Стиляги в СССР. 1950-е годы
Борьбу с «чуждыми» стилягами вела сознательная советская молодежь – комсомольцы-дружинники, помогавшие милиции охранять порядок. Борьба выражалась в порче одежды, которую «на законных основаниях» разрывали по швам или кромсали ножницами, а также в насильственной стрижке, после которой оставалось только снять волосы под ёжик. Джаз еще в 1946 году был официально объявлен вредным искусством, при помощи которого США пытаются поработить СССР, и запрещён.
В Эльфийском дворике. 1980-е годы
К середине шестидесятых годов стиляг уже не осталось. Не благодаря сознательной молодежи, а потому что эта субкультура себя изжила. Появились новые «альтернативщики-неформалы», а джаз (к тому времени легализированный) уступил место року. Теперь продвинутая молодежь слушала не Дюка Эллингтона и Чарли Паркера, а «Битлз». «Хиляние по Бродвею» уступило место посиделкам в кафе «Сайгон», открывшемся в здании гостиницы «Москва» на углу Невского и Владимирского проспектов в 1964 году. Здесь бывали все ленинградские знаменитости шестидесятых-восьмидесятых годов, начиная с Иосифа Бродского и заканчивая Виктором Цоем. Название «Сайгон» было неофициальным, в то время Сайгон был столицей Южного, капиталистического, Вьетнама, которому противостоял Северный Вьетнам со столицей в Ханое. Разумеется, всё капиталистическое считалось в СССР олицетворением зла, упадка и разврата. «Там то разрешали, то запрещали курить внутри… – рассказывал литературный критик Виктор Топоров. – В период, когда курение было запрещено, две девушки достали сигареты, к ним подошел милиционер и сказал: «Что вы тут делаете? Безобразие! Какой-то “Сайгон” устроили». Так название и прилипло…
У кафе «Сайгон»
«У самого входа был небольшой барчик с коньячком и столики со стульями, – вспоминал о «Сайгоне» художник Дмитрий Шагин, член известной арт-группы «Митьки». – Место это было элитное и напоминало подпольный книжный магазин. Там-то и собиралась солидная публика – поэты. Я сразу проходил дальше, где была молодежь, серые круглые стойки, широкие подоконники и пластинки «из-под полы». Люди были с хайратниками,[113] с холщовыми сумками с Демисом Руссосом и почти все – с флейтами. Стояли в очереди к Стелле, она лучше всех заваривала кофе. Здесь публика была очень разношёрстная: хиппи стреляли на кофе – «аскали на прайс». В 80-х рядом обосновался рок-клуб – и в «Сайгоне» появились панки в своих забавных прикидах. Периодически были и драки – панков с гопниками. В одну из переделок «Сайгона» в конце зала появилось зеркало во всю стену. Все заговорили, что за этим зеркалом сидят кагэбэшники: всех снимают и всё записывают».
По соседству с «Сайгоном», в доме 9 по Стремянной улице, находилось родственное ему кафе «Эльф», популярное у художников и музыкантов (литераторы предпочитали тусоваться в «Сайгоне»). Сквер на пересечении Стремянной улицы и Дмитровского переулка, получивший название «Эльфийский садик», служил местом встреч для тех творческих личностей, у которых не было денег на посещение кафе.
Давно нет ни «Сайгона», ни «Эльфа» (первое заведение закрылось в конце восьмидесятых, а второе – в начале девяностых), но память о них живёт и, хочется надеяться, будет жить вечно, уж больно знаменательными были эти места.
И, как у всех, у меня есть ангел,
Она танцует за моей спиной.
Она берет мне кофе в «Сайгоне»,
И ей все равно, что будет со мной…
И когда я стою в «Сайгоне»,
Проходят люди на своих двоих.
Большие люди – в больших машинах,
Но я не хотел бы быть одним из них…[114]
Виктор Цой и Юрий Каспарян возле знаменитого кафе «Сайгон»
Что же касается строителей коммунизма, то их так и не удалось воспитать, оттого, наверное, и коммунизма к началу восьмидесятых не построили. Ну и ладно…
«Ленинград» в Ленинграде
В послевоенные годы население Ленинграда росло, в буквальном смысле, как на дрожжах (главным образом за счёт притока иногородних, привычное дело). Если на момент окончания войны в Городе проживало около девятисот тридцати тысяч человек, то в 1948 году – уже около двух миллионов, а в 1958 году – более трёх миллионов. И все эти люди… ладно, не все, а большинство этих людей любили смотреть кино на большом экране, тем более что телевизоры тогда были редкостью и по ним фильмов не показывали. Опять же, советские кинематографисты после «малокартинья» конца сороковых – начала пятидесятых годов ежегодно увеличивали выпуск новых картин. В 1958 году на экраны вышло шестьдесят шесть новинок! Но картины нужно было где-то показывать, а кинотеатров было мало. Даже в Москве и Ленинграде… Стране остро требовались новые кинотеатры с большим числом посадочных мест.
В 1958 году было принято постановление Совета Министров СССР о строительстве крупных кинотеатров (более чем на тысячу мест) в девятнадцати городах страны. Конечно же, Ленинград вошёл в их число. В Городе на тот момент работало шестьсот пятьдесят четыре кинотеатра, но все они были небольшими – до четырехсот мест, а в среднем – двести.
