Если повезет, конечно, а враги будут подбегать строго по очереди, как обычно показывают в кино.
Много я с ним по душам поговорил, особенно интересуясь особыми возможностями Хозяйки в части всяких диверсионных действий.
Ну, как по душам, все время приходилось держать такого непростого свидетеля под сильным принуждением.
Поэтому устраивать с имперцами обычную войнушку я опять же не собираюсь ни в коем случае, хотя сейчас они абсолютно точно работают именно против меня.
— Новое изменение в нашей истории! Впереди нас караван имперских воинов, подвергшийся нападению горных баронов. Они отбились и даже половина охранников осталась на ногах. Для них мы сейчас снова сами все те же дружелюбные имперцы, ведь они наши союзники по идее. Для всех остальных, кого повстречаем здесь, все остается по-прежнему, что я и господин Терек из Ксанфа.
Народ смотрит с заметным удивлением, насколько быстро господин теперь барон перескакивает в норра и обратно.
— Нет, сами вообще помалкиваете с ними, разговариваете только с моего разрешения, — решаю я не полагаться на сообразительность подчиненных, ибо совсем непростые воины сейчас повстречаются моим слишком простоватым парням. — Нам придется вместе ехать дальше! Так вот, про баб и пиво можно говорить, а про то, откуда вы сами, куда едете и кто я такой — ни слова! Ни единого! А то опять же кто-то познакомится с моим тупым ножом! И будет молчать всю свою недолгую жизнь!
Заканчиваю конкретно так с весомой угрозой, хотя мог бы, как самый настоящий Слуга, просто тихо попросить.
Но тут приходится срочно отреагировать на внешнее неуважение от одного из бывших стражников норра Вельтерила.
Наглец из новых воинов попробовал что-то сказать на ухо своему соседу, пока я доношу до них правильную информацию. Тут же получил по сознание хороший шлепок и молча повалился на землю.
— Последнее предупреждение! — показал я на него пальцем. — Толстый кол я могу и здесь приказать затесать!
Намекнул таким образом, что больше прощения провинившемуся не будет, народ таращится на обмякшее тело с большим испугом.
Грозно смотрю на стоящих воинов и возниц, особенно на новичков, что-то они как-то больно быстро расслабились или изначально не особо дисциплинированными оказались у своего покойного норра.
— Поднимите его и на повозку бросьте! На привале срубить кол и затесать! Средней толщины! Мы же не садисты!
Приказываю так, а сам немного переживаю, ставки поднял до неба, а как придется приказать кого-то на него сажать?
«Ладно, просто сам пришибу до смерти и все на этом», — говорю себе.
— Молодец, ваша милость, что прибил этого дурачка! Он первый тут заводила у новеньких! Я уже ему говорил разок, чтобы меньше болтал! Теперь сам за ним присмотрю и решу вопрос сразу же! — догоняет меня Терек, когда мы трогаемся вперед. — Хочешь, значит, этих под свое управление взять?
Кивает он на приближающееся место битвы.
— Сначала поговорю с их старшим, узнаю, что им поручено. Потом стану решать, — отвечаю наемнику.
— А чего тут решать? Раз ты — Слуга настоящий, то они должны тебе в рот смотреть, чтобы им задано не оказалось! Ты можешь и прежнее задание поменять, даже приказать самим тут же повеситься на первом дереве тоже имеешь полное право! — правильные вещи в принципе говорит наемник.
И дальше загадочно молчит.
— Чего еще сказать хочешь? — я понимаю, что есть у Терека еще какая-то задумка.
— И нам спокойнее тогда будет. Вон местные дворяне уже так до ручки дошли, что на равное количество охранников в караване напали, и на нас могут выскочить. На этих сразу потому кинулись, что очень много о себе, как о воинах, по сравнению с охранниками понимали. Потом они чистые имперцы по внешнему виду, на нас могут и не напасть, раз главные здесь мы из Ксанфа. Но, могут и плюнуть на общую войну против имперцев теперь, раз в охране все равно имперские воины есть, а сами бароны сильно оголодали! А у них это постоянно случается, всегда голод этот не проходящий до чужого добра!
— И что ты предлагаешь? — с интересом смотрю на Терека.
— Взять их под твою руку! Ну и я помогу немного. Им тут все равно в следующий раз никак не отбиться, это не последние голодные бароны тут проживают. Если их шестеро целых всего осталось при трех груженых повозках. И нам попроще будет дальше ехать, когда нас тоже уже не десяток окажется. У нас как раз на повозках место для ихних раненых найдется!
Любит наемник иногда по-простонародному так выражаться.
Правильно вообще соображает, рано еще имперцев в полный расход пускать, пусть помогут нам в пути, а по приезду посмотрим, что с ними делать.
Главное сейчас — что им вообще приказано? Меня искать или просто обычную разведку перед вторжением вести?
Вскоре наша колонна добирается до остановившегося каравана, где уцелевшие воины сложили раненых под повозки, снова похватали копья и мечи, да перекрыли нам единственную здесь дорогу.
