— Могу предложить тебе, Бродус, работу у себя в замке. Ты опытный бондарь и столяр тоже, значит. Открываю у себя целый цех для обработки дерева, нужен такой учитель, как ты. Готов ты передать свои знания молодым ребятам? По плате не обижу!
Мужик сразу показывает мне свое внутреннее удовлетворение предложением, наверно, уже надоело одному по лесам бродить, да делать те же надоевшие бочки и ведра с самого начала все одному. Да и возраст такой уже у него солидный, а свой след хотя бы в обученных тобой крестьянских детях оставить хочется.
— Есть у меня много задумок по твоей работе. Будем новую продукцию производить и еще речную воду для сверления и шлифовки бондарных изделий вовсю использовать.
— Ваша милость, а вы сам откуда все это знаете? — с понятным удивлением спрашивает бондарь.
Типа, с твоим ростом и размахом плеч только других благородных рыцарей по головам и шлемам, на них надетым, со всей своей могучей силой бить! А про хозяйство знать только то, что все откуда-то само собой берется.
— Я, Бродус, здесь чужеземец. Очень издалека я. Но у нас такие изделия уже давно делают, поэтому мне ничего знать и изобретать вообще не нужно.
— А что именно, ваша милость? — все так же недоверчив Бродус.
— Например, новый умывальник. Здесь еще льют друг другу воду на руки или умываются из ведра, — да, пока такой продукции, именно с соском-ниппелем умывальников здесь даже не видел. — А я знаю, как очень удобный умывальник сделать.
Богатым льют на руки слуги воду ковшиком, как Ветрил мне в Ликворе на постоялом дворе постоянно поливал. У них еще есть сосуды с носиками, которые надо нажимать рукой, но они железные, а значит для очень богатых людей здесь.
Ну и глиняные есть, но очень уж хрупкие такие, и тоже денег стоят немало.
Ничего, когда начнем железо со сталью выплавлять в промышленных масштабах, тогда и до железных рукомойников дойдем. А пока и деревянными поторгуем только в путь, успеем прибыль зафиксировать серьезную.
Поэтому мне этот бондарь Бродус позарез требуется, в моем владении таких толковых мастеров нет, одни только подмастерья, которые могут корзину сплести или местные лапти.
— Сколько платить будете, ваша милость? — ага, важный вопрос для мастера.
— А сколько хочешь? Чтобы сразу переехать? — усложняю я ответ Бродусу.
Тут он начинает чесать затылок, но сначала показывает на свое добро, здесь разложенное:
— Мне же все это продать нужно, чтобы своему норру долю отдать! Его милости! — спохватывается он.
Ну, это не вариант, он тут может пару месяцев все продавать, придется мужику помочь. Мне тоже нужно срочно своих мужиков оплачиваемой работой завалить, пока землю у них отбирать будут. Прямо завтра-послезавтра необходимо.
— И сколько здесь? Ветрил, узнай! — я тоже спохватываюсь, что стражники уши греют рядом.
Не положено самому благородному норру торговаться, только отнять можно по праву сильного, но это не тот вариант, чтобы так сразу отношения портить с ближними соседями.
Ветрил обходит все залежи корзин и корзинок, ведер и бочонков, переговаривает с бондарем и возвращается ко мне.
— Шесть золота выходит, ваша милость. Но бондарь цену пополам уронил, больше некуда плачется. Не врет вроде.
— Ладно, тогда грузите все на две повозки! — быстро я принимаю решение.
И мне все это добро даже в донжоне требуется, а то ведь вообще ничего там нет.
— За три золотых пойду к вам учить, ваша милость! — решается довольный бондарь. — Вот отнесу золото своему господину и завтра к вам в замок приду.
— А ты знаешь куда?
— Да в Вестенил же, ваша милость. Я там часто раньше торговал, пока… — и тут он замолкает.
Но я его хорошо понимаю, торговал, пока не попался на глаза одному жадному и глупому придурку, который никогда в долгий расплод не работает, а отнимает все сразу и на месте.
— Ничего. Жду тебя тогда завтра, Бродус. Там тебя встретят, если меня на месте не окажется. Походи по владению, определись с древесиной. Еще посмотри, где около воды сушильную печь поставить и место для нее найди!
Бродус даже рот приоткрыл от широты моих замыслов.
— Умывальники тоже красить придется, подумай, что для этого использовать.
Стражники, как услышали про три золотых в месяц, даже головами недовольно покрутили, групозавры бесполезные.
Сами за полтора служат, так ведь бестолочи полные, их даже в заговор остальные не взяли, а это о многом говорит.
И не брал бы их с собой, но положено по статусу, чтобы было кому встречные повозки на обочину загонять и всех строить в ожидании проезда владетельного норра. Ветрил с этим делом явно не справится, не тот у него вид.
Купил еще трех свиней на мясо оптом, здоровые такие, по четыре золотых, очень дешевые, едва на повозку загнали по сходням всей толпой рыночных продавцов. Пришлось крестьянина, хозяина одной из свиней, нанимать вместе с его повозкой с надставленными бортами, чтобы довезти их до замка. Видно, что совсем недорого хозяевам обходятся, все больше на подножном корму по горам бродят, сами себя кормят. Будет теперь, чем работникам похлебку приправлять.
