И уехали недалеко от рынка с постоялым двором, а уже такое смертоубийство навели, еще теперь цинично и некрасиво раздеваем мертвые тела.
Понятно, что они голимые бандиты, но среди них могут оказаться верующие люди, которых требуется правильно похоронить, религия со стороны Гальда тут укоренилась гораздо крепче имперской. Вон Изавил с приятелями постоянно знаки своей веры левой рукой выдают, касаясь окровавленных покойников.
И хочется побыстрее исчезнуть отсюда, так как таких голодранцев с оружием в руках в предгорьях вообще немало отирается. Это может оказаться не единственный горный барон, возжелавший нашего, то есть лично моего добра.
Не то, чтобы своего добра у них много нашлось, просто неудобное достаточно место для такого рода деятельности. Узкая дорога, зажатая высокой обочиной с двух сторон, на которой валяется пара подстреленных лошадей.
С них срезали все филе, нашелся специалист по такому продукту среди местных стражников, который Иварум.
Будет, что пожарить в дороге, если время появится.
За это время умерли все трое наших раненых, двое люто порубленные молодые арбалетчики, каждый из них получил по десятку ударов мечом, да и стражник с дырой в животе не задержался на этом свете.
Вот и не было поэтому никакого смысла торопиться уезжать, раз воины кровью истекают и последние минуты жизни себе сами отсчитывают.
— Не надо их перевязывать, — тихо скомандовал доставшему полоски ткани молодому воину все хорошо понимающий Изавил. — Не жильцы они. Им бы отойти побыстрее, только так сейчас думают. Грузить уже мертвых будем.
Оно и к лучшему, конечно, получилось, потому что ждать, пока все сами умрут с перевязанными ранами или вести куда-то истекающего кровью мужика на заваленной товаром повозке — такое себе дело. И себе ненужные хлопоты, и им от ненужной погрузки и перевозки явно лишние страдания.
Когда его сильно начала ломать боль внутри пробитого живота, я стукнул мужика по сознанию чисто из милосердия, чтобы потом он уже без мучений, криков и стонов душераздирающих отошел на тот свет.
Забрали десяток лошадей, самые простые кобылки разных возрастов вместе со сбруей, немного доспехов, в основном с барона, конечно, несколько мечей и копий, один простенький лук без стрел. Стрелять по нам так и не начали, потому что в колчане лучника ни одной стрелы с железным наконечником не нашлось. Повезло с этим делом нам явно, совсем отчаянные голодранцы на нас напали. Ножи с поясами покидали на повозку, кое-какую одежду и почти всю обувь мои служивые тоже прихватили, чтобы посмотреть на следующем привале.
Денег в поясах и кошелях нашлась такая малость, всего с пяток золотых одним серебром, что мне даже стало жалко убитых бандитов.
— Не жили, а мучились! — только я и сказал, глядя на жалкую горстку серебра на своей ладони. — И наконец отмучились!
Мелькнула мысль, не поторопился ли я с началом схватки, ведь могли откупиться от барона, избежать схватки и своих воинов тоже сохранить. Только я точно понял по направлению мыслей в бедовых головах, что настроен барон и его ближние воины однозначно на весь наш караван. И остаться делить добычу может или мы, или они.
Да и само хорошо продуманное нападение не оставляло никаких вариантов как-то договориться на словах.
Так что все правильно я сделал, первым полностью вывел из строя главного бойца и этим почти сразу выиграл всю схватку. Могли бы своих не терять вообще, но это уже не в таком необстрелянном составе могло получиться.
Полураздетые тела свалили под откос в кусты на одном крутом склоне, шугнули назад какую-то крестьянскую подводу, совсем некстати собравшуюся проехать по занятой важным делом дороге.
Теперь, пока пару лошадиных туш не разделают полностью на мясо, никакая повозка тут не проедет.
Я успел забрать посмертную энергию у двоих смертельно раненых воинов спереди под видом мародерки, отправив пока всех остальных стражников и возчиков разбираться с этим делом сзади. Потом догнал недалеко уехавшего раненого в живот бандита, он уже свалился с лошади, но оказался жив и даже в сознании, еще пытался что-то очень жалобное сказать на незнакомом мне языке. Наверно, своей маме жаловался на суровую несправедливость жизни, когда «хотели мы их правильно нагнуть, а получилось, что они нас безбожно поимели».
— Поздно уже пить боржоми, да и не понимаю я тебя, — ответил ему и добил одним ударом довольно грязного мужика, снова собрав все посмертную энергию с тела.
МЕНТАЛЬНАЯ СИЛА — 45/216
ВНУШЕНИЕ — 50/216
ЭНЕРГИЯ — 36/216
ФИЗИЧЕСКАЯ СИЛА — 44/216
РЕГЕНЕРАЦИЯ — 30/216
ПОЗНАНИЕ — 34/216.
Все умения в Таблице подросли на одну единицу, а ПОЗНАНИЕ сразу на две. Значит, засчиталось мне самым серьезным образом то, что я про будущую засаду заранее прикинул и потом все правильно продумал, как только разглядел колоритного барона-разбойника с его людьми.
