— А второй? — насторожился я.
Слишком уж бодро Шарль тараторил, не к добру это. Как выяснилось, насторожился не зря.
— Второй пункт — разведка внутренняя. Ты, Костя, станешь одним из женихов и таким образом получишь возможность понаблюдать за своими соратниками изнутри. Общая цель, как известно, сближает, темы для разговоров у вас найдутся. Вот и выяснишь аккуратно, ближе к концу состязаний, не беседовала ли часом с кем-нибудь из них симпатичная блондинка?
— А может, я лучше сразу женюсь? — предложил я. — На принцессе. Ну, чтоб два раза не вставать? И на фиг мне тогда, в общем-то, Диана?
Тян закашлялась — явно сдерживая смех. Я резко обернулся:
— Что?
— Да ты бы хоть посмотрел сначала, на ком жениться собрался! Хотя, конечно, вкусы у всех разные.
— А ну, покажь невесту, — ещё больше насторожившись, потребовал я у Шарля.
— Право, не понимаю, какая тебе разница, — проворчал тот.
Но карнавал на мониторе послушно свернулся и уехал в угол экрана, а на первый план выкатилась фотография.
Ну… девушка как девушка. Не красавица, но и не сказать, чтобы прям страшилище. Видали и похуже. И причёска красивая. И платье…
— Это парадное фото, — остудил меня Шарль. — Так сказать, визитная карточка. А вот принцесса, так сказать, в натуральном виде.
Фотка улетела в угол вслед за карнавалом, и на её месте появилась другая. Если бы Шарль не предупредил, я бы в жизни не подумал, что это всё та же девушка. Как, знаете, в рекламе всяких похудений и кремов от морщин показывают: до и после. Там на первый взгляд всегда кажется, что изображены на них разные люди. Вот и принцесса на второй фотке разительно отличалась от той, что на первой.
Курносый нос-кнопка, увенчанный огромными круглыми очками. Стёкла в очках до того толстенные, что глаз почти не видно. Зато щёки хорошо видны, моя бабушка такие называла «кровь с молоком». Тугие, красные — как будто принцесса только что километровый кросс пробежала. Пухлый подбородок, тонкие губы, густые брови почти срослись на переносице. На голове — то ли косынка, то ли шапочка, из-под неё выбиваются рыжие кудряшки. Я зачем-то представил, как принцесса снимает шапочку, и кудряшки рассыпаются по плечам, делая широкое лицо ещё шире. И фигура у принцессы, наверное, под стать лицу… Н-да.
— Ладно, — решил я, — уговорили. Не буду жениться.
— Тебя, допустим, пока и не выбрали, — напомнил Шарль. — Но для того, чтобы этого точно не случилось, надо будет придумать легенду, кто ты и из какого мира. С тем прицелом, чтобы принцесса сразу потеряла к тебе всякий интерес.
— Например, Костя — из мира, где практикуют однополые браки, — воодушевлённо предложила тян. — Муж у него уже есть, и он для разнообразия решил поискать жену!
— Сам ты пи@арас, — обиделся я. Впервые, кстати, подумав о тян, как о мужчине. — Допрыгаешься, тебя женихаться отправим! И ещё похлеще легенду сочиним.
— Костя прав. Не пойдёт, — решительно присоединился Шарль. — Женщин, в отличие от мужчин, гомосексуальные отношения между последними обычно не отвращают. Тут, скорее, наоборот — как бы принцессе не стало интересно и не взыграло чувство соперничества… Нет. Нужно что-то другое придумать. О! Предлагаю следующее.
Вам когда-нибудь доводилось в составе команды из трёх мужиков выбирать, что купить? В смысле, одежду, а не пиво? Нет?.. Вот и мне нет. Оказалось, до того утомительно, что лучше б вагоны разгружал. С мамой или девушкой оно на порядок проще и приятнее.
Тебе суют одежду, ты её меряешь, пренебрежительно фыркаешь и объявляешь, что в жизни такое носить не будешь. Мама или девушка охают и тут же суют тебе что-то другое — что характерно, без всякого недовольства и даже с радостью. Выделываться можно столько времени, насколько хватит терпения — у тебя, разумеется, женщине примерка не надоест никогда, — потом проворчать: «ну ладно» — и взять то, что мерил первым. В процессе можно строить любые рожи и отпускать любые замечания, на тебя точно не обидятся. Примерка — это такое удовольствие, за которое женщина прощает всё. Даже если меряет не на себя, и в итоге ничего не купит — хотя таких ситуаций я, конечно, не допускал. Дурак, что ли, второй раз в магазин тащиться?.. Ну да ладно.
В общем, примерка в компании тян и Шарля оказалась тем ещё аттракционом. Начали мы с того, что разругались в хлам прямо на первом этапе, какую одежду заказывать.
Шарль и тян настаивали на том, что я должен выглядеть «нарядно», а я, увидев, что значит в их представлении нарядность, заявил, что скорее голышом пойду.
Согласно последним трендам Нимиры, нарядный мужской костюм состоял из широченных переливающихся штанов, которые начинались чуть ниже подмышек, а заканчивались в районе колен. Внизу штанины стягивались лентами и украшались огромными пуговицами. Рубашке полагалось быть полупрозрачной. Писк сезона — лиловый цвет, доверительно поведал мне Шарль. Для тех, кому не хватило прозрачности, на спине рубашки имелся разрез, от воротника до самого пояса штанов. Завершали картину сапоги на стеклянном каблуке — если не приглядываться, казалось, что пятка висит в воздухе.
