— Граф, вступайте в должность! — отправляю я Терека по новому месту службы. — Сегодня требуется проверить всю гвардию, собрать ее по сигналу боевой тревоги! В общем — дел у вас очень много! Мне оставьте сотню гвардейцев при Храме!
На минуту мы остаемся с графом только вдвоем.
— Как думаешь, справится он? — интересуюсь я у него.
— Так бы, может, и не потянул, хотя у меня целой сотней воинов командовал. Но, с такой СИСТЕМОЙ в голове, да еще тобой здорово усиленной и с парой теперь приближенных заместителей, которые там полностью в курсе всех дел — вполне справится, — рассудительно говорит граф. — Ловко ты этих троих вычистил, даже я почувствовал, что очень они недовольны твоими приказами, а такое спускать нельзя, особенно сейчас, когда мы только встали при власти!
— Пора перекусить, пока собирают служителей Храма, — решаю я и зову прислугу, которую теперь на входе встречает усиленный караул гвардейцев.
Сотнику Терек приказал взять под контроль вход в мои комнаты и тот же Храм под охрану.
«Раньше вот не требовалось таких мер усиления, а теперь все время гвардия будет служить, а не хрен пинать в своих казармах при усиленном питании», — решаю я про себя.
— Кухня работает постоянно, Высокий Господин Неба. Сейчас прислуга принесет ужин, — обещает мне все тот же служитель. — Как поступить с посетителями Храма и народом, собравшимся вокруг? Обычно на ночь мы закрываем Храм!
— Пусть пока посещают Храм, лично знакомятся с новым Всеединым Богом, возьмите и покажите гвардейцам, чтобы правильно наладили вход и выход из него! — зрители скорого, но справедливого суда мне тоже не помешают.
Сами разглядят, как новый Всеединый Бог вершит высшую небесную справедливость и убедятся, что делаю это безошибочно.
Люди вообще любят быстрые результаты, а тут сразу же придется перетрясти весь состав служителей при Храме, наверняка у многих из них рыльце, как я уже говорил, серьезно замазано в пушку.
Но еще мне потребуется правильные люди из священников, чтобы сделать из них своих Слуг уже сегодня вечером.
Чтобы создать свою структуру вокруг себя, которые на своих плечах потащат все службы и всякие утренние молитвы вместо меня. Раньше мой предшественник из Храма не вылезал, все сам службы тащил и с просителями общался — так Твари хотелось.
Только новому Всеединому Богу пока не до такой бытовухи, когда враги кругом замышляют совсем недоброе!
Уже после ужина, оказавшегося весьма хорошим по качеству и очень умело приготовленным, что отметили мы с графом, я приказал сотнику расставить гвардейцев в Храме так, чтобы они плотно держали центр и еще обычных посетителей отодвинули подальше.
— Еще освободите большое пространство по центру Храма, куда я начну отправлять проверенных! — вот сейчас стоящего рядом верховного служителя здорово проняло, видно, что грехов за собой он знает немало.
Вскоре трое писарей из служителей занимают места вокруг меня за тут же принесенными столами, а я начинаю в темпе сортировать местных работников, служителей, священников и прислугу.
Делаю это, сидя в специальном кресле Всеединого Бога, чтобы казаться выше остальных, хотя я и так почти никому не уступаю здесь в росте.
Впрочем, гвардейцев тоже по росту набирают, как мне кажется, явно выше и солиднее остальных горожан выглядят.
Служители из общей толпы по очереди выходят ко мне, произносят свои имена, представляясь Высокому Господину Неба, я какое-то время пристально вглядываюсь в них, изучаю сознание каждого по отдельности.
Тех из них, у кого видны большие проблемы с законами, нравственными или людскими, с сильно не соответствующим для священника поведением — отправляю постоять в левую сторону.
Где за ними тщательно присматривают уже проинструктированные мной через своего сотника гвардейцы.
А писари записываю в свою бумагу их имена и то, что они отправлены в отдельную группу постоять.
Явное большинство, примерно три четверти, идет в центр, эти служители — обычные люди, могут быть и хорошими, и плохими каждый в свое время.
Вправо отправляю особо верующих и хороших людей, таких набралось примерно в три раза меньше, человек пятнадцать против сорока совсем негативных товарищей.
Они будут дальше толкать в народ веру во Всеединого Бога, служить высшими церковными служителями, но Слугами из них не станет почти никто, потому что не для светлых и идейных людей явно такие должности предназначены.
Таких я тоже отбираю, сметливых и решительных, они идут так же вправо, но имена их записаны на отдельном листе бумаги.
Слугами будут мной выбраны более деловые и менее принципиальные товарищи из духовной среды, им придется выполнять мои приказы, а они не все точно окажутся такими уж и праведными.
За четыре часа, уже к глубокой ночи, я перетряхнул местное управление, причем, как и ожидал в душе, почти все верховные посты и должности при Храме приватизировали весьма скользкие и заметно проходимистые товарищи.
