В сочинении Генриха Христиана фон Реймерса «Санкт-Петербург в первые четыре года славного царствования Его Императорского Величества Павла I», составленном в феврале 1801 года, за один месяц до кончины Павла, приводится подробное (и льстиво-восторженное) описание Михайловского замка. «Этот замечательный дворец, подобно волшебному замку, возник во всём своем великолепии в самое короткое время. В феврале 1797 г. государь заложил первый основной камень, и уже спустя четыре года, 1-го февраля 1801 г., он мог въехать в этот бесспорно великолепнейший между всеми европейскими дворцами замок. В покоях его соединено всё, что только могут создать совершенного изящный вкус и пылкое воображение художника… Длина его, не считая выдающихся углов, сорок девять сажен; столько же в ширину. В летнюю пору над сооружением замка обыкновенно работали одновременно пять тысяч человек, не включая сюда мастеров и художников, которые занимались внутреннею и наружною отделкою; это объясняет быстроту постройки, оконченной вполне в 4 года… Самая архитектура замка и всё, что относится к наружному и внутреннему убранству, по идее принадлежит Его Величеству; исполнителем же его был советник 4-го класса, придворный архитектор Бренна, римский уроженец. За исключением подвалов, в замке три этажа, и в нём соединено всё, что составляет царский дворец: парадные комнаты, внутренние покои, церковь, тронная зала, театр и т. д. На главном фасаде под аттиком находится большой барельеф Стаджи (Stagi), изображающий Историю, с разными эмблемами сухопутных и морских побед, искусств и художеств, записывающую славу России… Главные ворота выходят на правильный осьмиугольный двор, в который имеют право въезжать только царская фамилия и иностранные послы. Кругом, на наружных стенах двора, который на три аршина выше уровня мостовой вне замка, поделаны между окнами щиты с вензелем августейшего строителя замка. Тут-же в восьми нишах расставлены статуи. Четыре лестницы ведут во внутренность дворца: слева парадная лестница в бель-этаж, напротив в караульню, третья в церковь, а четвертая в покои Его Высочества государя наследника Александра Павловича… Из всех комнат бель-этажа, особенно с севера, востока и запада открываются прекрасные виды, на Царицын луг, на Неву, на Летний сад и на Фонтанку, по набережной которой по ту сторону тянутся высокие каменные дома. Всю эту окрестность можно сразу окинуть глазами, стоя на большом балконе, против Летнего сада».
Другой немец, Август фон Коцебу, сначала сосланный Павлом в Сибирь по подозрению в мнимом якобинстве, а затем помилованный, одаренный поместьем и назначенный директором немецкого театра в Петербурге, составил о Михайловском замке иное мнение: «Ничто не могло быть вреднее для здоровья, как это жилище. Повсюду видны были следы сырости, и в зале, в которой висели большие исторические картины, я видел своими глазами, несмотря на постоянный огонь в двух каминах, полосы льда в дюйм толщиной и шириной в несколько ладоней, тянувшиеся сверху донизу по углам… Но император был до того поглощен своим созданием, что самое осторожное порицание раздражало его». Рассказывали, будто сырость во дворце была такой, что первый данный в нём бал проходил в густом тумане – приглашенные скользили в потёмках серыми тенями, а их одежды отсырели.
После убийства Павла Михайловский замок был покинут. О том, как относились к замку сыновья убитого императора можно судить хотя бы по тому, что Александр приказал переплавить серебряные врата из дворцовой церкви для изготовления сервиза, ставшего свадебным подарком его сестре Анне Павловне, а Николай разрешил брать во дворце мрамор для постройки Нового Эрмитажа. Да и сам факт размещения в императорской резиденции военно-учебного заведения весьма показателен. По народному выражению, «дворец пошёл под кадетов».
Ничего удивительного в подобном отношении не было. Мало того, что замок был плохо приспособлен для жизни, так еще и цареубийство в нём произошло. В ночь на 24 марта 1801 года Павел I был убит заговорщиками в собственной опочивальне. Идейным вдохновителем заговора был вице-канцлер Никита Панин, а техническим руководителем – генерал-губернатор Петербурга Петр Пален, вошедший в историю двумя фразами. Первая, обращенная к заговорщикам, была сказана до убийства императора: «Помните, господа: чтобы полакомиться яичницей, надо прежде всего разбить яйца!» После убийства Пален сказал Александру Павловичу: «C`est assez faire l`enfant, allez régner!» – «Полно ребячиться, ступайте править!»
Было объявлено, что Павел I скончался от апоплексического удара. Молва сразу добавила к этому известию слово «…табакеркой» (удар в висок массивной золотой табакеркой императору нанес граф Николай Зубов, брат последнего фаворита Екатерины II и зять генералиссимуса Суворова).
