И это тоже можно понять. Латекс, который Роби носила, обтягивал ее второй кожей, ловил у всех взгляды и удобен был в драке. Но, выгодно подчеркивая впадины и выпуклости прекрасной фигуры, заставлял Инь невольно «фонить». В итоге либидо скакало, как температура в горячке, что раздражало и злило. А в злости чувства еще обострялись, разжигая то, что надо тушить.
Вот как сейчас, когда Роби при ней поменяла белье. Терпеть возбуждение – истинный ад. К счастью, противоядием Инь пользовалась лучше, чем Моня. Вкусив его горький опыт ошибок, охлаждала себя раньше, чем могла закипеть. Он же заплатил за них стойким неврозом. Сансара материализовала худший из его тайных страхов. Это навсегда останется с ним. Неизвестно, когда он отважится снова прийти.
После поляны лес поредел и стало гораздо светлее. Дорога шла почти прямо, в кронах шумел листвой ветер, а стрекот цикад заполнял паузы в трелях кузнечиков. Лесная пастораль настраивала на медитативно-созерцательный лад, умиротворяюще действуя на усталого путника.
Но эта идиллия не могла усыпить Роби. Раздраженная очередной провокацией Инь, она пыталась отвлечься, концентрируясь на незначительных, казалось, деталях. Как, например, запах группы людей впереди. Что им тут делать?
– Опс… У нас, кажется, гости. – Роби принюхалась и забавно пошевелила ноздрями.
– Сколько? – спросила Инь, не видя еще никого. Ее чутье не было настолько звериным.
– Четверо и с ним девчонка.
– Спрячемся? – Она прижала деток к себе. Квест сопровождения ценен. Если тоже «искатели», то стоит ждать драки. У бессмертных милосердия нет. Преуспеет лишь тот, кто нахапает больше.
– Они о нас знают. Подождем. Пусть подойдут.
Роли вновь поменялись. Как и всегда – решал только бой и грубая сила. Инь указали ее настоящее место, и она с ним сейчас абсолютно согласна. Выносить мозг хорошо в безопасности, зная, что тебя никто там не тронет.
Роби положила меч на землю и присыпала пылью. Его лучше пока не светить. На такой случай есть бутафория – бесполезная палка, похожая на магический жезл.
Из-за поворота вышло четверо: маг, девочка-хилер и пара милишников. Один, видно, в стелсе. Типичная пачка бандитов ловит такую же сорную дичь.
– Как работаем? – спросила Инь, оценив дорогую экипировку «искателей». Матерые, как оказалось. Не на кроликах же славно так откормились?
– Как вчера. Милишники такие же стеклянные пушки, как я.
– Меня вчера чуть не трахнули, пока ты ресалась! – мрачно напомнила Инь не самый удачный бой в их карьере.
Тогда Роби сдохла, убив пятерых, а ей пришлось держать на себе тех, кто остался. Причем в прямом смысле, ведь «Возбуждение» уже не откатишь. Издержки профессии и специфика класса. У сирен так бывает. Они ставят на кон в бою свое тело, а потом уже жизнь. Инь до сих пор не знала, дадут ли другую, если таки умрет.
– Вчера было семеро, и я облажалась, – неохотно признала Роби ошибку. – Но с тобой ведь ничего не случилось. Ресаюсь я быстро и всегда у меча.
– Немного полапали – всего-то делов! – возмутилась Инь такой оценкой ущерба. – Жду не дождусь, когда…
– Никогда. Не дай, чтобы это случилось, иначе… больше не увидишь меня.
По тону стало понятно, что для нее было важно. Не просто просьба, а скорее условие, в которое вложила особенный смысл.
«…на том острове дуб стоит, под дубом сундук зарыт, в сундуке – заяц, в зайце – утка, в утке – яйцо, в яйце – игла, – смерть Кощея» – вспомнился Пушкин. Вероятно, невинность для Роби – как раз та игла. Как пятка Ахиллеса – единственное уязвимое место. Теперь Инь знала его.
– Да, ваше высокоблагородие. Белая кость. А меня можно в хвост и в гриву, как Моню! – Инь едва не задохнулась от злости. – Второй, видно, сорт!
– Прости. Не хотела обидеть. – Роби взяла ее руку и легко сжала. – Согласна – несправедливо, но поднимись выше и всё увидишь иначе. Там только свет, а тьмы уже нет.
Инь вновь хотела было съязвить, но нечто за этими словами ее все же тронуло. В конце концов, Роби с неба упала, а оттуда, наверное, всё и правда видится совершенно не так.
– Детишки, закрыли-ка глазки и в канавку топ-топ, – Инь вытолкнула с дороги обоих. – Нехорошие дяди идут, и тетеньки с ними сейчас разберутся. Только не роняйте в пыль пирожки.
Бандиты подошли уверенно, не опасаясь засады. Две девушки напугать не могли. Простая добыча, хлебное место. Сюда только начал подтягиваться казуальный игрок. Те, кто поопытней, давно впереди. Там монстры толще, лут богаче, а тут одна шантрапа.
– Ох, ни фига! – восхищенно ахнул кто-то из них. Похоже, это был комплимент.
– Какие красотки и без охраны в нашем лесу! – хохотнул другой. – Сделаете нам хорошо?
– Ребята, вы что… – пискнула Роби. Губы правдоподобно дрожали, в глазах виден страх. – Своих же нельзя. Оракулы выдадут бан-перманент.
– А если б можно, была бы не против? – мерзко осклабился тот. Экипирован был парень щегольски. Плащ с красным подбоем тянул минимум на пять золотых.
