Каждый день он думал о ней. Пытался заставить себя забыть ее лицо, голос, тело… но не мог.
«Почему? — гадал Нужный. — Почему я не могу относиться к этой женщине, как к очередной? Быть может, во мне и впрямь поселилась какая-то частичка другого человека – того, кто жил в мире Игрек и нелепо погиб, столкнувшись с астероидом? Быть может, крупицы его жизни и смерти вонзились в меня и застряли прямо в сердце?…»
Замах и удар. Вздох.
А еще у Стаса из головы не выходили слова, сказанные безопасником в шлюзе. Слова обвинения…
Вдруг он и правда – ренегат? Отступник… Как еще объяснить, что он то и дело думает о той грязной Москве, о столпотворении в метро, о сырых улицах, которые показались знакомыми, словно он бродил по ним целую жизнь?
«Что же ты сделал со мной, погибший двойник? Кем я стал?…»
Удар. И еще один…
Почва под ботинками ощутимо вздрогнула.
Антисоцы прекратили махать кирками и переглянулись. Охранники невнятно забормотали что-то в свои рации и обернулись, всматриваясь в освещенное чрево тоннеля. Вдалеке послышался хлопок, и кто-то громко заорал возле стационарного коммуникатора: «Компрессия в нижнем параллельном?! Твою мать! Газкарман…»
Крик прервался.
Громыхнуло так, что у Стаса на миг заложило уши.
Ледяную стену забоя прорвало, словно она была сделана из сигаретной бумаги. Мерзлые каменные осколки буквально изрешетили нескольких надзирателей. Лампы возле прорыва мгновенно погасли, сыпанув стеклом и искрами во все стороны. Пласт породы с грохотом обрушился прямо на основной терминал. Приторно запахло метаном, и тут же газ взорвался, раскидав обломки и тела…
Нужный машинально бросился на землю, чтобы ударная волна не впечатала его в острые выступы.
Шквал горячего воздуха жахнул над головой. В рот набилась холодная, колкая пыль…
Системы индивидуального слежения и контроля отказали, и слегка оглушенные антисоцы с удивлением уставились на погасшие огоньки своих «смертельных обручей» на запястьях.
— Братва, поводки дезактивированы! — заорал Поребрик, проламывая наглому сержанту киркой башку.
Тот даже пикнуть не успел – завалился на спину, хлобыстая кровью. Поребрик матюгнулся, с ненавистью шарахнул по размозженному черепу еще пару раз и страшно просипел:
— Зря каску не нацепил, сучонок! И обзывался зря…
— Братва! На «перваке» бунт! — донеслось из подсвеченного облака пыли, медленно оседающей в условиях малой силы тяжести Харона. — Мочи вертухаев, пока воздух не отрубили!
Стас еле успел отползти в сторону. Автоматная очередь дзенькнула по стылой глыбе вскользь. Несколько пуль застряло в камнях, остальные срикошетили по хаотичным траекториям. Ганс-инвалид взвыл и виртуозно заматерился на дикой смеси русского и неонемецкого – видать, его зацепило.
Лева Чокнутый подобрался к убитому Поребриком охраннику и, пачкаясь в крови, вытащил у того из кобуры пистолет. Щелкнул затвором и принялся без разбора палить в мглу прохода. О том, чтобы найти упор, он не позаботился, поэтому отдачей его отнесло назад и завалило на спину. Чокнутый зачертыхался.
Приблизительно зная расположение соседних тоннелей, Стас прикинул, как проще всего добраться до забоя, где работали антисоцы из первой палаты, и найти Уиндела. Он понимал: минуты через три, максимум пять, секьюрити с центрального поста отключат подачу воздуха в штольни, и бунтовщики задохнутся, не пожелав сложить оружие и сдаться. Если он не успеет до этого время прихватить ученого и смыться по обесточенной конвейерной ленте в сторону перерабатывающего комбината – второго шанса сбежать из этой живодерни не представится.
План был рискованный. Но за последние месяцы Нужный настолько привык к прогулкам по кромке бритвы, что теперь это уже мало его волновало. Хотелось жить! А еще больше хотелось на свободу! Уиндел же ему был нужен в качестве специалиста по навигационному оборудованию, с которым как астроном-орбитальщик был знаком.
Стас прикинул, что может, при удачном стечении обстоятельств, добраться до космодрома и захватить один из грузовых челноков. Если повезет – вывести его на орбиту. Но дальше – одному ему не справиться: бортовые системы ориентации и расчета курса на местных кораблях сильно отличались от привычных «пеликанских». А Уиндел хоть и обладал набором странностей, но был мужиком башковитым. К тому же именно он первым предсказал столкновение двух Солнечных, и Стасу не хотелось оставлять непризнанного гения на растерзание вертухаям да взбесившимся антисоцам…
Нужный, продолжая сжимать кирку в руке, пополз к лифтам. Возле заваленного породой основного терминала охраны его нагнал Поребрик и рывком развернул к себе. Стаса крутануло и чуть было не унесло к противоположной стене – все-таки сила тяжести здесь значительно уступала земной, — но мускулистый здоровяк придержал его за рукав робы и забормотал в лицо, обдавая зловонным дыханием:
— Куда помчался, Стрекоза? Решил один слинять? Не выйдет…
Стас попытался высвободиться, но получил короткий удар в печень и ойкнул от боли. Окровавленная морда Поребрика вновь оказалась прямо перед ним.
