Ну, там их могут перевязать две женщины и все, лекарей или фельдшеров-мужчин я не вижу, похоже, такой крепости это не положено по статусу.
То есть, теперь в строю осталось только семьдесят воинов, еще один такой штурм и все, резерва у людей не останется. К вечеру орки могут захватить часть крепости, поэтому я готовлюсь к такому событию заранее, присматривая себе что-то из плавающего на воде имущества.
Ибо, спереди и сзади нелюди, можно только по реке уйти из крепости. Правда, с большим риском оказаться нанизанным на стрелу, ведь размеры реки не позволят долго нырять от них, если они окажутся на двух берегах сразу.
Понимаю, что придется о себе самому позаботиться, ведь задумка начальства крепости — для меня темный лес.
Что-то такое, что можно скинуть со стены или вытащить через дверцу к воде и на чем можно продержаться несколько часов или целый день на неспешно несущей свои воды реке.
На что рассчитывают командиры — я не понимаю и это меня очень беспокоит, хотя, по сравнению с тем же временем вчера я уже просто счастлив. Что смог убить и покалечить не одну эту тварь серо-зеленую.
И еще успею, только теперь меня мучает понятный для недавнего раба, особенно остро все чувствующего на своей шкуре, вопрос:
— Какие же у нас всех и у меня, в частности, перспектива сражения за крепость?
Орки, похоже, потеряли треть своих, только, это никак их не ослабило, чтобы штурмовать форт. Единственно, они перестали так активно засыпать стрелами стены и внутреннюю часть крепости, похоже, с этим делом у них серьезные проблемы.
После чего меня опять же с теми же мужиками послали собирать валяющиеся в крепости орочьи стрелы и набивать ими корзины. Которые мы заносим внутрь крепостной кузницы, она находится рядом с дверцей, через которую вчера выбрасывали тела орков.
Зачем это делается — мне опять не понятно.
Людям почти невозможно натянуть такие луки, как используют сильные нелюди, впрочем, потом нас нагружают другой работой.
Мы обрезаем древки пополам так, чтобы на срезе образовывалась щель для использования таких укороченных стрел в арбалетах стражников. Пока я с Дианилом собираю густо валяющиеся везде стрелы, один из мужиков режет древки и складывает остатки в корзины.
Теперь мне понятно, что таким образом мы будем снабжать замолчавшие арбалеты новыми болтами, пусть и не очень подходящими для стрельбы именно из них.
Только, ведь выпускать их по сплошному строю нелюдей сильно прицельно не требуется, уж как-нибудь долетят и куда-то воткнутся.
Наконечники, конечно, многие сильно помяты о каменные стены домов, однако, и более-менее целых хватает. Поэтому мужики уносят первую корзину на стены, где на нижнем ярусе раздают выжившим арбалетчикам боеприпасы.
В кузнице пара мастеровых постоянно правят пострадавшее оружие воинов, теперь еще помятые наконечники приводят в относительно используемые парой ударов молотом даже не снимая с древка.
Это я вижу, продолжая в темпе собирать валяющиеся стрелы уже на низких крышах некоторых строений и в глухих местах. Теперь от моей скорости зависит темп стрельбы немногочисленных арбалетчиков, а значит, и перспективы крепости.
Заодно присматриваюсь к городу и тому, что вижу в нем.
Вскоре раздающиеся звуки спускаемой тетивы со стен сообщают мне вместе с рогом орков, что начался второй за этот день приступ.
Он прошел легче, чем первый, арбалетчики расстреляли все полученные от нас болты, серьезно ослабили атаку и поэтому вызвали огонь на себя. Снова их засыпали стрелами, которые я собираю в гордом одиночестве уже, бегая по всему городку.
Сто пятьдесят метров в длину и шестьдесят-пятьдесят в ширину — немалая территория, если нужно залезть везде, на каждую крышу и проверить все закоулки крепости.
Пару раз стрелы пролетают в метре от меня, такая опасная работа на самом деле, во время приступа и обстрела собирать боеприпасы. Не опаснее, конечно, чем стоять на стене, только, в это время совсем не видишь, какая из стрел тебе угрожает.
Теперь то я вижу, что в крепости почти нет гражданских, только две поварихи раздают нам обильно еду. Две женщины перевязывают раненых и ухаживают за ними, еще мы теперь втроем готовим болты из орочьих стрел. Десяток оставшихся мужиков подают камни, помогают ухаживать за ранеными и тоже работают без перерыва.
Это когда перестаем снимать раненых и собирать тела убитых, прорывов пока больше не было, поэтому орков не требуется таскать к реке.
Уважаемые читатели, через час выложу еще одну главу, раз в этой ничего особо интересного не произошло.
Глава 12
После этого я снова работал, потом обедал и спал, иногда спрашивая своих новых товарищей о том, как и что тут называется, показывая им на предметы, окружающие нас.
Ответы просто запоминаю, ничего, чтобы записывать, пока не нашел в брошенных складах и домах.
Это и понятно, дорогие еще вещи, такие как бумага или чернила для этого уровня развития.
Да, в дома тоже можно заходить, про это мне рассказали Дианил с Териилом и своим примером показали, что это отнюдь не возбраняется. Бери, что хочешь, так и сказали.