В ноябре того же года на Потёмкинской улице, в бывшем здании выставочного павильона Императорского российского общества садоводства, построенном в 1910–1914 годах, открылся трехзальный кинотеатр «Ленинград». Главный зал на тысячу сто двадцать восемь мест имел первый в Ленинграде панорамный экран, угловые размеры которого выходили за рамки поля зрения человека. Два других зала, рассчитанные на двести мест каждый, были тематическими – в одном демонстрировали художественные фильмы, а в другом – научно-популярные.
На протяжении многих лет «Ленинград» был одним из главных культурных центров города. Здесь проходили премьеры, тематические вечера, встречи с деятелями культуры. Билеты в панорамный зал стоили дорого – семьдесят копеек, в то время как в обычных кинотеатрах они стоили не дороже пятидесяти (и то это на лучшие места во время вечерних сеансов). Кстати говоря, спекуляция билетами в кинотеатр считалась уголовным преступлением и преследовалась по закону. Человек, рискнувший продать по завышенной цене один, оказавшийся лишним, билетик, мог отделаться суровым внушением с сообщением о проступке по месту работы, что влекло за собой лишение премии или каких-то иных благ. Но если у задержанного находили несколько «лишних» билетов, то заводили уголовное дело. Но, тем не менее, спекуляция билетами процветала. Билет на отдельные фестивальные фильмы (разумеется в панорамный зал «Ленинграда») продавались с рук по десять рублей.
Кинотеатр «Ленинград». 1963 год
Долгое время информация о новых фильмах передавалась от тех, кто уже посмотрел, тем, кто собирался смотреть. На афишах, кроме названия, могли указать исполнителей главных ролей и написать «комедия» или «приключенческий фильм». Но с 1956 года начал выходить еженедельник «Кинонеделя Ленинграда», в котором кроме репертуара кинотеатров и клубов печатались аннотации к новым картинам и прочие новости кино. Для того, чтобы гарантированно купить «Кинонедельку» (так её любовно называли ленинградцы) нужно было пребывать в хороших отношениях с киоскером, потому что раскупали этот бюллетень практически мгновенно (в лучшие времена тираж его не превышал семидесяти тысяч, а этого для большого города было недостаточно).
К 1966 году в каждом из девятнадцати районов Ленинграда имелось хотя бы по одному современному кинотеатру.
Деятели советского кинопроката находились между двух огней – с одной стороны, от них требовали выполнения плана по продажам билетов, а с другой – непременного присутствия в репертуаре «идеологически правильных» отечественных картин, на которые зритель шел вяло. Приходилось изворачиваться – устраивать перед непопулярными сеансами какие-то интересные выступления или же продавать билеты на популярные картины с нагрузкой. Хочешь билет на «Человека-амфибию» – купи в придачу и на «Ленина в Октябре». Торговля с нагрузкой вообще-то запрещалась (хоть и была распространена повсеместно), поэтому самые осторожные директора кинотеатров и клубов устраивали так называемые «тематические сеансы», объединяя попарно популярные и непопулярные фильмы (популярное, ясное дело, показывалось в первую очередь, а на непопулярное никто не оставался). Такая «нагрузка» считалась законной и даже похвальной, поскольку тематические сеансы считались просветительской работой. Как объединить в один сеанс «Человека-амфибию» и «Ленина в Октябре?». Очень просто, было бы желание. Перед началом показа выходит лектор и говорит зрителям: «Сейчас, товарищи, вы увидите картину «Человек-амфибия», в которой рассказывается о тяжелой жизни трудящихся в мире капитала и о том, в каких условиях работают там передовые ученые. А затем, товарищи, вспомним, благодаря кому мы с вами живём сейчас такой замечательной жизнью».
Олимпиада-80
С 19 июля по 3 августа 1980 года в СССР проходили XXII Летние Олимпийские игры, ставшие первыми в истории Олимпийскими играми на территории Восточной Европы, а также первыми Олимпийскими играми, проведёнными в социалистическом государстве. Основные состязания Олимпиады происходили в Москве, но и Ленинграду перепала своя доля спортивного праздника – 19 июля сюда на поезде доставили символический Олимпийский огонь, который торжественно провезли от Московского вокзала до стадиона имени Кирова, на месте которого сейчас находится «Газпром Арена». Сначала огонь везли в открытой машине, а затем – на катере. Право зажечь гигантский факел на стадионе было доверено лыжнику Евгению Беляеву, чемпиону зимних Олимпийских игр 1980 года, проходивших в американском Лейк-Плэсиде.
Стадион им. Кирова в дни Олимпиады-80. 1980 год
Согласно регламенту Игр, в Ленинграде должны были пройти семь футбольных матчей – шесть отборочных и один четвертьфинальный. В отборочных матчах принимали участие команды Венесуэлы, Замбии, Колумбии, Кубы, Кувейта, Нигерии и Чехословакии (была такая страна). Ленинградцам особо запомнились кувейтские болельщики в национальных костюмах, которые на протяжении всего матча подбадривали свою сборную танцами с бубнами. Однако, несмотря на такую мощную поддержку, команда Кувейта проиграла сборной Чехословакии, которая затем разгромила в четвертьфинальном матче сборную Кубы (3:0) и, в конечном итоге, стала олимпийским чемпионом. «У Ленинграда рука лёгкая», – шутили болельщики.