Но теперь, получается, уже неважно, что я в гробу видал кого-то обгонять и свою задачу видел только в том, чтобы не позволить себя подбить! Теперь получается, что для того, чтобы не сдохнуть, мне опять придётся выигрывать!
Потому что, по факту, я заперт на трассе, никуда с нее не денусь. И Диана будет напрасно ждать возле выхода с полигона…
— Костя, — вмешалась в поток моих панических мыслей Фиона, — а вот эти стрелочки — это что?
Стрелочки я у себя на забрале тоже видел. Ярко-желтые, движутся позади меня. И в зеркалах видел приближающиеся сзади машины. Подумал мимоходом, что если они окажутся снизу — фиг чего увижу, не позволит конструкция машины. То, что наверху, разглядеть можно, а вот если кто-то откажется под тобой, останется рассчитывать только на то, что забрало не залагает.
Моя машина была обозначена белой стрелкой. Впереди себя я не видел никого — ни в реальном небе, ни на виртуальном экране. Должно быть, лидеры гонки, пока я пытался бодаться с силовым ограждением, уже прилично оторвались, только отстающих и видать…
О-па!
Одна из машин, висящих у меня на хвосте, внезапно наподдала другой. Другая улетела к краю трассы. Заискрилась, но выровнялась. А стрелка на забрале стыдливо покраснела.
«Итог: минус 47 очков, — появилась надпись возле покрасневшей стрелки, — оставшийся лимит — 53 очка».
Я едва успел дочитать — по машине долбанули ещё раз. Сразу двое догнавших, с двух сторон. Машина закувыркалась в воздухе. Впилилась в ограждение — раз, другой. Билась так по-идиотски, что стало понятно: гонщик её уже не контролирует. Стрелка на забрале это подтвердила: побагровела окончательно.
«Минус 70 очков, — констатировала надпись, — Общий итог — минус сто двадцать три очка. Дисквалификация». Машина исчезла из вида, а стрелка — с забрала.
Фигасе тут порядки!
Хотя, собственно, чего я ждал? Благородно-рыцарских расшаркиваний? Понятно было, что каждый станет другого зубами рвать. За это ведь плюсовые очки дают — вон они, появились возле стрелок тех, кто подбил машину. Теперь они, по логике происходящего, должны друг на друга наброситься, а там и до меня очередь дойдёт — если догонят, конечно.
Мне стало противно.
Красивые честные правила гонок моего мира в исполнении Амадея приобрели настолько же паршивый вид, насколько паршиво выглядел сам Амадей. Мне его за это отдельно прибить захотелось.
Ух, сколько бы всего сказал, если бы не шлем на голове! Но пришлось сдержаться. Как бы ни бесило, но мне опять придётся играть по его правилам. До тех пор, пока не придумаю, как выпутаться. Должен ведь быть какой-то выход! И я его рано или поздно найду, но сначала придётся победить.
Трасса резко вильнула влево. И продолжила закручиваться.
«Спираль», — понял я. Крепче вцепился в руль. Нужно было оторваться от преследователей на хвосте. Я прибавил ходу.
Амадей попытался вмешаться — рассудив, вероятно, что лучше меня умеет проходить спирали. Придурок, блин! Я, конечно, и сам эту загогулину впервые в жизни вижу — но я-то, в отличие от Амадея, чувствую и машину, и трассу! Отмахнулся от этого урода.
Из спирали вышел красиво — не прибавив скорости, конечно, но, по ощущениям, почти её не потеряв. И тут же увидел тех, кто обошёл меня на старте.
Ха, а ведь мне, пожалуй, повезло, что отстал!
Судя по тому, что увидел, бой тут разыгрался нешуточный. Один из моих стартовых соперников, на серебристой машине, пробив себе коридор между двумя другими, красной и фиолетовой, ушёл вверх. На желтую машину, чуть отставшую, свалилась подбитая фиолетовая.
Жёлтый отлетел в сторону, впилился в край трассы и заискрил, а подбитый фиолетовый продолжил падать. На меня.
Я едва успел уйти. И сосредоточился на жёлтом. Скорость набрал уже приличную. Что ж, с волками жить. Не я придумал эти садистские правила, к Амадею все вопросы.
Удар!.. Есть.
— Минус двадцать три очка. Дисквалификация! — со взвизгом зачитала Фиона. И тут же взвизгнула: — Костя! Правее!
Я машинально дёрнул рулём вправо. И в ту же секунду с левой стороны прошла ещё одна машина — до сих пор я ее не видел, парень поднялся снизу.
— Сбить пытался, — прокомментировала Фиона. — Ой! Стоп, замри!
Я, уже начав закладывать вираж, притормозил. И мимо проскочила еще одна машина — на этот раз справа. Я сообразил, что Фиона — в отличие от меня, сосредоточившегося на трассе, следит еще и за отставшими противниками.
— Офигеть. Да ты и правда прирождённый навигатор! Тебе жена не говорила, что не только бухать можешь?
Фиона смущённо покраснела.
— Она хвалила меня единственный раз. Когда я починил лестницу в погребе. Жена спускалась туда, чтобы взять банку с маринованным папоротником, но одна из ступенек, как оказалось, прогнила, и жена провалилась вниз. Звала меня, но я не шёл, потому что готовился к самодеятельному вечеру декламаторов.
— Долго готовился? — Я аккуратно вёл тарелку вверх, максимально приблизившись к правому краю. То, что посредине лететь опасно, успел уяснить.
Фиона опустила глаза:
— Часа три.
