— Робин Генриховну услышал я, — сказала Фиона. — Я устал сидеть в каюте и, когда стемнело, вышел дожидаться вас с Дианой на пустырь. Сначала, увидев незнакомую девушку, насторожился и спрятался за мусорной кучей. Но потом, когда она сказала, что ты в опасности…
— Филеас тут же поспешил вам на выручку, — закончила Робин.
— Ясно, — кивнул я. — Как ты, Филеас, по улице-то шла?
— Я повязал голову косынкой, — объяснила Фиона, — хвост пришлось спрятать в штанину. Было ужасно неудобно, но я понимал, что спасаю тебя, и терпел.
— Спасибо, дружище, — кивнул я, — с меня бутылка. Если доживу… А ты где лазила? — повернулся к Диане.
— Она появилась, когда мы с Филеасом уже тащили вас от моего дома к такси, — наябедничала Робин. — В момент, когда мы и сами бы уже прекрасно справились.
— Я выслеживала, куда отвезут Кристиана, — проворчала Диана. — Нужно же было понять, откуда его вытаскивать! И, кто-нибудь. Во имя Сансары, объясните мне — почему Крис позволил себя арестовать?!
Кем-нибудь был, очевидно, я. По крайней мере, уставилась Диана на меня.
Я пожал плечами:
— Слушай, ну он, всё-таки, твой напарник. Это ты должна знать, что там за тараканы в башке! Я твоего Кристиана сегодня впервые в жизни увидел.
— Что он говорил? — спросила Диана.
— Ах, ну я ведь десять раз рассказывала, — вздохнула Робин. — Сеприт пытался внушить этим ужасным людям, что несовершеннолетний, но они не стали его слушать. Этот их комиссар — отвратительный грубиян! — приказал увести Сеприта. А Константин Дмитриевич не смог вмешаться, потому что упал в обморок.
— Не в обморок, а на пол, — обиделся я. — Спину прихватило… Кстати, Робин Генриховна. А утюг-то вы не забыли выключить?
Робин красиво приподняла брови:
— Какой утюг?
— Алхимический. Ну, там, в комнате. Помните, Сеприт сказал — через два с половиной часа нужно остановить эксперимент? Сказал ещё, что нам эта хрень пригодится?
Робин ахнула. Посмотрела на браслет.
— Алхимический? — заинтересовался Шарль.
— Два с половиной часа?! — рявкнула Диана. — Два, мать твою, с половиной часа?!
Тут и до меня дошло.
— Так Сеприт, что — нарочно время тянул?
— Ясное дело, нарочно! — Диана вскочила. — Это же Крис, псих безбашенный! Он ради своих экспериментов не то, что в тюрьму — на электрический стул сядет!
— Если бы ты напала на агентов, за два с половиной часа их всяк хватились бы, — пробормотал я. — К дому Робин припёрлась бы целая толпа — и хрен там, а не эксперименты! А для Сеприта это было реально важно, он улетать с нами отказывался, пока опыт не закончит… Так, Робин Генриховна! Повторяю вопрос. Вы утюг выключили?
— Разумеется, нет, — обиделась Робин, — когда бы я успела? Мы спасали вас…
Диана выскочила из каюты раньше, чем Робин договорила.
— … То есть, вы, милая, преподаете изящную словесность?
Диана умчалась спасать эксперимент драгоценного Сеприта, я, внезапно почувствовав, что до зарезу хочу жрать, наворачивал из пластикового лотка что-то вроде макарон с тушёнкой, а Фиона и Робин, усевшись в рубке, беседовали о прекрасном. Робин объявила, что слишком устала для того, чтобы добираться домой пешком. Лишних денег, чтобы вызвать такси, у неё нет, и она, пожалуй, подождёт тут, пока не начнут ходить троллейбусы.
— Да. Можно сказать, продолжаю династию. Мои родители всю жизнь изучали словесность, преподавали в университете. Когда-то, на заре их карьеры, учёные звания в нашем мире многое значили. А теперь родительские заслуги никому не интересны. Я закончила тот же университет, по той же специальности. И никакой работы, кроме учительства, найти не смогла. А я так хотела бы и дальше изучать словесность! Стихосложение, например. Вы даже не представляете, как это интересно.
— О, ну что вы! — с воодушевлением возразила Фиона, — очень даже представляю! То есть, специального образования у меня нет, но я просто обожаю стихи. Знаю их великое множество.
— Что вы говорите?.. Не может быть! Это такая редкость в наше время.
Я чувствовал себя невежественным крестьянином, оказавшимся в лаптях на светском рауте. Всё, что мог сделать для поддержания беседы — не чавкать макаронами, чем и занимался по мере сил.
Так-то, конечно, зашибись у них разговор выходил — у кошкодевки из дома терпимости и стриптизёрши из ночного клуба. А ещё я, прислушиваясь, вдруг понял, что для Робин Фиона — это вполне себе Филеас. То есть, пожилой дяденька, увлеченный поэзией — о главном увлечении господина Камбервинча Робин не знает, и слава тебе, господи. Скорее всего, и не успеет узнать. А кошкодевку своего возраста Робин будто в упор не видела. И почему так получается, интересно?.. А ещё интересно, успеет ли Диана?
Я, пока жевал, окончательно очухался, посмотрел на браслет и кое-что прикинул. Если правильно посчитал, выходило, что у Дианы на всё про всё осталось минут двадцать. То есть, если ни за одной мусорной кучей на пустыре у неё не прикопан ковёр-самолёт — фиг успеет.
