— Нет, хочу ещё немного тут посидеть, — отвечает она, с огромным трудом мотая головой из-за капюшона. Я проверяю температуру воздуха через приложение в телефоне и думаю, а не слишком ли её закутали. Впрочем, я не родитель, так что лучше мне не вмешиваться. Но я отчасти понимаю Лиззи, которая несмотря на неудобство продолжает следить за Ричардом в кадре.
Он производит на меня невероятное впечатление. И не остаётся никаких вопросов, почему его называют самым перспективным актёром и сравнивают с настоящими иконами Голливуда. Ричард очень харизматичен. И пусть он по сюжету всего лишь возлюбленный главной героини, попадая в кадр он полностью сосредотачивает всё внимание на себе.
Впрочем, возможно я просто предвзята. Ничего не поделать — увидев Долсона на съёмочной площадке, я даже перестала на него злиться или обижаться. Он вне всяких сомнений талантливый актёр и звезда мирового уровня. Наверное, было бы странно, если бы у такого не было своих закидонов. Но отчего-то от осознания этого мне становится грустно, словно я только сейчас поняла, что мы с ним совершенно на разных уровнях. Причём, я даже не могу толком ответить себе, почему это так меня задело. Ричард же мне не нравится как мужчина. Не нравится же, так?
Мы с Лиззи греемся в трейлере. Я раздумываю про себя, возможно ли, что я запала на Ричарда. Обычно у меня очень чёткая грань между личными и рабочими отношениями. Но в этот раз всё с самого начало пошло не так. Ещё до встречи с ним я из-за него пережила сильное эмоциональное потрясение. И то, что после знакомства я в некоторой степени оказалась вовлечена в его личные проблемы, тоже сыграло свою роль. Мне не хочется быть какой-то наивной дурочкой, что влюбилась в кинозвезду, а потому собственные эмоции вызывают у меня большую тревогу. Вдобавок, я прониклась огромной симпатией к Лиззи. Её, по моему мнению, вообще очень трудно не любить: милая, забавная и развитая не по годам.
Я оглядываюсь по сторонам и понимаю, что девочки нет рядом. Сердце пропускает удар. Спешу к месту съёмок и замираю на полпути, слыша детский плач. Вижу впереди Лиззи, распластавшуюся на брусчатке, и застывших вокруг неё в нерешительности членов съёмочной группы. Я срываюсь с места и бегу к ней, поднимаю осторожно, стряхиваю легонько пыль с комбинезона.
— Тише-тише, малышка, — пытаюсь успокоить, но Лиззи продолжает плакать, прильнув к моей груди.
Буквально через минуту появляется Ричард. Я чувствую, что даже воздух вокруг него пропитан злостью. Мне стыдно и страшно. Я не знаю, что мне делать. Просто выпускаю девочку из объятий и она перекочёвывает на шею к отцу. Мне кажется, что это конец. Я не справилась с поставленной задачей и теперь меня с позором уволят. И вроде бы это не самое страшное в жизни, но становится очень больно от этой мысли. Чёрт... Кажется, он мне действительно нравится. Всё происходящее следом смазывается в памяти. Помню только самодовольное лицо Ольги при взгляде на меня. Не понимаю, откуда взялось такое злорадство.
Как результат, мне, не оправдавшей ожидания, Ричард Лиззи больше не доверяет. Отчего-то я чувствую себя отвергнутой, хотя мы и продолжаем работать вместе. Вообще всё это начинает больше походить, на обычную схему взаимодействия с клиентами, когда мы оба держим дистанцию и соблюдаем субординацию. Этим я себя и успокаиваю.
— И няня сразу нашлась подходящая, — говорю я сама себе, ощущая неясную обиду. — А сразу так нельзя было сделать? Обязательно было доводить меня до невроза?
И вроде бы инцидент исчерпан, и в результате у меня появилось больше свободного времени. Но я не могу никак успокоится. Мне хочется снова увидеться с Лиззи, но больше меня тянет к Ричарду, теперь холодному и недоступному для меня.
Глава 10. «Рождество»
Свободные вечера, шопинг, прогулки — я стараюсь искать положительные моменты в дистанции между мной и Ричардом. Мы общаемся в процессе работы, но как-то натянуто. Я то и дело замечаю его напряжённые взгляды на себе и пытаюсь понять, что на сей раз сделала не так. Это уже начинает походить на абсурд. Три с лишним недели прошло с того инцидента с Лиззи. Уже и все царапины зажили, и даже новые были получены в результате вот таких же точно падений, а он всё ещё держит на меня обиду. Вдвойне некомфортно оттого, что с остальными на площадке Ричард абсолютно раскован и свободен, даже умудряется находить общий язык с теми, кто в принципе английского не знает. Я чувствую себя бесполезной.
Вечером двадцать четвертого в заведениях и на улицах чувствуется праздничная особенная атмосфера. В Питере европейские традиции ощущаются острее, пусть и не так много людей празднуют католическое Рождество. Гуляя по новогодней ярмарке на Манежной, замечаю красивую тряпичную куклу в виде ангела. В голову почему-то приходит образ Лиззи. Грустно вздыхаю, но всё-таки покупаю куклу с мыслью о сувенире на память об этой поездке. Не магнит же на холодильник мне покупать в самом деле.
Я возвращаюсь в отель с намерением завалиться спать пораньше. Режиссёр в честь праздника дал съёмочной группе выходной на завтра, так что можно будет съездить посмотреть достопримечательности или погулять.