— Скажи спасибо, что шляпы сейчас не в моде, — проворчал Шарль, когда выбранная, вопреки моим воплям, одежда — я в итоге забил на всё и вернулся к жратве, заказом тян и Шарль занимались без меня, — прибыла по указанному адресу.
То есть, пакеты и коробки вывалились из того самого шкафа, где часом раньше я обнаружил лотки с едой. Оказалось, что это никакой не шкаф, а что-то вроде доставочной камеры.
— Что не подойдёт, вернем, — бодро прокомментировал Шарль, глядя, как мы с тян освобождаем шкаф. — Давай, Костя. Срази нас своей красотой.
— Было б у тебя тело, — пообещал я, — ух, я бы сразил! С ноги в торец.
Шарль вздохнул. Сухо обронил:
— Вот она, людская благодарность. От того, кому я желаю исключительно добра.
— Ладно, не ворчи. — Я развернул ближайший пакет. И чуть не выронил. — Ох… твою мать!
— Я тоже подумал, что лиловый цвет тебе не к лицу, — сказал Шарль, — он старит. Мы посовещались и решили, что малиновый гораздо лучше.
Глава 18
Та бетонная каморка, куда мы вломились вместе с Дианой, была, оказывается, чем-то вроде ремонтного отсека. Шарль и Анри дожидались, пока их корабль пройдёт техосмотр, или что-то в этом роде. Проекция, которая крутилась в стеклянном кубе над столом, изображала этот самый корабль и демонстрировала, как проводят работы. Задержись мы с Дианой на час-полтора, и Шарля с Анри уже не застали бы. Это всё грустно рассказал Шарль после того, как было решено внедрять меня на Планету Невест.
Дождавшись, когда в ремонтный отсек, через камеру-шкаф, доставят жратву, шмотки для меня и ещё какую-то дребедень, Шарль торжественно объявил, что можно перебираться на корабль. О трупе на полу отсека заявил, что это тело ему никогда не нравилось, и предложил сбросить его в утилизатор.
Утилизатор был похож на мусоропровод в родительской многоэтажке — такой же торчащий из стены откидывающийся ящик, примерно того же размера. Для того, чтобы запихнуть туда тело Шарля, которое ему, как выяснилось, никогда не нравилось, труп потребовалось бы распилить кусков примерно на пятнадцать.
Я сказал об этом Шарлю. Тот порадовал меня информацией, что на корабле есть лазерный тесак.
— И? — сказал я.
— Не волнуйся, — успокоил Шарль, — тесак — очень простое устройство, ты без труда с ним справишься.
— Нет, — отрезал я.
— Почему?
— По кочану! Нет, и всё. Нашел, тоже, любителя расчленёнки.
— Филеас? — без особой надежды позвал Шарль.
Тян весьма красноречиво побледнела, заколотила по полу хвостом и, кажется, с трудом сдержала порыв спрятаться за меня.
— Право, не понимаю, откуда в вас столько предубеждений, — сокрушённо вздохнул Шарль. — Это просто-напросто мёртвое тело, не принадлежащее, к тому же, никому из ваших знакомых!
— Ну вот и пили сам, раз такой умный, — огрызнулся я.
К трупу на полу за те три часа, что мы провели в отсеке, присмотрелся, конечно, и потихоньку начал воспринимать его предметом обстановки. Но распиливать… бр-р-р.
— Ты прекрасно знаешь, что я физически не могу это сделать! — возмутился Шарль.
— Я тоже не могу, — отрезал я, — физически! Всё, закрыли тему. Утилизатор отпадает, думай дальше.
— Может, его в коридор вытащить? — предложила тян. — И бросить где-нибудь подальше, как будто не наш.
— Пожалуй, можно, — подумав, решил Шарль. — Тело опознают по ДНК, потом определят, что человек убит из пистолета, принадлежащего ему же, потом обнаружат кровь в отсеке… Я бы списал на ограбление. Полагаю, местная полиция поступит так же, у этих ребят жестянки вместо головы. В здешних шахтах когда-то намывали такие деньги, что нормальную полицию сюда на пушечный выстрел не подпускали… В общем, уговорили, тащите.
Я рассудил, что по сравнению с «пилите» вариант не такой уж плохой.
Мы с тян взвалили тело на покрывало с топчана и быстро, пока не просочилась и не закапала кровь, выволокли его в коридор. Пронесли метров пятьдесят и положили под дверью в одном из отсеков. Я от души надеялся, что отсек пустой, а то так себе сюрприз для хозяев получится. Бегом вернулись к Шарлю.
— Стартуем, — бодро приказал он.
И мы перешли из ремонтного отсека в грузовой трюм корабля — так назвал Шарль помещение, в которое нужно было перебираться по узкой стыковочной кишке. Перед этим мы с тян перетаскали туда жратву и барахло из доставочной камеры. Последним, что забрали перед уходом, был монитор со стола, из которого раздавались бодрые команды Шарля.
— Проходите, не стесняйтесь! Прямо, пожалуйста… Это рубка, монитор можно поставить здесь.
Я пристроил монитор на чём-то вроде приборной панели:
— Нормально?
— Да, благодарю. Моя каюта справа, мне она, судя по всему, в ближайшее время не понадобится. Так что располагайся, Костя. Каюта Анри — слева. Добро пожаловать, Филеас.