«Черная магия. Просто сделай это. Покончи с этим».
Внутренне дрожа, я вытянула свою кровоточащую руку над дощечкой, немного потерла пальцами порез, и кровь начала капать. Ал сжал свою руку, пока изнутри его кулака не потекла красная струйка. Три капли, отражающие меня, упали на палку, и его окровавленная рука раскрылась.
Он издал довольный звук, и запах жженого янтаря возрос, смешиваясь с запахом красного дерева и древесным дымом. Почти закончено.
– Закончи это, – сказала я, потом вздрогнула, когда он перегнулся через стол и схватил мое запястье своими окровавленными, липкими пальцами, наполовину выдергивая меня из моего стула.
– Что ты делаешь? – запротестовала я, испуганная.
– Расслабься, – ответил Ал, смешивая нашу кровь над последней свечой. – Считай, тебе повезло, что я не захотел провести процесс по-другому.
Он имел в виду секс, и я выдернула свою руку у Ала, но он снова ее поймал и сжал рядом со свечой.
– Попробуй, и ты неделю будешь забавно ходить, – пригрозила я, сердито глядя на демона.
– Однажды ночью ты, вечно-зудящая-ведьма, придешь ко мне, – только и сказал он.
Все еще держа мою протянутую руку, он улыбнулся и прошептал.
– Evulago.
Моя рука была в его ладони, и я уставилась на нее. Мое сердце колотилось, и воск под нашими пальцами стал теплым. Это было слово, которое начинало все то, что отмечало проклятье, и заставляло его работать. И через мои руки, касающиеся его, я почувствовала ощущение разделения, так, словно пол был не совсем подо мной. Как если бы я закрыла глаза, и не была бы уверена в том, что буду здесь, когда их открою, или если бы я потерялась в шепчущей и теснящейся толпе, где каждый говорит и никто не слушает. Но в этот раз, когда слово Ала отразилось в моей голове, это было так, словно кто-то остановился.
Ал сердито посмотрел.
– Тебя узнали. Именно поэтому я не хотел этого делать.
Его рука отпустила меня, и я отодвинулась. Ощущение открытой комнаты и головокружения тут же исчезло. Нервничая, я взяла белую тряпку, которую он бросил в меня ранее, и вытерла свою руку так чисто, как смогла. Затем бросила ткань в камин, чтобы сжечь ее. Я не могу оставить ее лежать с кровью нас обоих.
Как только тряпка упала, я почувствовала, как проклятье извивается сквозь меня, оседает в моих костях, становясь частью меня. Мое зрение было размытым, и я поняла, что вижу ауру Ала, чистую и незапятнанную его тысячелетним дисбалансом в Безвременье. Раскрыв губы, я переместила свои глаза с его ауры на свою, также видимую из-за созданного проклятья. Аура Ала была необычно золотой. С примесью красного и пурпурного, но все же золотой, такой, как у меня. Такой же, как у Трента.
Демон заметил мое потрясение и улыбнулся.
– Удивлена? – сказал он тихо, его голос был низким и чарующим. – Забавно, как эти вещи работают. И все же, ничего не значат. Не совсем.
– Ну-у да-а, – протянула я, и мой взгляд перескочил мимо него на Пирса. Или он был все еще без сознания, или притворялся. Когда я повернулась, глаза Ала встретились с моими. Я почувствовала холод, вспомнив, как он пробовал мою ауру после того, как я сделала чары, чтобы видеть мертвых.
– Мы могли бы закончить с этим, – сказала я, занервничав.
Качнув головой, Ал потянулся и просто крутанул дощечку на сто восемьдесят градусов.
– Omnia mutantur, – сказал он твердо.
«Все вещи меняются», – подумала я, потом заморгала, когда Ал вздрогнул. Его глаза были закрыты, и он глубоко дышал, словно пробуя что-то в воздухе. Я никогда не видела его с глазами, закрытыми так, и я заметила слабые морщинки в их уголках.
– Я беру его, – беззвучно пошевелил он губами, ни звука не вышло из него. Я вспомнила дисбаланс, ударивший меня, когда я сделала проклятье. Это было адски больно, пока я не приняла его. Для Ала не было никакой боли – но он также и не пытался его избежать.
Моя голова болела, и, бросив взгляд на Пирса, я прошептала.
– Моя метка?
Глаза Ала открылись, мгновенно остановившись на моих. Его лицо было лишено выражения.
– Ее нет, – сказал он просто, и дрожь пронзила меня от головы до кончиков пальцев.
Я отодвинула свой стул назад и полезла в ботинок.
– Я же сказал, что ее нет, – произнес Ал, возмутившись.
– Я верю тебе.
С колотящимся сердцем я стащила свой ботинок, и он со стуком упал на пол. Нащупав носок, я стянула его, как змеиную кожу, и вывернула свою ногу вверх и в сторону. Слезы заполнили мои глаза, стекая наружу и вниз теплой струйкой. Моя ступня была гладкой и целой. Рельефный круг с косой чертой через него исчез. Его не было!
Яростно моргая, я улыбнулась.
– Ее нет, – сказала я, опуская ногу. – Я сделала это!
– Бла-бла-бла, – передразнил Ал кисло. – Ты обманула большого плохого демона. Поздравляю. Единственным способом, которым я смогу спасти свое лицо, будет похищение нескольких превосходных лей-линейных ведьм. Говоришь, в Ковене они качественные?
Мой избыток эмоций испарился.
– Ал, подожди, – сказала я, ставя ногу на холодный пол, чувствуя, как холод взбирается вверх и ползет по позвоночнику. – Ты знаешь, что они со мной сделают, если ты покажешься и попытаешься похитить их?