— Я знаю, куда ты намылился… Ты улететь отсюда хочешь, Стрекоза! Ты давно слинять задумал, да только мазы не было… Так усекай, масть… Я пойду с тобой. Ты возьмешь меня или сдохнешь. Прямо тут и прямо сейчас! Втюхал?
Нужный вновь дернулся и прошипел:
— Если собрался со мной линять, придется тебе выполнять все, что говорю.
— Согласен.
— Для начала убери свои мерзкие лапы!
Поребрик гнусно ощерился, но руки разжал. Стас отряхнул робу и со всей дури врезал ему по скуле.
— Ты чего, Стрекоза?! Совсем попутался? — заорал Поребрик, медленно, словно при рапидной съемке, отлетая назад.
— Я тебе сто раз повторял: не называй меня Стрекозой! И перестань звенеть, как баба на подстилке, если не хочешь схлопотать пулю в безмозглую башку!
Словно в подтверждение этих слов, раздался стрекот автомата. Очередью скосило пучок искрящих силовых кабелей и разметало ледяные пласты в мелкое крошево.
Поребрик наконец опустился на землю, заерзал и потер скулу.
— Через конвейер пойдем? — серьезно спросил он.
— Да. — Нужный, пригибаясь, побежал вдоль стены. — Только захватим еще одного человека из первой…
— Ты в своем уме? Там же сейчас – самая резня!
— Без него нам не уйти с орбиты!
— Дружок твой яйцеголовый, что ль?…
Стас резко остановился, сделав Поребрику предупредительный знак ладонью. Тот замер и пригнулся, вглядываясь в полумрак штольни.
Возле шахт несколько охранников в скафандрах возились с контрольным пультом управления лифтами. Их прикрывали двое спецназовцев в тяжелой броне и с автоматическими карабинами наперевес.
— Сейчас дыхалово отключат, — тихонько бросил Стас через плечо. — А кроме как через шахты, нам к «первакам» никак не попасть… Твою мать! Не успели…
— Донт ссать, мурзик! — обнадеживающе хлопнул его по спине Поребрик и дюже стремительно для своих габаритов скользнул вперед.
Не успел Нужный помолиться за тупоголового напарника, как тот оказался возле спецназовцев и приложил одного из них здоровенным булыжником по шлему. Вреда от этого идиотского пассажа было чуть, но должный эффект был достигнут: второй боец рефлекторно пальнул в Поребрика. И… совершил главную ошибку в своей жизни: недооценил скорость неуклюжего на вид антисоца…
Поребрик молниеносно ушел с линии атаки, умудрившись швырнуть под пули слегка оглушенного первого спецназовца. Бедолагу снесло очередью, словно былинку, и так приложило о несущие металлоконструкции одного из лифтов, что никакая броня не смогла спасти его от мгновенной потери сознания.
Тем временем Поребрик уже вышиб карабин из рук второго бойца, обалдевшего от подобной наглости, и отправил его в медленный, но не обещающий ничего хорошего полет в открытый зев соседней шахты.
Стас, видя, что теперь перевес на их стороне, рванул на помощь. Он, стараясь не взлетать слишком высоко, проскакал полтора десятка метров и с ходу врезался неуправляемым болидом в кучу охранников, колдовавших возле контрольного пульта. Двое из них отлетели к громоздкому генератору, а третий увернулся и завозился с застежкой кобуры на ремне скафандра.
— Иногда на морозе меч примерзает к ножнам, шкварка! — сумничал Поребрик, отправляя нерадивого молодчика в глубочайший нокаут.
— Лифт пошел! — крикнул Стас, наставляя ствол подхваченного карабина на охранников. — Живо стягивайте скафы, фраерки! Поребрик, этого тоже раздень – нам для Уиндела запасная раковина нужна!
Два раза повторять не потребовалось. Громила содрал с поверженного противника скафандр чуть ли не вместе с кожей и оглянулся на Нужного.
— Чего таращишься, груда мозга? Надевай скорей!
— Да это ж не мой фасончик! — оскалился тот, скидывая громоздкие магнитные ботинки и натягивая нижнюю часть скафа на ляжки. — И размер неподходящий – мне даже на член не налезет!
Стас обломал штырек микрофона, чтобы никто посторонний не слушал их разговоров, и захлопнул шлем. Прокричал через стекло:
— Поребрик, ты где так прыгать резво научился?
— С питерской братвой знавался! — проорал тот в ответ. — Санкциров-копов местных травили по заказу! Или ты думал, я сюда за чужую жинку-внеочередницу залетел?
Стас хмыкнул и повернулся к раздетым охранникам. Повертел пальцем у виска. В шлеме этот жест выглядел довольно комично… Те непонимающе уставились на него.
— Хрен ли моргалы вылупили? Канайте отсюда, сейчас воздух отрубят!
— Хватит с этими курвами возиться! — Поребрик заглянул в кабину подошедшего лифта и удовлетворенно кивнул. — Погнали! Оп! Оп!
Генератор взвыл с новой силой…
На нижнем ярусе, где бунтовщики из первой палаты начали мятеж, царил разгром. Здесь повсюду валялись части мертвых вертухаев вперемешку с обугленными телами антисоцов. Лишь редкие уцелевшие галогенки подсвечивали страшную картину.
Видимо, газовый карман, ставший причиной взрыва, образовался именно в этом месте.