Ну, так и ожидал ведь чего-то похожего, слишком наш караван неотразимо привлекателен для местных баронов-беспредельщиков, а один десяток не слишком бравой стражи вокруг явно не выглядит для этих отморозков нерешаемой проблемой. Для таких диких мест нужно десятка три в охрану нанимать, чтобы не было соблазна нас попытаться ограбить. Хотя, тогда мелкие дружины горных баронов просто соберутся в одну большую банду, так что и тридцать охранников каравана не полностью решат проблемы выживания.
Вот сотня стражников, наверно, ее точно решит, но сотни у меня нет, а сейчас всего семеро стражников осталось.
При десятке крутых арбалетов и большом количестве качественных болтов, так что буду опираться именно на нашу стрелковую мощь.
Прихватил лошадь уже покойника за узду и привел обратно к каравану.
— Этого впереди потом еще обыщите, я его не стал трогать, — отдал приказ своим и занялся снова наблюдением в подзорную трубу с самой высокой точки этого участка дороги.
Что еще делать крутому норру, предводителю победившей команды? Не жалкий же хлам с грязных мертвецов собирать?
Который очень вовремя начал саму схватку, успокоил мгновенно и неотвратимо самого опасного предводителя бандитов, потом хладнокровно пристрелил его ближнего воина и сзади еще троих лично убил точно.
Теперь будут мной гордиться мои люди, какой я свирепый и неустрашимый, да еще расчетливо беспощадный к врагам рейха норр.
— Так, шугнутый парнями крестьянин до сих пор прячется в кустах недалеко. Ждет, когда мы уедем, чтобы еще что-то снять с покойников. Для него любые драные портки — великая ценность, — размышляю я, закончив водить трубой по всем четырем сторонам. — Один свидетель произошедшего уже есть, скоро их наберется вообще много, а потом и длительная погоня возможна, когда такие же бедовые приятели барона разберутся, куда уехал очень заманчиво жирный караван. И два-три дня могут скакать следом, это тоже необходимо понимать.
Потом спускаюсь и командую:
— В путь! Едем быстрее! Лошади уже хорошо отдохнули, поэтому не жалеть! Если снова такие молодцы появятся, тогда только стрелять из-за повозок! — нет смысла тут больше время тратить, и так здорово задержались.
Теперь бы успеть добраться до ближайшего постоялого двора, про который мне местный стражник рассказал, спать на повозках места нет особо, только под ними получится, но такая идея — ночевать в лесу мне не нравится почему-то сегодня.
Через шесть часов непрерывной езды мы уже спустились с предгорий на равнину, и все же успели до темноты добраться до какой-то бедной деревни, стоящей в паре дней пути от границы между королевствами.
Проводник из стражников не очень в местных дорогах разбирается, только направление показать может вдоль гор, был когда-то пару раз в этой стороне, но это случилось довольно давно.
— Плохо помню, ваша милость! Тут они все одинаковые, эти дороги и местность тоже такая, что совсем нечем глазу зацепиться! Но нам точно туда нужно ехать!
И он показывает рукой направление, которое совпадает с моей картой.
На одной развилке немного посовещались и выбрали внешне более удобную дорогу вниз на равнины, потому что идущая по предгорьям не вызвала никакого доверия, давно уже здесь никто не засыпал ямы и промоины.
Придется самим этим делом на ходу заниматься, что очень уменьшит нашу скорость передвижения, а это сейчас совсем не желательно.
Да и с открытой местности лучше уйти под защиту лесов, хотя, конечно, со свежего следа колес большого каравана никто в здравой памяти не собьется.
Там нашелся обещанный постоялый двор сильно потрепанного вида, но всем караванщикам очень хочется пожрать и выпить на радостях после счастливого спасения, да еще как следует этим делом заняться. Так что откровенная бедность и простенькая еда, которую еще нужно готовить, никого не испугали.
— Ветрил, поговори с местными. Нужно избавиться от части лошадей, хотя бы за две трети от цены. Ладно, даже за половину цены отдавай! Куда нам столько с собой гонять, — даю распоряжение я ловкому парню. — И насчет похорон для наших поговори! Хоть одну продай, а то местные деньги нужны, нам тут еще долго ехать!
Он берет с собой одного из местных стражников и начинает заводить разговоры с мужиками, собирающимися в придорожной таверне. Водит показывать наш табун все время, пока не стемнело совсем и потом подходит ко мне.
— Ваша милость, есть несколько интересующихся. Завтра с утра начнут выбирать лучших кобыл.
Так как нас осталось маловато, а угрозы поблизости никакой не чувствуется, то я даю отдохнуть основной части стражников, по одному их выставляю на дежурство, но в помочь добавляю по вознице и одному мужику из прислуги, чтобы им не скучно было.
Будет о чем поговорить мужикам после сегодняшнего, почти батального сражения, где они все же выжили.
Ночью меня с Клафией закусали местные насекомые, но пришлось терпеть, отдельных номеров тут всего один и в нем расположились мы сами, других вариантов для комфортного отдыха не имеется.
В остальном ночь прошла спокойно, ни местные не баловали, ни мстители за побитого барона не прискакали.