 1837 г., получила домашнее образование. На поприще общественной деятельности вступила в начале 1860-х гг., когда вся страна обновлялась благодаря великим реформам Александра II. Как и многие прогрессивные люди того времени, А. П. Философова начало женской эмансипации видела в повышении уровня образованности женщин. Если домашнее, начальное и среднее образование девочки, девушки могли в России получать, начало было положено Екатериной II, то в высшие учебные заведения, в университеты России женщин просто не пускали. За реформу женского образования выступали педагоги Н. А. Вышнеградский, И. Т. Осинин, К. Д. Ушинский и др. Женское образование считалось главным условием для последующего решения женского вопроса.
Еще в 1859–1860 гг. занятия в Петербургском, Московском и некоторых других университетах, в Медико-хирургической академии в Петербурге начали посещать женщины-вольнослушательницы. После студенческих волнений 1861 г., в которых женщины приняли активное участие, правительство отказало женщинам в посещении вузов. По университетскому уставу 1863 г. женщинам запрещалось посещать лекции в университетах. Некоторые поехали за границу и уч