Случайно заметил, что лезвие меча всё в крови. Опять подурнело, но тут же отпустило. Это какой-то замкнутый круг: только преисполнишься раскаяния, как — во, ещё один! И понеслось опять.
— Устал? — рявкнули мне на ухо. — Давай в центр!
Я перевёл дух. Меня сменили! Вот это круто, вот это неожиданно. Я оказался в относительно спокойном месте. Отряд продолжал нестись вперёд, но теперь мне попадались только редкие недобитки, чудом избежавшие меча и копыта.
— Под чёрной майкой играет кровь, и мы готовы побеждать! — пел командир.
Верно, готовы. И ничего, что нас полторы сотни, а их — раз в тридцать больше. Зато у нас песни со смыслом.
Я огляделся, пытаясь оценить наши потери. Ну, если они и были, то незначительные. Отряд по-прежнему представлял собой грозную силу. Гримуэль временно не колдовал, махал мечом, как все остальные. Он единственный был без доспеха и даже без кольчуги. Видать, магу не полагалось.
— Нет! — завопил вдруг командир. — Нет!!!
Я не сумел из-за голов остальных заметить, чего там у него нет. Но видеть и не надо было. Надо было слышать.
От музыки буквально сотряслась земля. Ни хрена ж себе, это что у них там за стереосистема?! Я таких басов даже в тонированных заниженных «девятках» ни разу не слышал! И ритм знакомый. И мелодия… Ой, бли-и-ин…
When I dance they call me macarena
And the boys they say that I’m buena
Отряд дрогнул. Кони заржали, заупирались, отказываясь скакать дальше. Командир повернулся с перекошенным от ужаса лицом.
— Отступаем! — крикнул он. — Назад! В крепо…
Договорить он не успел. Из груди вылез окровавленный наконечник копья.
— В крепость! — заорал я, увидев, что остальные растерялись, и поводьями заставил коня разворачиваться.
Передо мной сидел в седле незнакомый рыцарь. Взгляд его затуманился, он начал покачиваться. Раскрыл рот, и я услышал:
— A la tuhuelpa legria macarena
Que tuhuelce paralla legria cosabuena…
— Ты был мне братом! — завопил другой рыцарь и одним ударом снёс заражённому голову.
Отступление было паническим. То и дело кто-то из рыцарей принимался петь «Макарену» и тут же погибал. У меня был полный эффект присутствия в дурдоме в день открытых дверей.
Гримуэль, наконец, что-то сообразил. Поднял посох, и наш отряд накрыло нечто вроде прозрачного купола. Выглядело точь-в-точь как агентская «глушилка». И вправду приглушила звуки.
— Богиня! Богиня Диана!!! — послышались исполненные надежды крики.
Я поднял голову и впереди, на крепостной стене, увидел блестящую золотом фигурку. Ну наконец-то, блин, закончила пудриться!
Диана подняла руки, и я почувствовал зарождающийся ветер, бьющий в лицо. Потоки ветра набрали силу, потом скользнули вверх, полетели над нашими головами. На коне вертеться было пипец как неудобно, но я сделал над собой усилие, оглянулся.
Было на что посмотреть. Врагов разметало ураганом. Их подбрасывало на несколько метров в воздух и швыряло о землю. Увидел я и стереосистему. Это была целая, мать её, стена из динамиков. Но вот она покачнулась и с воплем «Э-э-э, макарена!» — упала. На том и заткнулась. Последним, что я увидел, прежде чем отвернуться, был летающий и дико ржущий попсовый конь.
Стремительным порывом мы ворвались в крепость, за нами захлопнулись остатки ворот. Я, тормознув коня, спрыгнул на землю и только тут обнаружил, что колени трясутся и подгибаются. И это бы ещё фигня. А вот меч грязный — чего с ним делать? Вытереть бы, а чем?..
Вдруг на глаза мне попался платок в чьей-то руке. Я подумал, что это мне. Схватил его, вытер лезвие и с облегчением сунул меч в ножны. Только тогда сфокусировал взгляд на человеке, у которого отобрал платок. Это был наместник, и смотрел он на меня без малейшей доброжелательности. На лбу его блестели капельки пота.
— Герои! Слава героям! — надрывалась толпа за спиной наместника. — Слава богине Диане! Слава!!!
Я демонстративно уронил платок под ноги наместнику и сказал:
— Спасибо. А где у вас тут ордена дают? Мне как раз один нужен.
Глава 14
Победа была окончательной и безоговорочной. Выжившие попсовики позорно бежали, даже не оглядываясь. А в городе спонтанно наступил праздник. На улицы высыпали люди, хором что-то пели, бросали в воздух шапки и, разумеется, бухали почём зря.
Перед торжественной церемонией мне разрешили зайти домой переодеться. Диану окружили так, что прорваться к ней нечего было и думать. Да я и не пытался. Встретимся ещё, никуда не денемся. В общем, в отель я отправился в одиночестве.
В лифте не оказалось лифтёра. Это было вполне простительно, учитывая обстоятельства: город только что победил в великой битве с неравными силами попсы. Пришлось управлять самому.
Я взялся за ручку, резво потянул её вверх и тут же с матом полетел на пол — так круто прыгнула кабина.
— Понял, буду нежнее, — прокряхтел я, поднимаясь.
Начал тянуть медленно и аккуратно. Опыта не хватало, и кабина всё равно двигалась рывками. Эх, мальчик-лифтёр, где же ты?..