– Фомушка, испанский стыд! Вот дурак… – их спутница смерила его укоризненным взглядом.
– Правда, Фомич! Не страдай ты хернёй! Это ж милашки, зачем так пугать? – толкнул в плечо маг. Ярко-синие глаза намекали на большой запас маны. И резной посох не из дешевых. Добротный у них всё же шмот. – Красавицы, дадите нам номерок?
– Сори-сори! – беззлобно рассмеялся старший. – Шучу так дурацки. Образ отыгрываю, мы ж, типа, банда, а я ролевик.
– Тогда мы пошли? – продолжила Роби спектакль.
– Да кто же вас держит? Только оставьте нам сосунков.
– Как это? Кто нашел, тот и взял! – дерзко заявила она.
– Да ну? – задохнулась от возмущения девушка. – Раз наша дорога, то наше и всё, что на ней. Фомушка, покажи им трофеи!
Тот с гордостью вытащил из инвентаря связку маленьких ушек. Вытянув руку, потряс перед Роби:
– Видала? По червонцу здесь обещают за них. Наш это бизнес, а вы нагло крадете. Девочки, давайте по совести, чтоб без обид.
– Ууу… Так вы мельчите! – презрительно фыркнула Роби. – Мы-то к боссу ведем.
– Ага, так и поверили. Ты босса-то видела? На него надо рейд собирать. Не парь нам мозги! – разозлился Фома.
– Ну, попробуй отнять, – пожала Роби плечами.
Инь прочистила горло, держалась у нее за спиной.
– Сука, чо о себе возомнила? Откуда такие? И что за наряды? С панели вы что ли?! – взорвалась девушка, подойдя к ней вплотную.
– Лохудра, на себя посмотри! Сиськи что ль где-то оставила? – хихикнула Роби, нанеся оскорбление, простить которое уже невозможно.
Вскипев, та потянулась к ней скрюченными, как у гарпии, пальцами. Но Роби шагнула в сторону и влепила пощечину, отбросив назад. Девка была ниже ростом и уступала во всем, включая размеры груди.
Поняв это, она сорвалась на визг, обращаясь к своим:
– Чо пялитесь? Мочите блядей! Вашего хилера бьют!
Парни, с интересом наблюдавшие за женской дуэлью, переглянулись. Кавайные ж девочки, как таких бить?
– Фомич, чо делать-то? – нерешительно спросил старшего маг.
– Ну, сами нарвались… – пожал тот плечами. – Давай нежно, но сильно. И не в лицо.
Хлопнув в ладони, Роби угрожающе зашевелила губами, изобразив предельную концентрацию сил. Ее костыль мало походил на магический посох, но легендарные вещи могли иметь непритязательный вид.
Синеглазый не стал ждать и, затыкая ей рот, влепил антикаст. Следующий возможен лишь через пару минут.
Роби кастовать не умела, но, изобразив потрясение, опустилась на землю. Палка выпала из якобы слабеющих рук.
Обезоружив «магичку», бандиты переключились уже на подругу, что, потупившись, скромно стояла у нее за спиной. Озадаченно хмыкнули, не понимая, каков ее класс. Но подстраховались и отнеслись с уважением, приняв всерьез.
Воин издал обезоруживающий клич, провоцируя атаковать его первым. Разбойник вышел из стелса, двигаясь бесшумно и быстро, едва не размываясь в пятно. Хилерша прокляла зловредным дебафом, а маг кинул метку замедления, чтобы цель не смогла убежать.
Нападавшие удивились бы, узнай, что всё это уже было зря. Сирены брали совершенно другим. И это «другое» ломало планы и тактики самых суровых бойцов. Спасти их мог антикаст, но его уже слили на Роби.
Когда она заслонила собой, Инь опустила руки на ее ягодицы и мягко щипнула. Это незначительное, казалось, движение заводило лучше всего. Когда Роби рядом, нет нужды в сложных визуализациях, которые бы заняли время. Ведь всё под рукой – это можно потрогать, погладить, помять. Найти волнующую разум ложбинку в трусах, почувствовать под пальцами нежную кожу и упругую пружинистость мышц.
С готовностью подхватив этот настрой, муладхара загорелась, как порох. А когда Инь сорвала с себя лиф, столбик либидо прыгнул за сто единиц. Энергия закрутилась вокруг позвоночника и, вырвавшись через макушку, ушла хоботом в небо, где охотно приняли дар. Над телом образовалась воронка, а внутри грохотал водопад. Ресурса для песни сирены было хоть отбавляй:
Слушай, странник, слушай голос,
Проникающий сквозь кости.
В венах кровь твоя – как полоз,
Замедляется, и вскоре…
Мысли вязнут в темной глине,
Руки словно стали камнем.
Ноги – корни в древней тине,
Взгляд туманится и вянет.
Покорись глубин напеву,
Дай волнам себя окутать.
Я пою – и время встало,
Я шепчу – и нет возврата.
Взгляд мой – цепи для незваных,
Звук мой – яд для неизвестных.
Время стынет, как янтарь,
Мысли тают, как туман.
Ты не властен над собой,
Пленник песни ты морской.
Слышишь зов из глубины?
Стань безвольным, словно пена,
Растворись в моих напевах,
Чтобы исчезнуть в темноте.
С каждой строфой ритмический рисунок замедлялся, вынуждая врага невольно подстраивать под него свой пульс и дыхание. Эти модуляции включали инфразвуковые тона, которые человеческое ухо едва могло уловить, но они вызывали чувство физического дискомфорта, заставляя забыться.