Наверняка хоть какую-то часть рисунков ей делал он. Поскольку она несовершеннолетняя, по закону штата за это полагается штраф в сто долларов или заключение вплоть до трех месяцев. Но опять-таки, если мистер Малони любитель делать тату школьницам, это в его деле не отразилось.
Надо спросить у мамы Харпер, что та знает насчет убежища своей дочери. Однако картина, которую я вижу у дома ведьмы, меня потрясает. Сара Фенн похожа на собственную тень.
Она плетется к кухонному столу и плюхается на стул. Правая рука у нее перебинтована от запястья до локтя – раньше этого не было. Она вдруг кажется мне очень маленькой, когда садится так, уперев локти о стол. Словно она – ребенок, а жизнь – это завтрак, который ее заставляют съесть.
Кто-то может позаботиться об этой женщине? Не могу себе представить, каково это, когда весь твой город на тебя ополчился. Из трех женщин, которые ей были ближе всего, одна сейчас пытается ее уничтожить, а еще одна – Джулия Гарсия – в лучшем случае не определилась. А Перелли-Ли по-прежнему на ее стороне? По крайней мере, Пьер Мартино – точно да. Я мысленно делаю заметку, что надо попросить его к ней заглянуть.
А потом я мягко ее расспрашиваю. Насколько хорошо Сара знает, куда ее дочь направляется из Санктуарий и кто ее друзья там?
Ответ, как это ни досадно, почти никакой. Фенн предоставляет дочери немалую свободу и доверяет ей. Оказывается, у ведьм так принято растить детей. Мне любопытно, каково ей чувствовать, что дочь такого же доверия ей не оказывает. Не делится подробностями своей жизни в Грин-пойнт и даже (если Харпер меня не обманула) не рассказала ей об изнасиловании.
– Я не смогла передать ей магию, – грустно говорит Фенн, – но я могу не мешать ей разобраться с тем, кто она, если уж она не ведьма. Я думала, расти с даром трудно – с тем, как люди к тебе относятся. Но оказалось, что расти без него еще труднее. Я проявляю к своей дочери уважение, агент – и делаю это, давая ей свободу.
Я подавляю желание сказать ей, что ее дочь нашла такое место, где она своя, но тут моя рация трещит – и я виновато радуюсь, что мне помешали.
– Мэм, – говорит Честер с обычной официальностью, – вы не могли бы заехать в школу? Тут кое-что довольно интересное.
Я рада закрыть за собой дверь ведьминого дома.
– Мы опросили не всех, – поясняет Честер, когда я усаживаюсь напротив него и Старикана. – Сегодня нескольких ребят нет.
Он озвучивает три имени: Фредди Макконофи, Оливер Уэлланд и Дейл Гамильтон. Парни из того происшествия с фонтаном. Они больны – точно так же как Джейк и копы Болта. Что это вообще?
Однако Честер хотел показать мне не это.
– Никто не сообщил о ком-то, кто бы подходил под описание Малони. На вечеринке были только лица школьного возраста. Описывая тех, с кем они не знакомы, они все равно могли определить их отношение к какой-то из компаний: «не знакомы, но из той элитной школы» и так далее. Однако одно имя, которого не было в первоначальном списке, упоминалось несколько раз. О ней чуть не забыли или не были уверены, что ее видели…
– И?
Старикан подвигает мне экземпляр списка, который он помечал в соответствии с ответами школьников, и тычет пальцем в имя, нацарапанное внизу.
– Изабель Перелли-Мартино, – говорит он.
Иззи? У которой мононуклеоз и которая не ходит в школу уже несколько недель?
Ее мама считала, что той ночью девочка спала у себя в постели. Но, похоже, Иззи улизнула на виллу. Видимо, она убежала с вечеринки раньше, так что не получила травмы при пожаре, а потом вернулась домой. В сумятице после известия о смерти Дэна и о том, что Харпер и остальные оказались в больнице, никто не обеспокоился ребенком, который наверняка был вне опасности – который оставался дома.
Эти четверо ребят – Харпер, Дэн, Беатриз и Изабель – росли, часто проводя время вместе. Вполне естественно, что ей не захотелось пропустить вечеринку просто из-за плохого самочувствия.
– Ну и что: больная девочка улизнула на вечеринку, – скептически бросаю я своим помощникам. – Они постоянно так делают.
– Так и подумал, что вы это скажете, – кивает Честер с мрачной улыбкой. – Но тут одно: все те ребята, которые говорили, что видели Изабель? Они говорят, что она была наверху. На площадке.
Договаривать не обязательно.
На той площадке, с которой упал Дэн.
82
Берил Варли, редактор отдела новостей
Джейкоба Болта, 18 лет, младшего сына местного полисмена Тэда Болта и его жены Мэри-Энн, срочно увезли в больницу, где его состояние описывается как «угрожающее жизни, но стабильное».
Юноша, ученик выпускного класса средней школы Санктуария, заболел несколько дней назад. После того, как его состояние стремительно ухудшилось, житель Санктуария и специалист по редким болезням Йельского университета, доктор медицины, распорядился о его срочной госпитализации в специализированное отделение интенсивной терапии.
Пока непонятно, что за недуг поразил Джейкоба.