— Простите... простите, — слышу я в свой адрес со стороны ресепшена. Оборачиваюсь и смотрю вопросительно на девушку за стойкой регистрации.
— Вы мне?
— Да, — кивает администратор. — Вы ведь работаете вместе с отцом этой девочки?
Она кивает на Лиззи, одиноко восседающую на одном из диванов в лобби. Я даже и не заметила её.
— Д-да, — растерянно отвечаю я. — А что случилось?
— Как я поняла, его всё ещё нет. А няня, с которой её оставили, уже ушла, — поясняет девушка аналогичным неуверенным тоном. Она явно понимает, что Долсон не просто турист и пытается быть максимально деликатной. — Мы присматривали за ней, но уже поздно. Вы не могли бы связаться с её отцом, если у вас есть возможность?
Последняя оговорка, видимо, свидетельствует о том, что они уже пытались это сделать, но не смогли. Я чувствую лёгкое беспокойство. Последний раз я видела Ричарда часа три назад, во время фотосессии для промо компании. Как раз после неё мне было сказано, что я на сегодня свободна. В разговоре между актёрами мелькало что-то про вечеринку. Но я не думала, что озабоченный папаша Долсон оставит своего ребёнка ради пьянки. Это уж совсем не комильфо. Не похоже на него, и что-то мне подсказывает, что без Ольги Макаровой тут не обошлось.
— Я попробую, — отвечаю и подхожу к сонной и вялой Лиззи. — Эй, малышка, пойдём-ка спатки?
Лиззи поднимает голову с подлокотника и смотрит на меня внимательно.
— Мамочка... — она тянет ко мне руки и повисает на шее. Я смиренно обнимаю её и подхватываю на руки.
Мы поднимаемся в номер Ричарда. Мне ужасно неловко оказаться здесь. Но я оправдываю себя тем, что ребёнок не должен спать в рождественскую ночь в лобби отеля у всех на виду. Надо сперва уложить её, а потом уже позвонить Долсону и объяснить всё. И если у него снова будут претензии ко мне, я сочту себя вправе высказать ему всё, что думаю. Пакет с ангелом повисает у меня на руке. Я смотрю на покрасневшие глазки Лиззи. В огромной гостиничной кровати ей некомфортно. Она тянется ко мне, хватает за карман пальто.
— Не уходи...
Я присаживаюсь на корточки и беру её за руку.
— Смотри, что у меня есть для тебя, — я достаю куклу, распаковываю её и кладу рядом. — С Рождеством, Лиззи.
— С Рождеством, мамочка, — отвечает тихонько малышка. — Пожалуйста, не уходи от нас больше никогда.
Я в ответ только поглаживаю её легонько по голове. Непослушные кудряшки пушатся под моей ладонью. Лиззи очень похожа на папу. Такая же обаятельная. Глядя на неё у меня появляется странное чувство — хочется заботиться о ней, защищать от всех невзгод. Никогда прежде я не чувствовала такого желания отдавать и любить безвозмездно. Я не знаю отчего слёзы появляются на глазах.
Малышка засыпает и я потихоньку поднимаюсь. Разминаю ноги и выхожу в гостиную номера. Набираю Ричарда и слушаю долгие гудки в трубке. Ответа нет. Я набираю снова и снова. В конце концов, кто-то поднимает трубку. Подозрительно знакомый женский голос, по-видимому, не очень трезвый, сообщает, что Рик не может сейчас говорить, потому что в душе. Я понимаю, что это, скорее всего, просто дебильная шутка. Но из-за того, что до этого набирала номер раз двадцать, я прихожу в бешенство.
— Отлично, просто передайте ему, что в следующий раз, прежде чем идти на куда-то, пусть убедится, что не оставил своего ребёнка без присмотра!
Женщина на другом конце явно теряется, не зная, что сказать. Я же в порыве злости завершаю звонок. Только чуть успокоившись, я понимаю, что во мне взыграла ревность. Ведь если бы я действительно заботилась о Лиззи, то я бы не стала бросать трубку, а попыталась бы доходчиво объяснить всю серьёзность ситуации. С минуту я сижу неподвижно, пялясь на погасший экран телефона. Внутри чувство вины закручивается в тугой узел с обидой и злостью.
— Мама... — слышится из спальни, и меня мгновенно отпускает. Всё плохое отходит на второй план. Я знаю, что эти мои материнские чувства — обман, иллюзия, вызванная отчасти моей влюблённостью к отцу малышки. Но я решаю хотя бы на сегодня отпустить ситуацию и просто побыть в этом состоянии. Тем более, что я нужна Лиззи этим вечером.
Глава 11. «Вечеринка»
Ричард Чем больше я дистанцируюсь от Инги, тем больше понимаю, насколько сильно запал на неё. И это настоящая катастрофа, ведь я себя знаю. Я не влюбчивый по натуре. Если девушка мне нравится, то серьёзно и надолго. Так было с моей первой любовью в колледже, так было и с мамой Лиззи. Но разница в том, что и в первом, и во втором случае тогда у меня было время и возможность показать свои чувства. Сейчас же у меня много работы, нас окружают камеры и журналисты, а ещё я отец-одиночка, у которого явные проблемы с доверием. Мне не хочется, чтобы из-за меня Инга испытывала ещё большие неудобства. Она настоящий профессионал, несмотря на молодой возраст. А ещё она старается, и старается ради меня, я вижу это.