Я должна была предугадать такую возможность, но в тот момент выбор стоял между мной и ими, и я всегда у себя выигрываю, если кто-нибудь мне угрожает.
Ал встал, с напыщенным видом направился к Пирсу и посмотрел на него сверху вниз, толкнув колдуна носком ботинка.
– Ты знаешь, как редко ведьмы из Ковена вызывают меня? Они неопытны и неискушенны в искусстве сдерживания демона. Они убивают своих же, если те приобретают навыки в темном искусстве, не так ли, Гордиан Натаниэль Пирс? – обратился он к находящемуся в бессознательном состоянии колдуну. – Если ты смогла выбраться из их круга, Рэйчел, то и я смогу.
Мое лицо перекосилось в беспокойстве, когда пласт безвременья покрыл Ала, и неожиданно он стал выглядеть, как я, стоящая над Пирсом, слишком сексуальная и тонкая в своем рабочем кожаном костюме. Мои волосы были в беспорядке, а губы раскрыты.
«Вот дерьмо».
– Меня зовут Рэйчел Морган, – произнес Ал, идеально имитируя мой голос. – Я люблю черный трусики, боевики, а также быть сверху.
Моя челюсть сжалась, и я задумалась, сколько мне придется заплатить за возвращение моего имени.
– Я никогда не смогу избавиться от изгнания, если ты это сделаешь, – сказала я, выворачивая свой носок.
– Не беспокойся.
Выглядя снова собой, Ал пошевелил плечами, словно пытаясь вновь подстроиться под свою кожу.
– Я не понимаю, почему тебя вообще волнует это изгнание, – продолжил он, вернувшись к столу и начиная собирать вещи. – Я же говорил тебе, что ты здесь желанная гостья. Ты имеешь имя, которое уважают. Разве я не доказал, что мы можем работать вместе? Что я могу сдержать свое слово?
– Только тогда, когда я принуждаю тебя к этому.
– Что ты в безопасности, защищена? – продолжил он так, словно я ничего не сказала, убрав свою пирамиду и закрыв буфет. – Почему ты с этим борешься, вечно-зудящая-ведьма?
Я натянула носок обратно, опустив глаза.
– Я не демон. Ты сам это сказал.
Хотя Ли считал, что это так.
Его губы изогнулись в неприятной улыбке, и он бросил использованные свечи в мусорное ведро.
– Восприятие – это все, что определяет отношение к нам окружающих. Если достаточно людей считают тебя демоном, тогда ты он и есть.
Схватив ботинок, я взглянула на Пирса и в сторону. Мне не терпелось попасть домой, даже если оставлять здесь Пирса не хотелось. Я не несла за него ответственности, но это не значит, что мне все равно. Мне нужно было сделать звонок. Мой старый телефон был все еще у Ковена. Может, если я предупрежу их, меня не станут винить, когда кто-нибудь дождется смерти или похищения. Может быть.
«А может быть, и нет».
– Тебе действительно стоит остаться, – мягко сказал Ал, кладя пепел обратно в ящик и закрывая его. – Все твои друзья умрут.
– Сегодня не умрут, – сказала я, чувствуя растущую злость.
Ал обернулся, чтобы посмотреть на меня.
– Нет, – согласился он. – Но это так. Со временем. Ты нет. Больше нет. Если только не поступишь по-глупому.
Мой пульс застучал, и я уставилась на Ала.
«Он шутит?»
– Он причинит тебе боль, – сказал Ал, глядя на Пирса. – Я могу позаботиться о тебе, научить тебя выживать. Быть там ради тебя, даже если ты ненавидишь меня.
Я задрожала.
– Я не хочу его, – сказала я, и Ал отвернулся, каким-то образом выглядя меньше.
– Ммммм, – Ал встал передо мной, водя взглядом вверх и вниз, задержавшись на моих ставших спутанными волосах.
– Как ты считаешь, Ковен вызовет меня сегодня ночью? – спросил он, взял меня за руку и отвел мимо Пирса к детально проработанному знаку, изображающему кричащее лицо. Его улыбка стала шире, становясь совершенно злой. – Думаю, да.
– Ал, подожди, – сказала я, ковыляя рядом с ним, одна моя нога была в ботинке, одна в носке. Но я знала, что протесты будут бесполезны. Если я предупрежу их, я то никто никогда не поверит, что я белая ведьма, – из-за того, что мне придется объяснить, почему Ал получил свое имя обратно. Если я не предупрежу их, и Ал заберет кого-нибудь… Хорошо, если он заберет их всех, мне не придется идти в тюрьму, но как я смогу жить в мире с собой?
– Если они не вызовут меня, – продолжил Ал, – то, предполагаю, они, скорее всего, потратят свои деньги на то, чтобы отправить наемных убийц за тобой. Это сложная нравственная дилемма, не так ли? Предупреди их, и они выживут, чтобы убить тебя. Храни молчание, и они умрут, а ты будешь жить. Моя маленькая серая ведьма.
Он потянулся, чтобы дотронуться до моего лица, и я подняла на него свой ботинок. Ал только рассмеялся.
– Хочешь привести себя в порядок, не так ли? Ты испачкалась, – сказал он, а потом толкнул меня.
Я упала навзничь на кричащее лицо, выгравированное на мраморном полу, чувствуя, как мое тело растворяется в мыслях, когда мой ботинок заскользил по каменным плитам. Прежде чем я смогла почувствовать холод пустоты, черный камень превратился в знакомый, окаймленный солью линолеум моей кухни. Я была дома. Посмотрев вверх, я увидела Айви, Дженкса и Ли, ожидающих меня. Они молча приняли мою и