Вернулись в замок, повозки на выгрузку во двор загнали, свиней в свой закуток выгнали, прислуга побежала из села мужиков на разгрузку звать.
— Из этого добра отберите, что нужно на кухню и в донжон, — показываю я оставшимся мужикам из прислуги на купленное добро. — Бочки, значит, откатить в подвал и наполнить водой, проверим на качество, пусть размокают, пару ведер туда же и лоханей для воды.
Потом обедаю на своем верхнем этаже на последнем, не до конца разрубленном столе, видно наглядно, что пару раз по нему рубанули и бросили это дело, а в окошки стол не пролез. И на единственном табурете, разносолов нет, но пища, та же каша с мясом, хорошо сварена и мне нравится. Потом гляжу, как мужики разгружают подводы в подвалы вместе с возницами и в конце спускаюсь вниз.
Вижу, что запыхавшиеся от погрузки мужики с большим интересом на меня посматривают исподтишка, как на нового хозяина. Ну, на фоне старого трудно оказаться мудаком еще хуже, что не сделай, все равно будешь красавцем выглядеть. Зато теперь народ видит, что у нового хозяина есть деньги, купил две подводы зерна, немного овощей в корзинах и еще большая гора бондарной продукции лежит теперь в углу.
Выдаю Ветрилу серебро с наказом:
— Грузчикам по одной монете, возчикам по четыре!
Возчикам по шестой части золотого, солидные деньги для этих мест и даже грузчиков наградил, чего, наверно, прежний норр никогда не делал.
— Завтра с народом поговорю! — объявляю я крестьянам, и они уходят рассказать про чудо чудное, как за обычно бесплатную работу новый хозяин владения даже по серебряной монете выдать приказал.
И что зерно покупает, и свиней привез мясных, и много всяких бочек с прочим недешевым добром.
Похоже жизнь начинает в замке налаживаться!
Ну, пусть надеются на лучшее, завтра их ждет серьезнейший удар, когда приедут норры со своими сельскими старостами. Мы все вместе пойдем считать площади, переходящие в аренду, как это прилично называется.
Все, что там уже посажено пару месяцев как, и давно проросло, новые землепользователи нам вернут. Еще потом с урожая немного поделятся за труд с мужиками. Но больше их туда не пустят и будут сами заправлять всеми делами, сторожей оставлять постоянно. Вот это мне и придется всем подчиненным завтра донести лично.
Да, другие бы возможные норры на такие жесткие условия получения владения никогда бы не соблазнились.
Чтобы получить все земли, но, кроме самых главных пахотных, еще замок и это все. Еще всех крестьян, только чем их кормить тогда?
Когда земли под ними нет? А земля здесь самое главное, вон как мои компаньоны прямо тряслись в этих разговорах-обсуждениях про свои возможные доли.
Только это все по старым понятиям, которые еще до меня существовали, земля — она больше обычного почти ничего не даст, сколько ты на ней не убивайся. Зато мое производство и торговля покажет всем новую для этого мира возможность не впахивать на ней, а просто все покупать с избытком на заработанные и наторгованные деньги.
Нужно все эти соображения донести до жителей моей единственной деревни уже завтра.
У меня одна деревня, но солидная, у остальных норров они поменьше, но рядом с наделами стоят, раскиданы по территории норрства. Мне проще производство начинать, когда все рядом, и место свободное, и река, пусть и горная, и народ тут же живет. Не придется зимой по паре часов топать до работы. Народ крестьянский совсем, конечно, не избалованный по жизни. И так ходили бы, но тут все удачно очень сложилось.
На следующее утро пораньше приехали мои компаньоны с частью дружин и старостами, со своими мерщиками, еще с этими деревянными шагомерами.
Сначала порадовали меня всякой старой мебелью, хоть каждый выдал и не так много, но с четверых нормально получилось. Выгрузили вместе с моей прислугой возчики все быстро во дворе. Теперь свою комнату обставлю и поварихам будет на чем готовить, всю приготовленную еду раскладывать. А больше мне в донжоне ничего пока и не требуется.
— Ну, жизнь нового норра налаживается!
Дал указания страже насчет Бродуса, что сразу на довольствие поставить, то есть накормить вместе со всеми и пустить бродить по владению и вокруг него без всяких лишних обид.
— Чтобы не обижать! Скоро еще стражи возьму, будет вам полегче!
После радостного события пополнения мебельного фонда я до вечера ездил вместе со всей компанией, отдавая землю и в первый раз с нею при этом знакомясь. Понятно, что наше появление совсем не порадовало моих редких крестьян, копающихся на своих небольших наделах, тут уже до всех дошло, что не зря чужой мужик ходит по краю поля, считая шаги своей двуножки.
Взгляды бросают нехорошие крестьяне, но в присутствии кучи норров с охраной на верную смерть не стремятся с протестами.
До обеда просчитали одну половину владений, мои компаньоны, два норра, один из которых сам норр Истримил, немного поспорили насчет своих долей. Спорили довольно жестко, но потом все же договорились и успокоились.