«А чего здесь можно другого ожидать? Слуги — самые обычные люди, почти не подчиняющие по своей деятельности тому же идейному Всеединому Богу. Потому что тоже получали приказы напрямую от Твари и еще за самим Богом постоянно присматривали», — так я примерно понимаю ситуацию, сложившуюся в Храме.
«Вот они и подтянули лично себе нужных, но проходимистых людей, которые за высокое покровительство снимали многие проблемы с плеч самих Слуг, ну и пользовались этим преимуществом в свою личную пользу», — это мне тоже хорошо понятно.
Зрители, стоящие за ограждением из гвардейцев, знают кое-кого из тех же служителей, которых я отправляю в левую часть, с самой плохой стороны, но пока не понимают, к чему приведут все мои действия по такому разделению.
В итоге у меня отобран десяток служителей, по которым сразу видно, что высокий исполнительский потенциал у них имеется для нормальной службы при мне. Не все они чистые и светлые люди, как те, кто оказался в правой части, но эффективно и жестко работать явно смогут.
— Писари, списки составлены? — обращаюсь я к молодым грамотным служителям.
Слышу, что составлены, после чего поднимаюсь снова на здешнюю трибуну и долго смотрю на ждущих своей участи служителей, на волнующуюся толпу, набившуюся в Храм очень плотно.
Жду, пока не наступит абсолютная тишина, теперь только так.
«Придется гвардейцев тут постоянно держать и приучить их сурово выдавать по головам всем болтающим или громко молящимся. Замучаешься всех перекрикивать. Правда, вести постоянные службы я даже не собираюсь, для этого специально обученные люди тут есть. Мое дело — высокая стратегия пути, по которому теперь станет двигаться Империя», — напоминаю я себе.
— Вы спросите, добрые люди Кташа, зачем я разделили своих служителей на три неравные группы? — начинаю я новую речь уверенным и внушающим почтение голосом.
— Потому что данной мне Небесным Отцом силой увидел в них свет и тень. В ком-то этой тени много, в ком-то поменьше, а в ком-то совсем нет. Поэтому я и разделил лично служителей Храма, чтобы сразу очистить мое жилище от лишних здесь людей. Вот они! — и я указываю на левую группу. — Именно для этого я отобрал их отдельно и окружил надежной охраной!
Те, кто стоит там, в левой группе, сразу шарахнулись друг от друга, как прокаженные, но гвардейцы пятками и древками копий сурово снова согнали их в тесную кучу.
Раз сам Всеединый Бог сказал, что это враги — значит, настоящие враги и церемониться с ними больше нечего!
— Да, теперь эти служители любых рангов будут изгнаны отсюда! Но, нужно сразу сказать вам, добрые жители Кташа и его гости, что прямых пособников Темного Демона среди них я не увидел, не настолько они еще пали! Только жадность, похоть и другие отвратительные поступки есть у каждого из них за душой! И за ними обязательно придут прислужники Темного Демона Зла! А то и он сам явится к ним! Поэтому им не место в святом Храме и всей Империи!
Власть свою верховную нужно использовать по полной возможности, чтобы у всех голова кругом шла!
Я перевожу дыхание, любуясь произведенным эффектом.
Гвардейцы взяли копья и мечи на изготовку, как только услышали, каких опасных людей охраняют сейчас.
Сами отделенные служители и прислуга испуганно молчат, понимая, что только негустая цепь гвардейцев и моя воля отделяет их от того, чтобы тут же на месте быть растерзанными толпой.
— Они — то самое слабое звено среди людей, через которое демоны проникают в наш мир, когда переполняется чаша терпения! Тем более, что имели доступ в Храм, такое святотатство вообще простить нельзя! — поднимаю я уровень народного гнева. — За всеми из них есть настоящие преступления, которые они совершили, прикрываясь именем Всеединого Бога!
И тут же один простой мужик из толпы зрителей истошно кричит, что все так и есть:
— Этот жирный боров, — показывает на служителя, — приставал к моей маленькой дочери! И развратил ее!
Прямо рвется к тому, но гвардейцы его, конечно, не пускают, а упитанный священник в ужасе пытается забиться подальше среди своих, но те его отталкивают обратно. Никто не хочет стоять рядом с педофилом и отвечать за него в такое опасное время, когда слепой народный гнев обрушивается на виновных и даже безвинных.
Обстановка в Храме начинает быстро накаляться, много есть желающих разобраться путем самосуда и с этим жирным, и с некоторыми другими, мной уже отделенными от остальных служителей.
Придется мне дальше объяснить судьбу всех теперь задержанных самому лично:
— Все они будут наказаны! — показываю я пальцем на ту группу. — Но, только после серьезного допроса лично мной и предварительного заключения!
— На кол! На кол его! — не слыша меня, продолжают надрываться некоторые жители Кташа, не собираясь успокаиваться и пытаясь прорвать цепочку гвардейцев.
Понятное дело, им только дай кого-нибудь подвергнуть жестокой казни, времена здесь такие еще простые.
Впали в религиозный экстаз или этот случай подтолкнул зрителей к активным действиям — да кто его знает?