— И сколько выхлебать успел?
— Я не пил! Я никогда не пью перед ответственными мероприятиями.
— То есть, вчера было как раз «никогда»?
— Ох, ну зачем ты опять! Ну… ладно, — сдалась Фиона, — почти не пью. В общем, в момент, когда я появился у входа в погреб — ты бы видел, как обрадовалась жена! После того, как я вытащил лестницу, приколотил вместо прогнившей ступеньки новую и помог Монике подняться, она мне буквально на шею кинулась!
— Да ещё бы. Небось, и не ждала уже.
— Что, прости?
— Ничего. Говорю, мы с тобой — идеальная команда.
— Атакуют! — рявкнула Фиона. — Вверх!
Я взмыл вверх. Атакующий феерично впилился в ограждение.
— Минус двадцать очков, — констатировала Фиона. И, чуть позже: — О, его добили! Так ему и надо. — Подумала, покраснела и неловко добавила: — Козлу.
— Мы команда, бро! — Я оторвал правую руку от руля, выкинул навстречу Фионе.
Она шлёпнула по моей ладони:
— Да! — торжественно выпрямилась в кресле.
Я напрягся. Ох, только не это! Но Фиону было уже не остановить.
— Друзья мои, прекрасен наш союз! Он, как душа, неразделим и вечен! Непобедим, свободен и беспечен, сложился он под сенью…
— ***!!! — заорал я.
Нас снова атаковали снизу.
Глава 37
«Минус 11 очков», — констатировала бесстрастная надпись на забрале шлема.
— … дружных муз, — клацнув зубами, закончила Фиона.
Долбанули-то по нам нормально, была бы машина полегче — уже бы кувыркались. Но на своём танке я сумел выровняться.
Гаркнул:
— Всё! Музы — потом! Если выживем. Паси тех, кто снизу!
Сам я смотрел на трассу. Вёл тарелку, прижимаясь к краю.
— Да! — Фиона вцепилась обеими руками в приборную панель.
— И держись, — закончил я. И бросил машину на середину трассы.
— Костя! — Фиона взвизгнула. — Снизу машина! Он сейчас ударит прямо по нам!
— Один?
— Да.
— Отлично. Держись, — повторил я и теперь уже сам переключил внимание на забрало. На показавшуюся снизу тарелку.
Выждал. И резко, перед самым её ударом, вильнул влево.
Тарелка влепилась в ограждение. Привычные уже искры, и ещё одна жёлтая стрелка стыдливо покраснела — минус одиннадцать очков. Маловато, однако.
И я ударил.
Вот теперь как надо! Минус тридцать три очка. Сбитая тарелка закувыркалась.
— Есть! — крикнула Фиона.
А я, повинуясь трассе, повёл тарелку в новую спираль.
Это было жёстко. Больше всего мешал падла Амадей. Притихший во время боя — сейчас, без чужаков на хвосте, он явно осмелел и решил ещё раз показать мне, как надо управлять машиной. Руки и ноги привычно начало клинить.
«Ну поиграй, деточка», — беззвучно прокомментировал я. Рассудив, что положение — не самое опасное, пустил Амадея к рулю.
«Бум», — с готовностью отозвалась тарелка. Нас с Фионой тряхнуло.
«Минус три очка».
«Бум!» минус ещё три.
«Буууум!» — пять.
Так, всё. Баста, карапузики. Папа с работы пришёл.
Я отобрал у Амадея руль. Порадовался тому, что это получилось легче, чем вчера, и даже легче, чем в предыдущий раз — насобачился, наверное. И тут же напрягся — почувствовал, как машина вопит во весь голос, что может лететь быстрее. Тарелка бесилась, что её не отпускают с поводка — а злость передавалась мне. Каким-то образом, видимо, мы с ней успели сродниться не хуже, чем с Фионой.
— Ничего, малышка, — я похлопал тарелку по рулю, — дай срок! Мы им ещё покажем. Ты у меня еще закричишь в экстазе.
Спираль закончилась. Дальше, если я всё запомнил правильно, трасса делала зигзаг и уходила вверх.
Впереди себя я никого не видел. Хреново. Потерял время, пока боролся с теми, кто атаковал снизу.
— Костя!!! Левее!
Я дёрнул рулём. И ушёл от очередного догнавшего — меня пытались сбить на входе в крутой поворот зигзага. Атакующий впечатался в ограждение.
— Минус двадцать четыре очка, — небрежно бросила Фиона. — Больше на хвосте никого. Давай!
И я дал. Не стал тратить секунды на то, чтобы добить искрящегося — и без меня найдутся желающие. Я стремился уйти от новых возможных преследователей.
«Поворот, спираль, зигзаг, вверх, пике, влево, спираль», — пробормотал, как мантру.
И на выходе из зигзага рванул вверх.
Заметил над собой две тарелки. Одна красная — эту я уже видел, — и незнакомая голубая. Её хозяин явно работал не на эффект, а на результат. Тарелка почти сливалась с небом, если бы не странный ореол, я бы её и не заметил.
Так, ну хрен с ними с обоими. Пока они мне не мешают — пусть себе летят. Летите, голуби, летите…
— Костя!!!
Я ничего не успел сделать. Голубая тарелка внезапно рванула мне наперерез. Я ударил по ней, но пилот, видимо, был готов — и мой удар ему больше помог, чем навредил. Тарелку подбросило вверх, она, как прыгун на трамплине, ещё прибавила скорости — и ушла выше. А я, с ушибленной мордой, остался.