— Сотник, навести порядок в Храме! — командую я громко.
Но сотне гвардейцев никак не утихомирить сотни буянов, если они только не станут их бить наповал.
Да уж, массовый психоз увидевших жертву посетителей Храма перебивает даже мое, невероятной силы, ВНУШЕНИЕ!
Что же, буду знать об этой возможности, а пока использую ее для повышения своего авторитета.
Прежний Всеединый Бог так точно не мог бы по своей слабости в ментальных умениях, а мне положено показать суровую силу!
Поэтому я просто со своей трибуны показываю пальцем на первого бунтовщика и щелкаю кистью руки у всех остальных зрителей на глазах.
Мужика тут же вырубает из сознания, я перевожу палец на второго, потом третьего и четвертого. Понадобилось раз двадцать приложиться по самым горячим головам, пропихивающимся поближе к гвардейцам, чтобы волна особо сильного возмущения пошла на убыль.
— Могу один раз понять и простить сопротивление моим словам! Следующие бунтари отправятся туда же, куда теперь будут доставлены проштрафившиеся перед Всеединым Богом служители! — провозглашаю я, сурово глядя, как остальные жители столицы приводят в сознание пострадавших от моих ударов бунтовщиков.
— А куда их отправят? — тут же раздаются голоса со всех сторон. — Хорошо бы на кол посадить прямо здесь!
— Завтра я отменю казнь на коле во всей Империи! Всеединый Бог казнит своих врагов с особой милостью, без пролития крови! — снова напоминаю я всем, что один стану решать судьбы виноватых перед людьми, страной и своим богом.
— Сотник, очистить Храм! К этим — двойной караул и послать за еще парой сотен для сопровождения! — звучит мой приказ.
Глава 26
«Явно народ на улице еще раз попробует отбить служителей, чтобы размазать бедолаг по асфальту, есть к ним у некоторых жителей очень большие счеты за прежнее наглое беззаконие, — хорошо понимаю я. — Вдоволь они своей неприкасаемостью и положенным уважением попользовались!»
' Тьфу, по какому асфальту? Это же в совсем другой истории было!' — хлопаю себя по лбу я.
Гвардейцы начинают выгонять народ на улицу, а я понимаю, что представление с судилищем прошло исключительно правильно.
И истинных негодяев изобличил у всех зрителей на глазах, что все очень поддержали с большим энтузиазмом, и недовольным наглецам бунтарям, не внявшим моим божественным предупреждениям, надавал по головам, везде показал себя суровым, но справедливым решателем судеб местного человечества.
Люди очень любят такие зрелища и творящуюся при этом справедливость. Никак им было не дотянуться до мерзавцев, хитро прикрывающихся моим именем.
«А тут, раз и все сестрам по серьгам выдано!» — улыбаюсь я.
И заранее огромную кучу проблем снял со своей головы и с плеч моих помощников будущих.
Бороться с опытными царедворцами и интриганами на их территории — нет пока на это у них ни времени, ни умения.
Теперь остальные командиры гвардейцев и оставшиеся служители задумаются серьезно на счет того — стоит ли безудержно воровать и прелюбодействовать с извращениями, если Высокий Господин Неба каждого с одного взгляда видит насквозь?
Чтобы неминуемо отправиться в Дикую степь на встречу с дружными зверолюдскими коллективами и стать хорошо прожаренным ужином?
Это я еще не озвучил обязательную конфискацию всего нажитого преступниками у него самого и его семьи!
Не оставлять же таким хоть что-то, все в пользу народа будет конфисковано и продано. Придется открывать сиротские приюты и дома для сирых и убогих, чего в достаточно жесткой по отношению к социальным неудачникам Империи вообще в принципе не имеется.
Понятное дело, что Тварь себе такого даже представить не могла — тратить деньги, силы и энергию на не нужных людишек.
— Господа, которые справа, прошу вас подойти! — обращаюсь я к отдельно отобранным праведникам.
— Господа служители! Вы, которые по центру, можете вздохнуть с облегчением! Вам опасность попасться в лапы демонов-оборотней не грозит! Все свободны, кто остается в Храме, прошу приступить к своим обязанностям! Кто имеет право на отдых, прошу поспешить домой! — это уже к основной массе по центру, сообщая им намеренно про опасность, грозящую особо погрязшим в грехах товарищам.
Что про их же заблудшие души Всеединый Бог старательно заботится, иначе неминуемо заберет себе Темный Демон в услужение ужасное, чтобы вредить роду человеческому.
На никому неизвестного Темного демона можно валить все, что угодно. Он точно оправдаться не сможет, хотя уже неопровержимо обвинен в смерти кучи высших чиновников и даже самого Императора с Всеединым Богом.
«Ведь, если не он это сделал? То, кто тогда?» — как бы на самого себя не выйти в результате расследования.
Так что никаких расследований, новый Бог спустился с небес у всего города на глазах и пригвоздил врагов рода человеческого теперь на все времена своими правдивыми словами к позорному столбу!
