Комета неслась по касательной к обездвиженному русско-китайскому флоту Солнечной Y, а огромные «соты», увенчанные ниточками тросов с «Хамелеонами» на концах, направляли свои лиловые фокус-зоны точно на центральную ось пространственного расположения объединенного флота Солнечной X.
— О как! Эндшпиль! — отчаянно почесывая подбородок, провозгласил Кордазян. — Пиндец котенку.
Лабур посмотрел на него как-то рассеянно, с ощущением, что все это происходит не наяву.
На дальнем радаре было видно, как Иксы лихорадочно уводят свои корабли с линии атаки, но до разрядки оставалось всего ничего, поэтому их конвульсии были тщетны.
Егор отключил компенсаторы и почувствовал, как короткая тошнота невесомости подступила к горлу.
— Это еще зачем? — удивился Кордазян.
— За пивом.
— Слушай, командир я…
Лабур резко и сильно ударил напарника в нос кулаком – благо пилотские кресла стояли близко друг к другу. Голова Кордазяна мотнулась, и он отключился.
В космосе продолжала разворачиваться драма двух жестоких цивилизаций, столкнувшихся на территории под названием «жизнь». Неуклюже закладывал вираж какой-то линкор Иксов, в панике мельтешили искорки истребителей, распадались стройные ряды транспортов, корветов, фрегаты выжимали из своих маршевых все соки…
Егор активировал гравитонный двигатель своей машины.
По корпусу корабля прошла дрожь.
Тело мотнуло в кресле от небольшой перегрузки – ведь компенсаторы были отключены, чтобы вся энергия могла в нужный момент поступить на главный движок. Бортовая биометрическая система тут же предупреждающе просигналила о недопустимых действиях, которые могут быть опасны для здоровья и жизни экипажа.
Уверенными движениями пальцев Лабур перевел дальнюю связь на открытую транссолярную частоту и оглянулся на Кордазяна. Тот начал приходить в себя, хлюпая кровавыми соплями и часто моргая. Этого еще не хватало!.. Егор быстро всадил ему инъектор с седативином в запястье и впрыснул сильную дозу.
В рубке прогудел сигнал готовности к скорой разрядке «сот».
Лабур включил дальний коннект и проговорил в эфир на общей, нейтральной частоте Иксов и Игреков:
— Говорит разжалованный капитан второго ранга СКВП России Егор Лабур. — В горле засвербело. Он кашлянул и продолжил: – Я обращаюсь ко всем, кто меня слышит. Ко всем…
Кордазян ошалело смотрел на него неподвижно-голубыми глазами убийцы, продолжая беспомощно хлюпать носом. Конечности его не слушались, в голове взрывались цветные искры: седативин уже действовал.
— Миром правит страх, — сказал Егор, включая гравитонник на малую мощность. Спинка кресла будто ударила сзади от возникшего ускорения. — Всеми нами правит страх. Не любовь, не дружба, не политики и не учителя. Страх. А мы слуги. Клерки. Слуги самой большой системы под ханжеским названием «человечество», которой правит страх. Только посмотрите, какие разные полюсы этого всепоглощающего чувства существуют: страх перед пьяной шпаной в подъезде и страх перед гибелью двух населенных звездных систем. А теперь внимательно послушайте свое сердце, и вы поймете, что он одинаков.
Егор добавил мощности на маршевый, и Кордазян застонал.
«Говорит Леонид Тишин…» – донеслось из динамика.
— Помолчите, — устало сказал Лабур, вырубая прием. — Вы уже сделали свое дело. Позвольте мне сделать свое.
Звякнул сигнал минутной готовности к сотовому удару. Фокусирующие зоны «Надиров-G» уже не просто мерцали лиловым маревом предстоящего пространственного коллапса – они дрожали в дисторционных волнах, выгибающих корпуса «сот», словно пластилиновые фигурки.
По корпусу истребителя пробежала рябь, которую можно было почувствовать каждым нервом. Запахло озоном и плавленой пластмассой.
— И знаете, что пугает лично меня больше всего? — крикнул Лабур в эфир, ощущая, как мерзко покалывает кончики пальцев. — Вы считаете себя хорошими. Способными открещиваться своей якобы хорошей натурой от плохих целей, которыми полнится вся ваша жизнь. А я – просто плохой человек. И не скрываю этого… — Егор еще немного увеличил тягу. В позвоночнике несколько раз хрустнуло. — Я обыкновенный плохой человек, слышите?
Лабур с трудом вздохнул и обессиленно умолк.
На соседнем кресле дернулся Кордазян. Он с трудом разлепил пересохшие губы и прохрипел:
— Зачем?
«Сот» уже не было видно за лиловой завесой.
Истребитель трещал по швам. Воздух в рубке стал настолько озонирован, что дышать приходилось ртом, чтобы не отключиться от тошноты. Казалось, сам вакуум за обшивкой недоумевает: как над ним собираются поглумиться.
— Я хочу хотя бы раз сделать что-то по-настоящему хорошее.
Экраны на приборной панели пошли рябью.
Егор с трудом протянул руку и врубил гравитонник на полную.
В глазах потемнело. Он уже испытывал это чувство, когда завершал нелепую дуэль с Баюсовым.
Но теперь все было чуточку иначе…
«Хамелеон-12» под литерой «Е» рванулся так, что трос едва выдержал. Истребитель на глазах у сотен тысяч наблюдателей выворачивал конструкцию «сот» фронтальной частью в пустое от любых кораблей пространство. В сторону от всех на свете хороших людей.
