Я хочу быстро увести ее в дом, а не стоять вот так у всех на глазах. Но не успеваю.
– Это ты сделала, да? – кричит Мэри-Энн Болт. – Это ты! Чтобы его наказать.
О чем она? Что-то стряслось с Тэдом?
– Когда приходила к нам домой. Ты пришла утром, а он к вечеру заболел. Ты его прокляла!
Она истерически рыдает, указывая на меня пальцем. Сейчас разгар дня, и на Мейн-стрит многолюдно. Не меньше пяти человек слышали ее обвинение.
– Я ничего Тэду не сделала, Мэри-Энн.
Ну… если не считать того, что я ему угрожала.
– Не Тэда. Джейка!
– Джейкоба?
– Он в коме! Майкл Уитмен пришел – и не смог понять, что с ним. У моего мальчика в скорой остановилось дыхание, и теперь какой-то аппарат не дает ему умереть. И ты это сделала, так ведь? Чтобы он замолчал.
Я теряю дар речи. Мне изменяет мое мастерство. Я понятия не имею, что сказать или сделать, потому что хороших вариантов нет. Вокруг нас уже начали собираться зеваки.
– И не только Джейка. Некоторые парни Тэда тоже заболели. Те, кто дежурили на том вечере памяти Дэниела. Только они. Это ты сделала. Ты.
Завизжав и размахивая руками так, словно хочет мне глаза выцарапать, Мэри-Энн бросается на меня.
Я хватаю ее за запястья, чтобы остановить. Она сильная, но собой не владеет и пытается вывернуться. Есть только один способ быстро ее успокоить, но это значит, что я буду воздействовать магией на жену шефа полиции в присутствии свидетелей. Но если я этого не сделаю, непонятно, сколько эта сцена будет продолжаться, привлекая внимание.
У меня нет выбора. Я делаю знак умиротворения – такой, какой применяю против кусачих собак – и бормочу соответствующее заклинание, моля богиню, чтобы фотограф «Сентинел» не прятался за деревом, щелкая нас.
Однако кто-то замечает, как мои пальцы шевелились.
– Магия! – раздается голос из собравшейся на тротуаре толпы. – Ведьма только что ее прокляла!
Какой-то малыш с криком бросается наутек. Кто-то плюется. Я не успеваю вовремя уклониться и неверяще смотрю на пятно у себя на рукаве.
Мэри-Энн немного утихает. Вырывается слабее. Вот только я не знаю, что с ней делать. Несколько зевак последовали примеру малыша и сбежали. Однако оставшиеся придвигаются ближе. Меня охватывает паника. Накладывать чары на них всех посреди Мейн-стрит было бы безумием. Но что мне делать? Еще секунда – и они на меня набросятся.
– Руки прочь от нее, ведьма! – рычит какой-то мужчина, самый смелый из всех.
И в этот момент появляется Бриджит, которая сильно запыхалась, спеша из своего салона.
– Пойдем, Мэри-Энн. Пойдем, посидим. Чего вылупились? – рявкает она на зевак. – Неужели не видно, когда женщина готова упасть в обморок? Тут нет ничего серьезного.
– Это магия, – говорит тот мужчина. Кулак у него стиснут, словно он рад был бы им замахнуться. – Это ведьма сделала.
Бриджит его игнорирует, уводя жену шефа в свой салон для домашних любимцев, а я неуверенно задерживаюсь. Однако Бриджит обо мне не забыла. Она кричит, обернувшись, чтобы я шла за ними. Мы все сможем «выпить и спокойно поболтать».
Толпа расходится, пропуская нас, но я слышу оскорбления в свой адрес. Угрозы. Когда я прохожу мимо старого Никоса из кулинарии, где покупаю пахлаву, он складывает пальцы в фигу, защищаясь от дурного глаза. Их страх и ненависть гнетут меня. Как странно: Санктуарий паникует по поводу моей предполагаемой мощи, тогда как я еще никогда не чувствовала себя настолько беспомощной.
Бриджит уводит нас в свой кабинетик и снимает с кресла коробку с шампунем для собак, чтобы усадить Мэри-Энн. Она кричит одной из помощниц, чтобы та принесла нам всем по бокалу вина и печенье, и я не могу не заметить отвращения во взгляде, который бросает на меня принесшая поднос девица. У Мэри-Энн трясутся плечи, но она затихла. Бриджит вкладывает ей в руку бокал, заставляет немного отпить и выуживает из нее всю историю.
И для меня все плохо. Похоже, что сразу после моего визита в дом Болтов Джейку стало нездоровиться. Они решили, что это мононуклеоз, но его состояние стремительно ухудшалось. Майкл Уитмен увез его в университетскую клинику на обследование, и Мэри-Энн провела там весь день, рассыпаясь на кусочки по мере того, как жизненные показатели у ее сына становились все хуже.
В конце концов Майкл дал ей успокоительного и отправил домой отдыхать. А она не поехала домой. Она отправилась искать меня.
– Зачем ты это сделала, Мэри-Энн? – спрашивает Бриджит.
Вид у жены шефа отупевший, и Бриджит хмурится. Это – побочный эффект от магического умиротворения, но зная, как Черил ко мне относится, я не собираюсь говорить Бриджит, что я только что сделала, и подливать масло в огонь.
– Наверное, успокоительные, – говорю я, пока мы обе смотрим, как она пытается ответить.
– Остальную историю она ведь смогла рассказать.
Ну да – не исключено, что я сделала умиротворение более сильным, нежели простое «успокойся». Сцена, которую она устроила, была из ряда вон.
Но я явно не сделала его достаточно сильным.