Павел I. Гравюра. 1800 год
С 1991 года Михайловский замок вошёл в состав архитектурного комплекса Государственного Русского музея. Время от времени кто-то из экскурсантов восклицает в его коридорах: «Кто тут правил?!» и ждёт ответа, но максимум, на что он может рассчитывать, так это на замечание от строгих смотрительниц (самыми строгими в Петербурге традиционно считаются смотрительницы Эрмитажа, а смотрительницы Михайловского замка занимают после них второе место). На самом деле этот вопрос нужно задавать в подземном ходе, ведущем из Гатчинского дворца к Серебряному озеру. Говорят, что первый владелец дворца, Григорий Орлов, велел прорыть этот ход для того, чтобы иметь возможность втайне от Екатерины II встречаться со своими любовницами. Здесь эхо ответит вам: «Па-а-авел…»
Кроме Михайловского замка в Петербурге есть еще и Михайловский дворец, построенный в 1819–1825 годах по проекту архитектора Карло Росси для великого князя Михаила Павловича, младшего брата императоров Александра I и Николая I. Александр I оказался настолько доволен дворцом, что наградил Росси орденом Святого Владимира третьей степени и бриллиантовым перстнем.
Для полноты впечатления можно прочесть повесть Николая Семёновича Лескова «Привидение в Инженерном замке». Лесков – блестящий мастер слова, сочетавший лаконизм и простоту стиля с глубокой содержательностью. Кстати говоря, Петербурга Николай Семёнович не любил. В повести «Воительница» Лесков называл его городом «с… веселящейся скукой и скучающей весёлостью».
Первый юбилей
Люди могут отмечать юбилеи каждые десять лет, а то и каждые пять, но городам такая «суетливость» не к лицу. Юбилей города случается раз в столетие и становится выдающимся событием. Ну а уж первый юбилей – это событие в квадрате.
Торжества, посвящённые столетию Санкт-Петербурга, прошли 28 мая 1803 года. По приказу императора Александра I были иллюминированы сады, дворцы и казённые дома. То был первый опыт масштабной праздничной иллюминации российской столицы. Утром гвардия прошла торжественным маршем на Сенатской площади, а на Неве в это время выстроились парадным строем военные корабли. В 11 часов в Исаакиевском соборе начался торжественный молебен, на котором присутствовала царская семья. Когда хор запел заключительное «Тебе Бога хвалим», на ботике Петра, стоявшего на палубе 110-пушечного корабля «Гавриил», был поднят императорский штандарт, после чего в Петропавловской крепости, Адмиралтействе и на кораблях были произведены пушечные залпы. После молебна состоялся парад всех родов войск.
Депутация от Санкт-Петербурга преподнесла императору золотую медаль, на одной стороне которой был изображен профиль Петра I с надписью «От благодарного потомства», а на другой – Геркулес и картина основания Города. На следующий день Александр повелел Сенату возложить эту медаль «с подобающей честью и приличными обрядами на гроб Отца Отечества, в незабвенное свидетельство перед грядущими веками, колико память его России священна». Эта медаль укреплена на верхней плоскости гробницы Петра I в Петропавловском соборе.
ПОСТСКРИПТУМ. В том же году в Городе произошли ещё два знаменательных события, правда более мелкого масштаба.
2 июля 1803 года состоялся первый в России успешный полет на воздушном шаре, который совершили французский воздухоплаватель Андре-Жак Гарнерен и его жена Женевьева. Шар Гарнерена поднялся с Васильевского острова – из сада Кадетского корпуса, пролетел над городом и приземлился на Малой Охте.
6 июля 1803 года по указу Александра I была учреждена Петербургская городская пожарная команда численностью в 1602 человека. Состав команды разделили на одиннадцать пожарных частей, в каждой из которых работало около 50 пожарных и десять-двенадцать возчиков. Пожарная повинность была отменена – теперь с пожарами боролись только профессионалы. На местах размещения пожарных частей были возведены каланчи, с которых дежурные наблюдали за обстановкой в городе.
Дней Александровых прекрасное начало
Что ж мой Онегин? Полусонный,
В постелю с бала едет он:
А Петербург неугомонный
Уж барабаном пробуждён.
Встает купец, идет разносчик,
На биржу тянется извозчик,
С кувшином охтенка спешит.
Под ней снег утренний хрустит.
Проснулся утра шум приятный.
Открыты ставни; трубный дым
Столбом восходит голубым,
и хлебник, немец аккуратный,
В бумажном колпаке, не раз
Уж отворял свой васисдас.
Фрагмент из «Евгения Онегина» погружает нас в атмосферу Петербурга начала XIX века, в тот период, который в другом произведении Пушкин назвал «Дней Александровых прекрасным началом». К слову будь сказано, что 6 июня 2003 года, в день рождения поэта, у сада «Нева», близ пересечения Среднеохтинского проспекта и шоссе Революции, был открыт памятник жительнице-молочнице, которая спешит доставить парное молоко жителям Петербурга. Памятник хорош, стихи Пушкина бесподобные, но, по правде, молочницы носили молоко в плетёных корзинах, вмещавших по нескольку кувшинов или в ведрах, подвешенных на коромысло – с одним кувшином много не заработаешь, да и нести его в руках неудобно.