— Стоим на месте! — командую я своими и один скачу к имперцам.
Пока рассматриваю положение, в котором очутились отбившиеся воины и вижу, что шестеро стоящих передо мной довольно молодых бойцов не совсем без ран прошли схватку, у двоих тоже плечи и руки перебинтованы.
Смотрят на меня очень недовольно, у них тут свои серьезные проблемы и никакие лишние свидетели им пока не требуются, что они здесь местных владетельных норров-баронов перебили, а теперь проигравших раздевают и добро на повозки складывают.
А ведь могут еще новые воители приехать, однозначно полезут мстить за своих приятелей и соседей, теперь так легко отбиться не получится у имперцев.
Но, сейчас они очень рады, что мои люди тоже что-то сопровождают, значит при делах каких-то тут проезжают, а не очередная бедовая дружина, ищущая любой возможности напасть и пограбить.
Поэтому сразу успокаивают воинов:
— Я имперский норр и у меня есть дело к вашему старшему! — обращаюсь я к ним.
— Наш купец тяжко ранен и ему не до разговоров с вами, ваша милость, — сделав над собой усилие, вполне вежливо отвечает один из воинов, стоящий позади всех.
Пятеро впереди выстроились, даже раненые, а этот сзади остался, наверно, просто не должен рисковать сокровенными знаниями о том, что вообще они тут делают, в своей личной голове.
Если не сам купец в курсе задания, значит этот воин отвечает за его исполнение, поэтому сам на рожон не лезет.
Скрытый такой руководитель разведки на самом деле.
— Ничего, я все равно должен с ним поговорить, — я спрыгиваю с коня и подхожу поближе к защитникам, показывая, что не держу их за врагов, потом оглядываю место побоища.
— Хорошо сражались! И почти все лошади ваших врагов остались целыми! — замечаю я. — Теперь не нужно пешком повозки с товаром сопровождать!
Да, сами как бы охранники каравана, идут пешком. Пожалуй, просто не нашлось лишнего места для лошадей на скуфах или отправившие их сюда военные чиновники от имперской разведки с понятным основанием рассчитывают, что какими-никакими лошадьми хорошо обученная воевать разведка сама в этих беззаконных местах обзаведется обязательно по дороге.
Наверно, все так и обстоит на самом деле, главные в разведке Империи точно знают, что в верховьях Станы нужно не на лошадях гарцевать, а постоянно придется груженые повозки из грязи выталкивать.
И сами воины хорошо грязью забрызганы, и повозки у них нагружены по полному. С этой стороны к обозу не прикопаться, у небогатых купцов нанятая охрана обычно пешком идет, он сам и его помощник только на лошадях едут.
Но я знаю, что требуется сказать насупившимся воинам, ожидающим новой атаки свежего противника на свои потрепанные уже порядки:
— Только не похожи вы на обычных охранников купеческого каравана! Не обижайтесь, служивые, но это именно так выглядит сейчас! Ох, как не похожи! Особенно сейчас!
И обвожу рукой поле битвы.
Воины немного напрягаются:
— Почему это? — спрашивает все тот же из них, невысокого такого роста, но смотрящий твердым взглядом в мое лицо.
А остальные напряженно молчат, как крайне дисциплинированные воины, ждут условного слова от своего командира.
Кажется, основной у них сейчас точно этот разговорчивый.
— Потому что в охране обычного купеческого каравана может попасться пара таких умелых в рубке бывших воинов, но они окажутся уже после третьего или четвертого срока службы. То есть пожилые совсем мужики, а никак не такие молодцы в самом расцвете сил, как вы все. И это очень подозрительно!
Видно, что воинам лет по двадцать пять-тридцать максимум, и для обученных охранников обычного каравана они слишком молоды, потому что еще не должны со службы выйти, а если они простые деревенские парни, что вполне может случиться, то тогда чересчур хорошо обучены с мечами и копьями обращаться.
Простых охранников лютые воины баронов снесли бы лошадями и порубали бы на тонкий фарш — однозначно.
— И что? — видно, что невысокий воин не понимает, к чему я это вообще говорю.
— Ну, — усмехаюсь я, приготовившись к возможным последствиям своих слов, — мне это говорит мне о том, что ваш караван плохо подготовили те, кто этим делом занимался в Кташе.
Такая уже фраза, определенно свидетельствующая о том, что я хорошо понимаю, кто они вообще такие по жизни.
Служивые замерли в недоумении, но готовы уже броситься на меня.
Они-то точно приплыли из столицы, но почему об этом знает какой-то внезапно подъехавший норр? Откуда он тут вообще взялся со своими людьми?
— Придется спросить с тех, кто вас готовил и указать на будущее, что так отправлять торговые караваны по враждебным землям не стоит, — подвожу я итог своих слов, явно подтверждая, что имею такое право — сурово спрашивать с их командиров. — С другой стороны ваше воинское умение на вас не написано большими буквами, а только по результату схватки сейчас определилось! Это понятное дело, не поддаваться же дружине горного барона и не помирать же ради правдоподобия легенды про плохо обученных охранников купца!