Ответ на этот вопрос обнаружился, когда я открыл дверь в номер. Внутри было темно — шторы задвинуты. В нос ударил запах не просто алкоголя, а конкретного бухла. Потом кто-то вскрикнул голосом Фионы — надеюсь, что Фиона, а не Филеас — и началось метание, которого я почти не видел, только слышал и ощущал.
— Стоять! — рявкнул я. — В душ не прятаться!!!
Метание остановилось.
— То-то же, — сказал я. — У меня руки по локоть в крови, да ещё и вспотел, как лошадь.
Полагаясь на мышечную память, я прошёл через зал, нащупал дверь и вошёл в душевую. Тут зажёг свет и выдохнул. Ну, теперь можно немного расслабиться. Ага, как в том анекдоте про Штирлица.
Под струями горячей воды немного подумал о жизни такой непростой. Вот и докатился до массовых убийств… Оно, конечно, понятно, что война и всё такое. Но я, во-первых, не здешний, во-вторых, в атаку сам сдуру напросился, а в-третьих, хоть ты как обоснуй, а ощущения хреновые. Впрочем, не настолько хреновые, как можно было ожидать.
Да, вот это тоже было откровением. Я внезапно обнаружил, что если нынче вечерком немного заполировать всё это дело пивком, то, в принципе, к утру буду в полном порядке. Стоп. А вечерком — Элегия. А у меня как раз орден… Нет, всё, отставить рефлексию до лучших времён! На пенсии, с бокалом коньяка, перед камином подумаю на философские темы. А пока я — герой-ариец, надо пользоваться благами.
Когда я вернулся в комнату, там была одна только пьяная в дрова Фиона. Обхватив голову руками, она повесила уши и сидела на растерзанной постели.
— Стебаться можно? — вежливо осведомился я после того, как раздвинул шторы на огромном окне.
— Отстань! — буркнула Фиона.
— Ну, знаешь… — Я начал одеваться, сокрушаясь о безнадёжно утраченной футболке. — Это я у тебя разрешения спрашиваю, цени. Диана-то спрашивать не будет.
— Ты не расскажешь ей! — подскочила на месте Фиона.
— Трезвый — ни-ни, — пообещал я, затягивая ремень на брюках. — Ты собралась, кстати? Мы в храм переезжаем. Или останешься с любимым?
— Костя, перестань! Ничего не было!
— Это как так? — Я даже замер от неожиданности, в недоумении глядя на измятую постель.
— Ну вот так. Не было, и всё.
— Э-э-э, не, — покачал я головой. — Ты мне это брось. Я уже взрослый, в Санта Клаусов не верю. Пока я там героически кровь проливал…
— А я за тебя волновался! — крикнула Фиона. — Чтобы успокоить нервы, пришлось немного выпить. И тогда пришёл он. И сначала мне показалось, что он такой понимающий собеседник. Я ему стихи читал…
Пришлось отвернуться к окну, чтобы Фиона не видела, как я изо всех сил пытаюсь не ржать. Господи, как грустно-то это всё.
— Ну, нормальное начало, чё, — сказал я. — А чего не было-то?
Спустя десяток глубоких вдохов и выдохов прозвучал сдавленный ответ:
— Видимо, я у него была первой, и он слишком… Слишком…
— Фу, всё, — отмахнулся я. — Давай без подробностей.
— Ты сам просил!
— Я ж не думал, что всё настолько страшно. Ладно, иди мойся и пойдём смотреть, как мне орден вручать будут. Я пока на диване поваляюсь.
Диван я выбрал подальше от кровати. На всякий случай. Улёгся, подушечку под голову подложил. Хорошо…
— Костя?
— Ну чего тебе? — Я покосился на покачивающуюся рядом со мной Фиону, от которой волнами исходил аромат перегара.
— Я разрушаю свою жизнь. Уже вторую. И ещё хуже, чем первую.
— Это да, — зевнул я. — В первой бухал по-тихому, а теперь — во все тяжкие, да с развратом.
— Что мне делать?!
— Я тебе варианты озвучивал.
— Я не хочу! Я не могу… Должны же быть какие-нибудь курсы для тех, кто осознался в теле чуждого пола…
— Опять тебе курсы? Вот, блин, есть же люди — хлебом не корми, а дай на курсы походить! Хочешь курсы? Давай я тебе проведу. Хоть деньги далеко не уйдут. А первое занятие — вообще бесплатно.
Пристыженная кошка уползла в душ, а я прикрыл глаза. Правильно, пусть себе мучается. Тоже мне, нашла проблему. Пока я там с силами попсы сражаюсь, она тут… Да ещё и… Тьфу!
Орден был красивый. В виде золотой электрогитары. На пиджаке хорошо смотрелся. Пиджак бы этот ещё в химчистку отдать… Но не всё сразу.
Торжественные мероприятия длились почти до вечера. Наместник лично приносил Диане свои глубочайшие извинения и клялся в вечной верности. Гримуэля взяли в храм служителем, от чего он был просто в восторге. Сразу приволок котомку с вещами. Сбылась мечта идиота, ага…
Я постоянно пытался высмотреть в толпе Элегию — тщетно. Вот, блин, крепко же она мне в душу запала. Почему-то. Так-то я обычно спокойнее отношусь, а тут — будто наваждение какое-то. Как популярная песенка — засядет в голове, и не вытравишь её оттуда никакими усилиями.
Наконец, нам позволили отдохнуть. Привели в шикарные покои на третьем этаже храма. Диану поселили отдельно, нас с Фионой — отдельно. Вдвоём…