Тишин безмолвно уронил на грудь голову с копной седых волос.
Рух просто стоял и смотрел, как на радарах меняется вектор атаки.
Кордазян уже умер от чудовищного ускорения…
Двенадцать «Надиров-G» разрядили невероятное количество энергии, накопленной в них для разрушения. Лиловая вспышка ослепила на мгновение всех даже сквозь надежные трехслойные борта кораблей. Космос изогнулся от боли, разрезанный гравитонной волной, словно скальпелем. В радиусе трех световых секунд вышибло всю электронику. Мощнейшую в истории обитаемых миров гравитонную вспышку зафиксировали на всех обсерваториях, а с Марса ее было видно невооруженным глазом…
Волна оказалась даже сильнее, чем ожидалось.
Но она ударила в пустоту.
…А перед Егором вновь пылала комета с бирюзовым веером хвоста, раскинувшимся на просторах всей Вселенной. Что-то ему мерещилось в самом центре безжизненного светло-серого ядра. Кажется, это были глаза человека. Такие красивые и чистые…
Дождавшиеся чуда.
Глава 4Операция «Санкционер»
Солнечная система Y. Земля. Россия
Современное бомбоубежище – само по себе вовсе не жуткое место, а вполне комфортабельное и уютное. Жутко здесь – другое…
Сидеть на удобных койках, пахнущих свежими простынями, поглядывать на уложенные в аккуратные стопки комплекты «химзы», трескать с разрешения сотрудника службы ГО казенную сгущенку и знать, что в это время на поверхности происходит нечто. Страшное и выходящее за пределы бытовых неурядиц и политических дебатов. Возможно – разрушительный ураган, наводнение, заражение окружающей среды после взрыва реактора АЭС… Или война.
Вот это – жутко.
Гриша положил валета на даму и сказал:
— Бито.
Дима удивленно посмотрел на него.
— Чего разнервничался?
— Я? Ничуть не бывало.
— А нафиг даму валетом кроешь?
Гриша уставился на разбросанные карты, будто впервые их увидал. Нахмурился. Забрал валета и бросил короля.
— Это вторжение, — негромко произнес он, переворачивая «бито» рубашкой вверх.
— Гриш, не суеверничай – ты же человек науки. На кой черт Иксам на нас нападать? Сейчас нужно совместно искать выход, думать, как избежать столкновения систем, а не стрелять друг в дружку. Сам посуди: это не тот случай, когда деньги зарабатывают или ресурсы делят.
— Значит, это не из-за денег. К тому же у Исков такого понятия до недавнего времени вообще не было.
— Войн без выгоды не бывает.
— Может, они решили от нас избавиться…
— И что это даст? Солнечную остановит?
— Тогда зачем нас сюда загнали? Тушенку на халяву пожрать, что ль?
— Тише ты! Предки услышат, опять паниковать начнут. Мне кажется…
Койка слегка толкнула ребят в задницы.
А через мгновение – загудело. Не где-то конкретно, а отовсюду. Словно в стены встроили резонаторы низких частот и включили все разом. Лопнула с противным хлопком и сыпанула стеклянной мелочью одна из ламп дневного света. Гул сделался громче, но в считаные секунды утих.
Некоторое время в бомбоубежище слышалось только неживое дыхание вентиляционной шахты.
А затем загомонили сразу пятьдесят глоток.
— Землетрясение!
— Господи, началось…
— Ничего не началось! Помолчи ты! Народ пугаешь.
— Уважаемый, а здесь стены надежные?
— А знаете что! Это Земля уже долетела до другой Земли, и они столкнулись! Значит, правду мне Тамара Сергеевна говорила! Точно! Мы все летим навстречу той варварской Земле!
— Земля, Земля, вот заладила! Помолчи, старая!
— Сейчас как обвалится все на хрен…
— Именно на твой и обвалится, накаркаешь!
— Японский городовой! Маш, ну-ка, иди сюда. Кому говорю, сюда иди! И не крутись, как юла!
— Спокойно, граждане! Перестаньте шуметь! Вы находитесь в безопасности!
— Ага, как же…
Сотрудник в темно-синей форме с большими желтыми буквами «МЧСГО» на спине призывно подолбил заскорузлой ладонью по столешнице. Дождался, пока люди утихнут, и подошел к стационарному терминалу связи – мобильники здесь не ловили сигнал.
— Дежурный? Это прапорщик Плиев, третья бригада штаба Промышленного района. Наш дом только что…
Прапорщик замолчал. Трубка долго что-то бормотала ему в ухо. Слышно было, как на том конце дежурный то срывался на крик, то переходил на совсем неразличимую бубнятину.
Двое солдат, приписанных к объекту, вытянули шеи, пытаясь уловить хоть что-то. Люди напряженно ждали, шепотом обмениваясь мнениями.
— Есть, — наконец сказал сотрудник МЧСГО. — Все понял. Так точно.
Он вернул трубку на место и еще несколько секунд стоял неподвижно. Затем обернулся, и Гриша обратил внимание, как под смуглой кожей щек играют желваки.
— Граждане! Внимание! — обратился прапорщик Плиев к жителям. — На поверхности не произошло ничего страшного. Министерством обороны совместно с ФСБ проводится антитеррористическая операция по ликвидации боевиков экстремистского бандформирования Ойголь. Нам с вами предписано… в целях безопасности… немедленно облачиться в общевойсковые костюмы химической защиты Л-1. Также каждому необходимо подобрать себе по размеру противогаз и потренироваться его надевать.