— Да ты что! Все шесть.
Не, ну если шесть — тогда, конечно, другое дело. За шесть часов горы свернуть можно, не то что влюбиться.
Н-да, вот что значит родственные души. Ей-богу, не знал, ржать мне над охранником или сочувствовать.
— Тебя как звать-то?
— Жерар.
— Костя. Будем знакомы. Так вот, брат Жерар, — я положил охраннику руку на плечо, — у меня-то — несерьёзно, сколько таких кошек было. А Фиона аж родину покинула. Так что, сам понимаешь.
Жерар пригорюнился.
— В общем, поживём — увидим, — закончил я. Подустал гнать, да и жрать хотелось. — Ты иди. И подумай, может, подвиг совершишь какой? Фиона подвиги любит.
— Подвиги?
— Ну да. Чтобы ты ей, к примеру, звезду с неба достал. Ну, или чтобы хоть товарищу инструктору морду набил.
— Товарищу инструктору — нельзя, ты что! — встрепенулся охранник. — Меня вмиг уволят.
— Тогда про звезду подумай. — Я снова хлопнул охранника по плечу. — Топай, Жерар. Мне ужинать пора и медитацией заниматься.
Жерар покосился с подозрением.
— Не пацан уже, вроде — медитацией? И вообще. При такой женщине — грех это, я считаю.
Я сперва не отдуплил, потом заржал.
— Ты инициацию с индустриализацией тоже путаешь?
— Чё?
— Ничё! Вали, говорю. Мешаешь.
Спорить Жерар не стал. Он вообще выглядел человеком, глубоко погрузившимся в себя. Задумчиво вышел из камеры. Закрыл дверь и приложил к замку браслет.
Замок щёлкнул. Жерар свалил.
А я снял оставшуюся одежду и потопал в душевой угол.
Стоять босыми ногами на холодной решётке было не сильно приятно, зато способствовало скорости помывки и приливу к башке умных мыслей.
Каждый день упахиваться до смерти, привозя товарищу инструктору драгоценные секунды, мне как-то не сильно светило. Погонял разок, хватанул драйва — и хорош. В общем-то, хоть сейчас к рокерам с попсовиками вернусь, там воздух свежий и пиво вкусное.
Но, если меня до сих пор не выпнули отсюда под зад мешалкой, значит, время я, как ни старался, привёз неплохое. И значит, хрен меня кто отпустит, так и будут соки выживать, пока не сдохну. А сдохнуть, судя по словам Фионы, в этих гонках — вообще не проблема. Проблема, скорее, выжить.
А значит, что?.. Значит, надо придумывать, как отсюда свалить. Захватив обеих девок — не оставлять же их Жан-Полю. И пофиг, что секс у него раз в две недели — если я сбегу, а Диана с Фионой останутся, небось, со злости не сексом с ними заниматься будет. Н-да, осталась фигня — придумать, как свалить.
Рассчитывать на то, что ко мне и в эту камеру явится местная принцесса с просьбой лишить её невинности, определённо не стоило. Жан-Поль на принцессу как-то не очень смахивал. И охраняли меня тут куда серьёзнее, чем на Планете Невест. Жерар — мужик, конечно, не самый умный, но, если я у него на глазах начну побег устраивать, вряд ли будет столбом стоять. И усыпить-то нечем, Розалинда с пульверизатором далеко… Так, а если во время гонок попробовать смыться? Тян говорила, что заключительный этап проводят в воздухе, значит, теоретически, моя тарелка летает?.. Завтра надо будет это выяснить. Во-первых. А во-вторых, разузнать, где Диана — для того, чтобы её спасти, нужно хотя бы понимать, откуда спасать. Ну и в целом пообщаться не мешало бы. Все-таки, опыт попадания в переделки у Дианы в разы больше моего. Может, она уже давно всё придумала…
Так, ну окей, план на завтра есть. Сейчас-то я к побегу один хрен не готов. Даже если дверь камеры распахнут настежь и расстелют красную дорожку, скажу: «Идите в баню, дайте выспаться».
Я выключил воду. Прошлёпав мокрыми картонными тапками к тумбочке, вытащил из неё полотенце. Быстро вытерся, натянул трусы и рухнул в койку.
Проснулся от того, что в камере включили свет. По ощущениям — с десяток прожекторов врубили. Включение сопровождалось воем сирены. Если бы такое исполняли на кладбищах, покойники дружно восстали бы из мёртвых и сбежали, прикрывая головы гробами.
— Охренели, что ли?! — я, жмурясь, сел на койке.
— Подъём, — объявил стоящий за стеной из решётки охранник.
Не Жерар, какой-то другой. У Жерара, видать, смена закончилась.
— Поднялся, не видишь? — буркнул я. — Могу на руки встать, только светомузыку выруби!
Охранник не отреагировал. Отпер дверь и вкатил в камеру многоярусную тележку, уставленную подносами.
Объявил:
— Завтрак.
— А сирена орёт для улучшения пищеварения?
— Поднос бери, — велел охранник.
Я взял один из подносов, поставил на тумбочку.
Сирена заткнулась. Прожектора выключились.
— То есть, это мне надо было поднос взять? — уточнил у охранника я. — Если так, то в следующий раз тебя прямо у двери караулить буду. — Охранник молчал, но когда Костю Семёнова смущали такие мелочи? — Слушай, друг. Со мной девушка была, красивая такая. Блондинка, зовут Дианой, одета в футболку с Риком и Морти и трусы. Наверное. В смысле, насчёт трусов — не точно. Не знаешь, случайно, где она?