– Сара прокляла его! – хрипит она. – Я пришла просить, чтобы она сняла проклятье. И она прокляла тех копов, которые были на вечере. Она собирается проклясть весь город, чтобы нас наказать.
– Тише, Мэри-Энн, – говорит Бриджит. – Успокойся. Я знаю Сару всю жизнь. Она не стала бы так делать.
Но когда моя старинная подруга смотрит на меня, в ее глазах я вижу вопрос. И вопрос этот: «Правда ведь?»
– Она это сделала. Сделала! – не сдается жена шефа, раскачиваясь вперед-назад. – Мой сын умрет!
– Мэри-Энн, прекрати! – Бриджит чуть встряхивает женщину за плечо. – Ты ведь знаешь, что многие начали себя плохо чувствовать задолго до того, как это случилось. Ребятишки больны мононуклеозом, как у моей Иззи. Даже Черил не пошла на работу, а уж у нее здоровье просто железное!
– Конечно, Черил болеет! – сипит Мэри-Энн. – Все знают, что она решила не исключать никого из тех парней из школы. Так что она тоже проклята.
– Вот уж нет! – огрызаюсь я. – Бриджит, ты ведь в это не веришь?
– Нет, конечно.
Но я опять вижу ее – эту же каплю сомнения в ее взгляде.
Исправить это можно только одним способом. Я опускаюсь на колено рядом с Мэри-Энн, чтобы казаться менее опасной, и тянусь за ее рукой. Ее пальцы дрожат.
– Мэри-Энн, наши дети росли вместе! Я никогда никому из них зла не желала. Я могу попытаться помочь Джейкобу, но мне надо его видеть, чтобы поставить диагноз. Ты ведь знаешь.
Она отдергивает руку.
– Нет! Знаю, чего ты хочешь добиться! Ты попыталась его убить, а Майкл его спас, и вот теперь ты хочешь закончить начатое. Тебя рядом с моим мальчиком не будет! Ты его прокляла, ты можешь проклятье снять.
– Я этого не делала, так что не могу. Честно, Мэри-Энн. Это наверняка какая-то нормальная болезнь.
Рука Мэри-Энн взлетает вверх и отвешивает мне пощечину – с такой силой, что у меня голова мотается. Я шлепаюсь на попу, цепляясь за коробки. Она нависает надо мной.
– Ведьма! – шипит она. – Убийца. Ты и твоя ведьма-дочь! Сначала мы вас сожжем. А потом вы будете гореть в аду!
79Эбигейл
Бриджит позвонила мне, чтобы рассказать про скандал Мэри-Энн Болт и Сары прямо на Мейн-стрит. Она попросила меня образумить жену шефа полиции.
Я ничего подобного делать не собираюсь. Вся сцена получилась просто идеальной – я лучшего и пожелать не могла бы. Сара использовала запретную магию публично? Она же практически признала себя виновной!
Так что, когда звонит телефон, я ожидаю, что это будет Мэри-Энн со своими новостями. Но это не так: звонят из школы. Заместитель Черил Ли. Он просит меня зайти, чтобы обсудить «важный вопрос», но не поясняет, какой.
Когда-то такой вызов наполнил бы меня ужасом, заставил представлять худшее: спортивная травма, мой прекрасный мальчик привязан к кровати с фиксатором на шее, его жизнь полностью поменялась… Теперь такого быть не может. Значит, это как-то связано с Харпер. Может, они нашли новые свидетельства против нее.
– Миссис Уитмен, спасибо, что приехали, – говорит мужчина, представившийся школьным психологом. Это чопорный тип лет тридцати, с такой внешностью можно только выслушивать рассказы про романтические проблемы школьников: секс ему не светит. Второй мужчина – заместитель Черил Ли. Он объясняет, что директор больна.
– Вот как? – отзываюсь я. – Плохо не только ей. Джейкоб Болт в интенсивной терапии. Несколько полисменов, работавших по делу Фенн, тоже нездоровы. А теперь и миссис Ли. Странное совпадение.
Однако замдиректора, в отличие от Мэри-Энн, не спешит проглотить наживку и говорит, что у Черил просто очередная мигрень.
Может, это мои фантазии, но атмосфера здесь прохладная. Со мной всегда были уважительны, как и подобает говорить с матерью талантливого спортсмена и женой университетского профессора. С тех пор, как умер Дэниел, люди из кожи вон лезли, выражая соболезнования, и это стало только заметнее после отвратительных обвинений Харпер. Что-то явно случилось.
На столе у замдиректора лежит небольшой планшет. Один из тех, на которых ребята смотрят телепрограммы. У Дэниела было несколько таких.
– Я недавно конфисковал его у Фредди Макконофи, – поясняет психолог, обхватывая устройство пальцами так, словно он – полисмен, пытающийся не затереть отпечатки пальцев. – Вчера ученица десятого класса сказала, что видела, как Фредди показывал нескольким ее одноклассникам неподобающие вещи.
Я остаюсь бесстрастной. Я Фредди Макконофи не мать. Он был Дэну товарищем по команде и только.
– Девочка – достойная доверия ученица, так что я предупредил классного руководителя и учителей Фредди, и во время перемены один из моих коллег счел нужным это конфисковать. На нем несколько неприятных видео, но одно из них…
Я продолжаю молчать. Какое это имеет ко мне отношение? Замдиректора прокашливается: мерзкий влажный звук.
– Ваше приглашение сюда идет вразрез правилам, миссис Уитмен, но, надеюсь, вы поймете, почему это было сделано. Далее мы этот вопрос будем обсуждать в полиции, и, учитывая недавние ужасные события, я решил… То есть, мы…