Только, брать там нечего, кроме кое-какой мебели, видно, что жителей эвакуировали не в большой спешке, что отлажен этот процесс.
Я пока нашел местные шмотки с убитых примерно на свой рост и постирал их на той же кухне, попросив нагреть горячей воды симпатизирующую мне повариху.
Что-то на подобии мыла здесь имеется, поэтому процесс стирки прошел легко, потом я развесил сушиться свою новую одежду на солнечном месте. Пора, как мне кажется, снять спецовку и комбез, в которых я очутился здесь и носить что-то местное. Так я меньше буду бросаться в глаза своей инородностью, еще сберегу свою старую одежду, как память о прошлой жизни.
Может, еще придется выставить в музее моего имени, как внесшего огромный вклад в развитие водопроводного и унитазного дела всей страны. Да и вообще, много чего изобревшего и внедрившего для облегчения жизни людей в промышленном, а значит — недорогом масштабе.
Требуется только выжить
К вечеру по сигналу того же рога начинается самый тяжелый для нас приступ, на стены лезут опять самые сильные орки, а я знаю, где они еще совсем не потрепаны вчерашним приступом. Очень хочу их встретить лицом к мордам и надавать по этим самым мордам сильно смертельным образом.
Пробираюсь на стену, пообедав от пуза и поспав пару часов по такому же распорядку жизни в крепости, ведь на ногах уже с пяти утра и сил больше бегать нет.
Жара на стенах стоит страшная от нагретых камней, я с завистью смотрю на прячущихся под навесами воинов, лениво подтягивающихся на свои места. Не зря у всех опытных служивых кольчуги и шлемы накрыты серой тканью, чтобы не раскаляться на ярчайшем местном светиле, которое называется Ариал по-местному.
Дела после сна все уже сделаны. Все доступные стрелы я уже собрал, мужики их переработали, теперь есть еще болты на третий штурм, а для нас срочной работы пока нет.
Ни стрел, ни трупов, ни раненых, камнями занимаются остальные мужики, мы теперь на более серьезные дела приставлены. Непосредственно от нашей ударной работы зависит, сколько выстрелов среди защитников смогут сделать арбалетчики. Осталось их в строю не больше пяти воинов, теперь срочно обучают копейщиков стрелять из оставшихся десятка машинок.
Повариха накладывает большие порции всем желающим, понимая, что продукты беречь нет смысла, тем более, при таких потерях, когда уже половина гарнизона крепости среди убитых или раненых оказалась.
Дианил на ушко сказал мне, что потери в крепости очень большие и еще то, что орда около стен неожиданно огромная оказалась.
— Раньше, вроде, всегда в два раза меньше приходила, — добавил он с помощью жестов, показав на руках именно размер самой орды.
Ну, мне про это ничего не известно, да и слова я понимаю даже не через одно, а через тот же десяток.
Но, главное, что я понял, на такое количество нелюдей под стенами никто не рассчитывал, а значит, крепость скорее всего падет. Нет ни болтов, ни воинов для такой осады, стены не готовы и защиты на них явно не хватает.
Если раньше от тысячи орков сотня с небольшим воинов в крепости могла отбиться, то, от двух тысяч с лишним уже точно не выйдет.
А, значит, пора серьезно задуматься о своем личном спасении из лап орков, когда они захватят стены.
Раз меня в воины упорно не берут, наглядно отнимают копье и отправляют вниз, значит, и погибать я не обязан здесь в обязательном порядке. Имею право на лево.
Здорово, что и нелюди придерживаются такого же распорядка жизни — в самую жару отдых, потом еще одна опасная атака и подготовка к вечернему пиру. Привыкли за всю свою жизнь к этому образу поведения и даже здесь, на передовой борьбы с человечеством, отказываться от него не собираются.
Сейчас время и место удара выбирают именно эти серо-зеленые нелюди, нам остается только быть готовыми защищать стены.
Воины на стене напряженно смотрят на мои маневры, как я поднимаюсь к ним, потом понимают, что я вызвался им добровольно помочь и не гонят меня вниз, как сначала собирались. Каждый надеется, что именно я, как новичок, закрою его своим телом от стрелы или отвлеку орочьего стрелка своей доступностью по неопытности.
Только, ни хрена у лучников не получится, я прямо как-то спинным мозгом чувствую границы, куда можно безопасно высовываться, а куда уже нельзя.
Ну, относительно безопасно, совсем таких мест на парапете не найдется, хотя, стрелять навесом людоеды прекратили.
Раздается рог нелюдей, снова они маршируют под стены, толпа на берегу кажется все такой же огромной, сердце тревожно замирает от сплошных масс врагов по сравнению с нашей жидковатой цепью.
По ним как-то совсем не видно уменьшения количества орков, сколько бойцов потеряли атакующие — так взглядом не разобрать. А вот наша негустая оборонительная линия из семидесяти воинов растянута по стене уже совсем не густо, а в резерве осталось не больше десятка воинов. Это еще очень здорово, что атакуют нас только с одной стороны, боковых стен у крепости почти нет, а задняя гораздо ниже по высоте, только, воевать на воде нелюди точно не умеют.