Хотя, может, и успеет. Это же не абы кто, а сам Кристиан! Для него Диана горы свернёт — хоть и говорит, что ради моего здоровья старается… Пипец, как всё сложно, в общем.
Я задумчиво придвинул к себе ещё один лоток со жратвой.
— Кушай, Костя, — грустно сказал Шарль. — Может быть, это в последний раз.
Я аж подавился. Огрызнулся:
— А ты не каркай!
— Карррррррррррр, — обиделся ворон.
— Блин, да не ты! Ты вообще птица, что с тебя взять? Ты каркаешь, потому что положено, а не как некоторые.
Ворон раздулся от гордости и сделал по рубке торжественный круг. С надеждой спросил:
— Гррррррримуэль?
— Сейчас пойдём, ага, — кивнул я. — Доем — и пойдём. Заодно Диану встретим.
Самостоятельно перемещаться посредством портала ворон не мог — Шарль объяснил, что ему не хватает веса, — а в каюте пташке не сиделось. Видимо, не терял надежду, что рано или поздно на горизонте нарисуется Гримуэль.
— Мне, наверное, тоже пора, — посмотрев на браслет, вздохнула Робин, — уже утро, скоро на работу.
— Я вас провожу, — засуетилась Фиона.
Я доел. Мы по очереди вышли из портала.
Ворон тут же сорвался с моего плеча и взмыл в предрассветное небо.
— Удивительно, — глядя ему вслед, проговорила Робин. — Порталы, другие миры, говорящие птицы! Сколь огромна и прекрасна Сансара, — и вдохновлённо посмотрела на меня и Фиону.
— Угу. Похищения, смертельный тотализатор, болты в спине, — подхватил я. — Зашибись житуха.
Робин фыркнула, но заметно было, что к прекрасности Сансары поостыла.
— Пожалуйста, Константин Дмитриевич, как только освободите Сеприта, дайте мне знать, — попросила она. — Хорошо?
— Непременно, — пообещал я. — Если сам к тому времени не откинусь, то прям сразу прибегу и доложу.
— До свидания, Константин Дмитриевич, — Робин подала мне руку.
Я осторожно пожал её ладонь и сказал:
— Ну, вот. Теперь точно ничего не получится.
— Почему? — ахнула Робин.
— Потому что прощаться с красивой девушкой за руку — плохая примета.
— А как надо прощаться?
— Поцеловать, разумеется. Как же ещё?
Робин нерешительно посмотрела на Фиону:
— Это правда? В вашем мире так принято?
— О, да! — с неподдельным энтузиазмом закивала Фиона.
Робин колебалась.
— В конце концов, когда вам ещё доведётся целоваться с пришельцем из другого мира? — попробовал подтолкнуть Робин к правильному решению я.
— С пришельцами, — поправила Фиона. Покраснела и распушила хвост.
Робин вытащила ладонь из моей руки. Отчеканила:
— Жаль, что я не из вашего мира. В моём такие традиции не в ходу. Всего доброго, уважаемые, — развернулась и пошагала навстречу рассвету.
— Ну, вот, — вздохнула Фиона.
А до меня запоздало дошло, что целоваться с Робин собирался не я один.
— Ну, знаешь! — возмутился, поворачиваясь к Фионе.
— А что? — она с вызовом упёрла руки в бока. — В конце концов, я тоже мужчина! Сам говорил, что мне что-то решать надо.
— Я в целом говорил.
— А я — в частности!
— Грррррррррруз! — прервал наш перепалку ворон. Сверзился откуда-то с небес и закружил над нами.
Я вгляделся в мусорные кучи на горизонте. Между ними, согнувшись под тяжестью увесистого тюка, ковыляла с остановки Диана.
Глава 30
— Ты припёрла вообще всё, до чего дотянулась? — поинтересовался я, глядя, как Диана одну за другой вытаскивает из тюка колбы, пробирки, приборы, прозрачные трубки и ещё какую-то хрень. — Что это хоть такое-то?
— Понятия не имею, — буркнула Диана, — я не Кристиан. Что увидела, то и собрала. У тебя уже есть план?
— Какой?
— Ну, Криса надо вытащить из тюрьмы, я же сказала. Чем вы тут занимались, вообще?
— Беседовали о литературе, — охотно доложила Фиона. — Робин Генриховна оказалась удивительно приятной собеседницей.
— Как же я с вами мучаюсь, — вздохнула Диана. И вытащила из тюка газовый баллон.
— А это ещё зачем? — удивился я.
Диана пожала плечами:
— Тоже на столе стоял.
— Ну-ка, дайте рассмотреть маркировку, — потребовал вдруг Шарль. Диана повернула баллон маркировкой к камере. — Хм-м, как интересно! Любопытная личность ваш Кристиан.
— Что это? — спросил я.
— Усыпляющий газ. В Альянсе применяется для борьбы с терроризмом. Вне операций Альянса — запрещён к применению, разумеется.
— Дальновидный парень — Сеприт, — похвалил я. — И с чувством юмора всё хорошо.
— О чём ты? — нахмурилась Диана.
— Ну, зачем он, по-твоему, этот баллон в лаборатории держал? Я вот думаю, именно на случай внезапных гостей. Надел бы респиратор, дверь наглухо закрыл — и сладких снов, господа агенты. Вашей же разработкой вам по башке и прилетит. Всё рассчитал — кроме того, что гости могут явиться в неудачное время.
— Браво, Костя, — внезапно похвалил Шарль, — ты молодец!
— Да я вообще такая лапушка, что аж помирать жалко. А ты это к чему?