Однако появились сведения о том, что ряд других жителей Санктуария также странно заболели. В их числе несколько игроков футбольной команды «Спартанцы», трое служащих отделения полиции города и директор школы Черил Ли.
Тем временем свидетели сообщили о гневной стычке между Мэри-Энн Болт и ведьмой Сарой Фенн вчера на Мейн-стрит.
«Совершенно ясно, что делает эта ведьма, – сказал один из свидетелей, пожелавший остаться анонимным. – Парень ведь видел, что ее дочь сделала с Дэном Уитменом. Она хочет его заткнуть».
После того, как миссис Болт выдвинула свои обвинения, Фенн наложила на нее чары. Это ясно видно на видео, снятом присутствующим при происшествии.
<<ССЫЛКА НА ЮЗЕР-ВИДЕО_ФЕНН/БОЛТ МЕЙН СТРИТ>>
«Это было страшно, – рассказал свидетель. – Она подвигала руками – и жена шефа вдруг замолчала. Она онемела. Это точно то же, как она поступила с тем беднягой».
Несколько дней назад мисс Фенн обвинили в сверхъестественном воздействии на местного жителя, подвергшегося магическому принуждению.
Ее дочь, Харпер Фенн, обвинили в убийстве Дэниела Уитмена с помощью колдовства. На видео, снятом в день смерти Уитмена, видно, как Харпер Фенн аналогичным образом использует свои руки. «Санктуарий Сентинел» получил кадры этого видео, которые впервые здесь публикуются.
<<ССЫЛКА НА ЮЗЕР ФОТО_ХАРПЕР ФЕНН КОЛДОВСТВО НА ВЕЧЕРИНКЕ>>
Испуганные местные жители вполне обоснованно спрашивают себя, не кроется ли что-то большее за странно избирательной «болезнью». И еще – почему следователь от штата не осуществил ареста ни матери, ни дочери.
Она тоже ими заколдована?
Что ведьмы будут делать дальше?
83Эбигейл
– Это видео явно постановочное, – говорю я Майклу. – Ты же знаешь современных девиц: творят такое, что десять лет назад делали только порно-актрисы. Она наверняка подстроила это, чтобы его шантажировать. Ты ведь знаешь, какие ведьмы изворотливые.
– А что, если это не постановка? – отзывается мой муж с неестественным спокойствием.
– Конечно, постановка! Господи, Майкл, неужели тебе хочется, чтобы твой сын оказался из тех, кто принуждает девиц к сексу?
Рука Майкла – сильная и уверенная рука врача – стремительно хватает меня за запястье, приковывая к месту. И по привычке, порожденной долгим опытом, я обмякаю.
– Именно таким он и был. Мне ли не знать: сколько раз мне приходилось за ним подчищать!
– Что?!
– С какой-то девчонкой из футбольной команды мы еле выкрутились. А как ты думаешь, почему я запретил Дэниелу их тренировать?
– Дэн сам отказался, чтобы сосредоточиться на своих тренировках.
Майкл фыркает.
– Он отказался, потому что я сказал ему, что иначе будет скандал. Он как-то вечером привел ее сюда. Ты легла спать, а я спустился вниз и их застал. Зачем зажимать девице рот рукой, если ей нравится то, что ты с ней делаешь?
– Что за чушь! Дэн мог заполучить себе любую понравившуюся ему девушку! Зачем бы ему кого-то насиловать? Тем более ребенка, даже не подростка: ни сисек, ни ума.
– Двенадцать, – говорит Майкл.
– Что?
– Ей было двенадцать, когда это началось.
Я съеживаюсь в кресле. С чего вдруг Майкл так заговорил?
– Он просто уделял ей больше внимания, потому что у нее были перспективы в спорте, – я слышу в своем голосе мольбу. – И зачем Дэну было насиловать Харпер, которая и так была его подругой?
Майкл пожимает плечами:
– Может, ему это нравилось.
Я не могу этого вынести: ни слов Майкла, ни холодной отстраненности, с которой он их произносит. Я взрываюсь: машу руками, царапаюсь.
Что-то… кулак? ваза?.. врезается мне в подбородок, и голова дергается назад с такой силой, что я наверняка что-то ломаю.
Я отключаюсь.
Когда я прихожу в себя, я лежу на своей постели. Занавески задернуты, свет тусклый.
Я вижу в кресле в углу фигуру. Майкл, спит.
Кто этот мужчина, за которым я замужем?
Мне надо уйти, обдумать все то, что он сказал этим вечером. Я умею двигаться неслышно, так что сползаю с кровати.
– Нам надо поговорить, Эбигейл.
У меня колотится сердце. Значит, Майкл не спал. Он придвигает кресло, и я вжимаюсь в подушки. Муж окружает мою руку своими: не дотрагиваясь, но удерживая, словно птицу в клетке.
– Ты сказал все это, потому что ревнуешь к Дэну? – спрашиваю я. Страх делает меня безрассудной. – Ревнуешь, да? Всегда ревновал!
Он ударяет меня по подбородку с такой силой, что зубы у меня щелкают и во рту появляется вкус крови.
– Заткнись, Эбигейл, и слушай. Ты знаешь, что Дэн такое делал, а теп