— Как поешь, поднос поставь на пол возле двери, — не реагируя на вопросы, сказал охранник. — Через полчаса ты должен быть одет и готов к выходу на полигон.
— Слушаюсь, ваше благородие, — проворчал я.
Нужен ты больно. Я не гордый, потом у Жерара всё, что надо, выспрошу.
— Один вопрос, окей?
Охранник, уже подошедший к двери, остановился.
— Ты, часом, товарищу инструктору не родственник?
— Зять, — удивился охранник. — На Жозефине женат. А ты откуда знаешь?
Вообще, в родственных связях я не силён, всяких шуринов с деверями и кузенами перепутать могу запросто. Но про «зять» точно знал, что он — муж дочери. В жизни б не подумал, что у этого робота-садиста дочь есть.
— Сердцем почувствовал. Я Жозефину ещё со школы люблю. Для того и стал гонщиком, чтобы ей понравиться.
Глаза охранника налились ненавистью. Ярко и заметно, как в аниме. Рука метнулась к дубинке:
— Не приближайся к моей жене! Убью!
Ещё один псих на мою голову, господи-прости. Если Жозефина в папу уродилась, аж думать страшно, кем у товарища инструктора внуки вырастут.
— Эй, ты чего, — поспешно сдал позиции я. — Может, это вообще не та Жозефина? Говорю же, ещё в школе было. Я её и не помню почти.
— Смотри мне, — пригрозил дубинкой охранник. Тяжело посопел, унимая ненависть. Повторил: — Через полчаса ты должен быть готов к выходу, — развернулся и ушел.
— Как же я с вами мучаюсь, — закатив глаза к потолку, повторил я любимую реплику Дианы.
Прозвучало почти как молитва. Я открыл пластиковый судок, взял пластиковую ложку и приступил к трапезе.
Глава 24
Когда мы вместе с охранником притопали на полигон, товарища инструктора увидели издали — красный костюм ярко выделялся на фоне обступивших его чёрных. Человек тридцать парней вокруг топталось, не меньше. И новые всё прибывали и прибывали. Под охраной, кстати, кроме меня и Фионы, только одного привели, остальные подходили без сопровождения.
Добровольцы, стало быть. Жаждущие адреналина, денег и славы, очерёдность подчеркнуть. Прям, как я когда-то… «Когда-то», — дошло вдруг до меня. То есть, в мыслях я себя из гонщиков уже вычеркнул, что ли?.. Пока шли к товарищу инструктору, думал эту мысль.
Фигня, вероятно, в том, что ненавижу делать что-то из-под палки. Всю жизнь у меня так, с самого детства. Я у мамы бунтарь, ага. Дело не в том, что мне резко разонравились гонки. А в том, что меня заставляют. Похитили, хрень какую-то в спину вколотили — кстати, до сих пор не понял, для чего это было нужно, — Диану держат под замком, ну и с товарищем инструктором, чтоб он был здоров, отношения сразу не заладились. Вот, спрашивается, что бы стоило Жан-Полю не присылать за мной отморозка-сиротинушку, а приехать самолично и пообщаться, как нормальным людям? Нет, блин!
— Сейчас на нас опять наденут шлемы, — прошептал я Фионе за спиной охранника. — Попробуй отключить микрофон.
— Как?
— Понятия не имею. Но как-то ведь он должен отключаться?
— Зачем?
Я задумался. Выходило, что с точки зрения таких, как товарищ инструктор, и правда незачем.
— Тогда просто помалкивай. Что бы я ни делал — молчи и ни о чём не спрашивай. Поняла?
Фиона преданно кивнула.
— А сейчас можно спросить? Пока еще шлемы не надели?
— Ну?
— Почему они на меня так смотрят?
Парни, обступившие товарища инструктора, действительно дружно вывернули головы в сторону Фионы. У некоторых аж рты открылись.
— По женщинам соскучились? — предположил я. — Кроме тебя и Дианы, я тут пока ни одной не видел. Даже норма… в смысле, без хвоста и ушей. Им, небось, с горя и мадам Родригес — Мисс Нимира.
— Я мужчина!
— Ну, они-то этого не знают. Никогда раньше мужиков с такими сиськами не видели.
Фиона по-кошачьи фыркнула и отвернулась. А я, подойдя к толпе парней, решил сразу обозначить позиции.
— Это — мой навигатор, — указал на тян. — Пялиться можно, если шеи свернуть не боитесь. А разговаривать и трогать руками нельзя. Кто полезет — огребёт. Всё, конец информационного сообщения.
— Это от тебя, что ли, огребёт? — презрительно бросил парень, которого привели под конвоем. И заржал так, будто сказал что-то дико смешное.
Смех подхватили, парень здесь явно пользовался авторитетом.
Ростом с меня, но в плечах пошире. Бритый череп, украшенный сложной вязью татуировок, квадратная челюсть и ухмылочка в духе «первый гопник на районе». Благо, я таких ухмылочек в родном мире повидал достаточно, и ответ приготовил заранее.
— Для начала от меня. А пока скулить будешь, Творец этого мира подтянется. Он кошкодевочку для себя приглядел. Ещё вопросы?
Гопник, набычившись, молчал. Пытался, видимо, собрать куцые мозги в кучу и обработать полученную информацию.
— А, да, — не дождавшись ответа, вспомнил я. И широко улыбнулся: — Всем доброе утро!
— Доброе утро, — пискнула Фиона.
Ответить никто из парней не рискнул. То ли мир у них такой невежливый, то ли просто сомневались, что утро доброе. Поглядев на мрачную рожу товарища инструктора, я и сам начал в этом сомневаться.