Не всех я так уж пристально просмотрел, не было на это дело столько свободного времени, но в последующем можно ко всем оставшимся при Храме не спеша присмотреться. Авось и вылезет что-то незамеченное мной, после чего придется принимать положенные строгие меры по изоляции изобличенного проходимца.
Гвардия по команде сотника снимает со средних товарищей оцепление, переводит часть воинов на охрану отделенных моим приказом служителей.
Пока отвели их к выходу из Храма и правильно ждут, когда возбужденный народ подостынет и начнет расходиться.
С той стороны в мою невозмутимую личность прилетают разгневанные взгляды, только я больше не обращаю на них никакого внимания. Особенно старается тот самый служитель, низвергнутый мной за одну минуту с вершин власти при Храме.
«Это ты при прежней шайке-лейке тут верховодил, умея со всеми договориться. Попробуй теперь с людоящерами или своими собратьями по пехотной манипуле так же ловко вопросы порешать», — усмехаюсь я про себя.
«Хотя, вполне может и там выжить, все же незаурядный проходимец, — есть у меня и такое понимание. — Если как-то при местном храме зацепится. Придется за его судьбой проследить и по рукам надавать доброхотам».
Очень все жулики и преступники удивились моей проницательности, но быстрота, с которой их уже взяли под арест и суровые лица гвардейцев, которые по приказу своего Бога не пожалеют никакого негодяя, им же лично обозначенного, не дают пока никакой спасительной возможности обратиться к своим пособникам и приятелям, чтобы где-то там походатайствовали за них.
С другой стороны — приговор местной верховной власти оспорить не может никто, даже сам Император, которого охраняют те же самые гвардейцы. Так здесь заведено Тварью, а я пока не вижу никого смысла что-то менять, если гвардия находится под моим контролем.
«Надеюсь, что все же находится, а господин Терек понемногу берет бразды правления в свои опытные руки. Это ему не по небу летать с потерянным видом, тут тебе и графский титул уже авансом выдан, и возможности большие, и власть солидная. Есть, за что упираться серьезно и измену сторожить!»
— Господа, к вам у меня будут разные предложения, их я объявлю уже утром, потому что на дворе давно ночь. Жду всех завтра! — отпускаю я и этих, самых праведных или просто мне по своим характерам подходящих служителей без явных косяков.
— Да, поспать уже хочется, — признается, зевая, граф. — Натворили сегодня дел выше крыши. Где мне здесь устроиться? Не в твоей же комнате на полу спать?
— Сейчас, граф! В моей точно не стоит на полу, вы же будущий император! — я подзываю к себе прислугу и узнаю, где на территории храмового комплекса проживал тот верховный служитель, которого сейчас немилосердно гонят в гвардейскую тюрьму.
— Проводите господина графа в комнаты этого Верфеирила! С собой возьмите караул гвардейцев! — сообщаю я графу, узнав наконец, как зовут бывшего здесь верховного служителя при моем Храме.
И тут же забываю его, стал ли он таким высокопоставленным только после смертей местных Слуг или давно уже тут управляет — теперь все это неважно. Не вернуться мутному господину Верфеирилу, как его там, к прежней власти.
При моей жизни и правлении, конечно.
Сам остаюсь спать в своих комнатах, усиленный караул из гвардейцев охраняет мой сон, теперь придется постоянно держать вооруженных людей при себе, раз официально объявлена беспощадная война с темными силами.
«Если уж кто-то убил Всеединого Бога и кучу его Слуг — как это проще всего объяснить, если не происками врагов внешних и внутренних. Поэтому вводится почти военное положение именно в вопросе моей личной охраны. И мое пока не слишком устойчивое положение в Кташе лучше всего прикрыть моими же гвардейцами. Я, конечно, невероятно теперь силен ментально, а моя Регенерация без проблем переработает самый сильный яд или смертельное ранение, но от внезапного нападения все-таки абсолютно не защищен. Тварь вон насколько могучая была, управляла огромной Империей две с половиной сотни лет, а внезапного прямое столкновение тоже не пережила, потому что оказалась одна и притом совсем не готовая к моему появлению, — напоминаю я себе. — Вот и мне хорошо бы не проспать опасность!»
Уже перед самым сном прибегает все тот же сотник, докладывает мне через приоткрытую дверь, что обличенные мной преступники отведены в ближайшую тюрьму, где посажены в самые глубокие казематы.
— Ну и хорошо, — мелькает у меня последняя мысль, после чего я засыпаю. — Без права переписки!
Просыпаюсь рано утром, делаю умывальные процедуры и выхожу в сам Храм.
Время еще часов пять утра, зевающие гвардейцы под моим взглядом сразу вытягиваются и преданно поедают меня глазами.
Да, здесь усиленный караул из восьми воинов, вход в Храм закрыт и там тоже четверо гвардейцев стоит, так что враг не пройдет. Раньше вообще Храм военной силой не охраняли, как я понимаю, но пару гвардейских полков вокруг него держали. И еще вокруг столицы несколько расположено, настоящие такие внутренние войска получаются.