аться какие-то следы от веревок на деревьях.
Потом вспоминаю, что я со зверолюдами тоже не пешком туда придем.
— Да там моя лошадь стоять будет и козлы зверолюдов. Должны стоять, в округе места лучше рядом нет.
— А дальше? — спрашивает Терек.
— Сами в горы не лезьте, если только прибейте дозорного от зверолюдов, да еще всех козлов тоже, мою лошадь заберете. Может и такое случиться, что погибну я там.
— А нам что тогда делать? — уже угрюмо спрашивает наемник, которого в эту непонятную ему историю затащил именно я своей волей.
Хрен его знает, как там все около упокоища Твари пойдет, сколько времени придется разбирать завал и что я там найду.
Лучше немного подстраховаться, чтобы мои люди меня с большей вероятностью все же нашли, поэтому я обещаю Тереку:
— Срублю молодое дерево так около склона, чтобы оно своей вершиной показывало на сам распадок, который приведет к нужному холму. И стоянке скотины.
— Это другое дело, — радуется наемник, понимающий, что искать в незнакомом лесу незнакомый склон, а за ними такой же незнакомый распадок и холм — довольно тягомотное и бесполезное дело. — С таким указателем все найдем.
Если нет правильного указателя направления, то куда приведет дорога — одному богу известно.
Да еще при этом придется ожидать внезапной встречи с одним из нелюдей, который останется сторожить скотину.
— Ты с ним на мечах не рубись! Дай по башке и все! Как только увидишь рожу нелюдя, — предупреждаю я Терека.
— Дальше что делать? — по-деловому спрашивает он.
— Если я не найдусь через пару недель, то отправляйтесь к графу обратно. Держи еще монету! — я передаю все оставшиеся у меня деньги наемнику. — Особо не жалейте, можете все потратить в пути. Возьмешь под себя тогда моего Ветрила, я его с подругой оставил в Варбурге торговать. У него примерно семьсот монет ксанфского золота при себе оставалось, когда я уезжал. Будет на тебя тогда лично работать, — передаю на всякий случай парня новому хозяину, если сам сгину.
Не должен вроде, но, кто его знает. У меня свои коварные замыслы по отношению к зверолюдам, вполне возможно, что и они такие же примерно ко мне питают. Внезапный удар копьем в спину или во время сна убьет меня так же, как обычного человека. Единственно, что я могу про него заранее понять, только если это не окажется такое внезапное и спонтанное решение одного из зверолюдов.
Потом Терек отпихнул меня на ботике с берега, и я погреб в присмотренное пониже место. Бороться с течением на этом неуклюжем плавсредстве — так себе затея, если грести в одиночку, поэтому я пристаю к берегу на сотню метров ниже по течению.
Затаскиваю со своей силушкой нечеловеческой нос ялика подальше на берег и еще обматываю веревку вокруг кустов.
Пара часов пройдет и можно будет начинать переправу.
На реке виднеется пара рыбацких лодок, они видели, куда я тут приплыл, но не должны мешаться под ногами уже в полной темноте.
Впрочем, на воде темнота не такая абсолютная, ее гладь отражает свет от пары здешних лун и дает возможность немного ориентироваться между берегами. Понаблюдал за рыбаками, собирающими сети на мелководье, дождался, когда они уплыли обратно в Патринил и заторопился к своему отряду.
Вернулся к лагерю и скомандовал Первому и Второму готовиться к переправе. То есть готовить козлов и мою лошадь, освобождать от лишнего груза, благо плыть нам всего метров восемьдесят.
Вскоре я подогнал ялик поближе к месту посадки и принялся руководить вообще не привычными к таким переправам нелюдями.
Но понервничать получилось изрядно. Пока правильно разместил бестолковых зверолюдов в ряд на солидной отмели с ровным дном, выстроив за ними их же козлов, чтобы они не мешали друг другу со своими длинными поводами.
Пока сам спустился к ним на посудине.
Пока научил Обращенных, как нужно принять ялик и как его держать на плаву, пока все погрузятся и сядут на весла под моим присмотром. Как им самим залезть на борт с помощью соплеменников, но так, чтобы не опрокинуть посудину.
Раздал десяток оплеух тяжелой рукой непонимающим ничего долбоящерам, когда они пытаются всей толпой кинуться на один борт и опрокинуть посудину. Разогнал всех по местам и запретил вообще ходить по посудине.
Руки своей не жалел, как раз в этот сложный момент показал себя явным лидером в команде.
Козлы и моя лошадка расставлены по отмели по пясти и бабки в воде, говоря нашим человеческим языком и должны тронуться одновременно в воду за своими хозяевами, чего, конечно, не получилось.
Я пока обоими руками контролирую весла в лапах нелюдей, чтобы они хоть как-то гребли вместе и не шлепали по воде со всей своей силушки.
Но у меня ее оказалось все же побольше, удалось постепенно наладить правильное и плавное движение весел, так что на животных я даже не оглядываюсь, а они сами неплохо справились с переправой.
Как я в принципе и ожидал, на воде скотина зверолюдская держится без проблем, явно умнее и привычнее своих хозяев.
Когда лодка ткнулась в берег, понятно, что мимо заранее присмотренного мной места мы промахнулись, пришлось снова раздать лещей, чтобы все нелюди сидели на своих местах, а не ломились полными дураками на выход. Обращенные, которые сразу понимают мои слова, снова поставлены по пояс в воде держать сам ялик, остальные подтягивают своих животин поближе и по моей команде по очереди слезают в воду, потом выводят козлов на берег, где замирают в кустах.
Так и справился я с переправой, но процесс оказался реально сложным, а еще нам сильно повезло, что скотина никак не упиралась и не испугалась плыть по незнакомой реке.
— Фу, — я вытер реально заливший глаза пот и только порадовался, что обратная переправа пока не планируется.
В любом случае я ей больше заниматься не стану.
Выстроил всадников в кустах, затащил с Обращенными посудину повыше и забрался на свою лошадь. Седло мокрое еще, распрягать полностью скотину не стали, чтобы лишнего времени потом не возиться со сбруей.
Выехали на дорогу вдоль реки, проехали с километр, и я решительно свернул на маленькую тропку в лес.
Пусть и не знаю, куда она точно ведет, но направление примерно правильное, больше пока ничего толкового не придумать.
Впереди у нас Патринил лежит, до него остался тоже всего километр, так что лучше пока уйдем с дороги и с парой факелов попробуем найти хорошо заметную дорогу до Кворума.
В итоге поиски не задались, поплутали в темноте еще с часок, да и встали на привал. Костры я разводить строго запретил, нелюди пожевали что-то из своих припасов, я просто выжал одежду и надел сухую, после чего скомандовал всем спать, кроме дозорного.
Никого из людей во время посадки, переправы, выгрузки и последующей дороги не почувствовал рядом, поэтому искренне надеюсь, что погони за нами не будет.
Однако, рано утром, когда первые лучи Ариала осветили верхушки деревьев и лагерь начал собираться к переходу, дозорный заметил охотника, который тихо бредет по лесу и проверяет расставленные на поляне силки. Идет прямо на нас и вскоре точно обнаружит такую толпу однорогой скотины и настоящих зверолюдов, что будет дальше — понять не трудно.
— Возьмем в проводники его, — шепнул я Одаренным. — Готовьтесь стрелять тупой стрелой.
Дело им хорошо знакомое, постоянно таким образом берут пленников, когда мясо свежее уже есть, а они попались где-то по пути, поэтому требуются в целости и полной сохранности без ран. Чтобы могли идти сами пару дней или до вечера хотя бы, когда попадут на жаркое или в котел.
Пришлось отдать приказ приготовить луки, и когда немолодой мужик сунулся на опушку, его тут же один из моих Обращенных выбил из сознания привычно метким выстрелом. Второй в это время его страховал, но второй выстрел не понадобился.
Пришлось мне оставить нелюдей на своих местах, самому связать охотника и притащить к лагерю, вставив кляп в рот из своей более-менее чистой портянки, другой подходящей тряпки не нашлось.
Потом я привожу мужика в чувство, его глаза в ужасе раскрываются. Кругом толпятся страшные зверолюды и одно только мое человеческое лицо видно рядом с ним. От чего ему становится еще страшнее.
— Не повезло тебе, охотник. Теперь будешь показывать дорогу нам. Где тут дорога на Кворум? — толкаю я его, чтобы вставал. — Быстрее, а то в котел попадешь!
По нормальной зверолюдской наработанной манере общаться с рабами, Первый надевает ему поводок на шею и вскоре мужик ведет меня по лесу кратчайшим путем. Деваться ему некуда, убежать со связанными руками и хитрой петлей на шее точно не получится, хоть и понимает охотник, что не отпустим его, но выбора у него никакого нет.
Так что всего через четверть часа блуждания по лесным тропинкам мы выходим на нужную дорогу и быстро едем по ней, пока никакие повозки еще не тронулись в путь. Я понимаю, что все случайные встречные путники не должны никак пережить роковую встречу с нашим отрядом. Чтобы никто не мешал нам заниматься ландшафтными и прочими землеуглубительными работами хотя бы неделю.
В лучшем случае попадут в рабство и помогут разобрать завал зверолюдам, а потом их участь тоже понятна.
Ну, посмотрим, как еще все с раскопками сложится.
Но такого уж постоянного движения на проселочной дороге по глухим местам пока нет, никто не едет из деревень так рано в Патринил, а путников оттуда мы явно уже обогнали.
Одно, что может привлечь нежелательное внимание — это дерьмо козлов, явно отличающееся от лошадиного и их следы, поэтому я командую Обращенным, чтобы они передали дальше своим:
— Дерьмо собираем и в кусты выбрасываем. Следы наши потом закатают, а вот такие катышки привлекут лишнее внимание.
Ну, зверолюды не особо брезгливые, да еще в степи все отходы имеют определенную ценность, и дерьмо козлов тоже идет на удобрения и прочие поделки. Теперь, если какая-то из степных животин начинает валить на ходу, то всадник тут же соскакивает с нее, собирает лапами катышки и выбрасывает подальше от дороги.