— Я лично гарантирую вам ее молчание.
— Вы уверены? — Брешински подозрительно смотрел на Веру.
— Я только что дал вам слово.
Еще одна неловкая пауза.
— Не могли бы мы сначала обсудить материальную компенсацию? — дрожащим голосом спросил Брешински. — На карту поставлено мое будущее.
— Разумеется, — кивнул Ангел. — Я не чужд голосу разума.
— Хорошо. — Брешински достал шелковый носовой платок, вытер лоб. — Можно мне сесть?
— В этом нет необходимости, — ответил Ангел. — Я никогда не торгуюсь. Делаю одно предложение, а вы можете согласиться или отказаться.
— Понятно, — вздохнул Брешински — Так что вы предлагаете?
— Вашу жизнь, мистер Брешински.
Толстячок ахнул, потом нервно захихикал:
— Вы шутите?
— В бизнесе я шуток не признаю.
Брешински долго смотрел на него, из его груди вырвался то ли вздох, то ли рыдание.
— Счет он открыл на Солнечном берегу.
— Благодарю вас, мистер Брешински. Вы мне очень помогли.
— Могу я идти?
Ангел кивнул, и маленький бухгалтер затрусил к выходу.
— Вы действительно убили бы его, если бы он отказал вам? — спросила Вера.
— Естественно.
— Я думала, вы убиваете только преступников.
— И дураков. Приходится, однако, констатировать, что любой может подпасть под одну из этих категорий.
— Включая Сантьяго?
— Почти любой, — поправился Ангел.
— Вы, оказывается, циник.
— Должно быть, на меня дурно влияет компания. — Ангел заметил, что от сигары остался окурок, бросил его в пепельницу, достал и раскурил новую. — Завтра на рассвете мы отбываем на Солнечный берег.
— Тогда мне лучше вернуться в отель и начать собираться. А что мне делать с моим кораблем?
— Это не моя забота.
— Премного вам благодарна.
— Если вам что-то не нравится, вы всегда можете остаться на Новом Эквадоре.
— Ни в коем разе. Мы теперь партнеры. Я еду с вами.
— Мы не партнеры, — поправил ее Ангел. — Мы лишь путешествуем по одному маршруту. Будете со мной, пока приносите пользу. — Он встал. — Встречаемся на рассвете у моего корабля. — И направился к двери.
— Как я узнаю, какой из всех ваш? — спросила она ему вслед.
Ангел остановился, посмотрел на Веру.
— Ваш конек — журналистское расследование. Найдете.
Он ушел, а Вера осталась одна в практически опустевшей таверне. Долга сидела, погруженная в глубокие раздумья, пытаясь переварить увиденное и услышанное. Она более не сомневалась, что Ангел не только найдет Сантьяго, но и скорее всего убьет его. Однако впервые она почувствовала неуверенность в собственных силах. Ангел пугал ее как никто другой.
Она прикинула несколько вариантов: вновь объединиться с Каином или Бродягой, действовать самостоятельно, поставить на поисках Сантьяго крест и доживать свой век на остаток аванса, сравнила с текущим (остаться при Ангеле) и решила, что выбрала не самый безопасный путь, зато верный.
Вера поднялась, дотянулась до бутылки, дважды отхлебнула из горлышка и зашагала к своему отелю, пытаясь вспомнить известные ей подробности жизни Каина и Сантьяго, которые могли бы пригодиться Ангелу.
Глава 16
Кто в гости придет к Королеве-деве,
Увидит холмики выше древа —
То груды монет золотых. Увы,
Богатство неидет у ней из головы.
Потом люди не раз спрашивали Черного Орфея об этом четверостишье, поскольку оно разительно отличалось от первого, посвященного Вере Маккензи. Поначалу эти вопросы ставили его в тупик, все-таки он этих строк не писал, но потом он смог сложить два и два, догадался, кто их сочинил и почему, и решил не отрицать свое авторство, возможно, для того, чтобы еще больше запутать академиков, которые будут делать карьеру на толковании его стихов.
Как только Ангел дал понять, что с деньгами у него напряженка, Вера решила убедить знаменитого охотника за головами, что она знает, где их раздобыть. Написала четыре строчки, сунула кому следует сотню-другую кредиток, и четверостишье пошло гулять по Пограничью, разумеется, попавшись на глаза и Ангелу.
Правда, желаемого эффекта добиться Вере не удалось. Ознакомившись с четверостишьем, Ангел прокомментировал его лишь один раз, сказав, что Черный Орфей, должно быть, нашел еще одну Королеву-Девственницу. Более он о четверостишье никогда не упоминал. Когда оно достигло ушей Бродяги, тот пришел к выводу, что Вера может громоздить до неба не только пачки денег. Что же касается Каина, то он услышал четверостишье, уже приземлившись на Тихую гавань. Он скорчил гримаску и заявил Шусслеру, что деньги можно увидеть не только во владениях Веры, которые к тому же существуют только в ее воспаленном воображении. Так что из всех людей и инопланетян, с которыми Вера повстречалась во Внутреннем Пограничье, только Сидящий Бык, вождь Великой нации сиу, решил, что четверостишье действительно написано Черным Орфеем, и полностью согласился с утверждением барда, что Королева-Девственница понятия не имеет, что есть застенчивость.
Короче, добилась Вера лишь одного: лишнего упоминания о своей персоне в бессмертной саге барда Пограничья.
Два дня полета к Солнечному берегу прошли без особых событий. Ангел засыпал ее вопросами о Каине, о его характере, прошлом, планах на будущее. Вера говорила правду, если могла, и врала, если чего-то не знала.
Хотя Ангел изначально допускал, что Вера знает о Каине далеко не все, вырисовывающийся образ пугал и тревожил Ангела. Он понимал людей, которые убивали ради денег, из ненависти, даже чтобы потешить свое эго, но Каин никоим образом не подпадал ни под одну из этих категорий. А то, что не укладывалось в рамки его понимания, вызывало беспокойство. Ангел подсознательно чувствовал, что не сможет просчитать ходы Каина.
Со своей стороны, Вера пыталась как можно больше вызнать об Ангеле, особенно о его прошлом и причинах, побудивших стать сначала наемным убийцей, а потом охотником за головами. Ангел не отказывался отвечать на ее вопросы — просто их игнорировал. Когда же она пыталась добиться своего, он молча смотрел на нее своими бесцветными глазами, и у Веры отпадало всякое желание развивать тему.
Наконец они достигли Солнечного берега. Вера удивилась, обнаружив, что эта планета — пересечение многих торговых путей. Для большинства планет Пограничья посадка включала два этапа: торможение и приземление. На этот раз процедура немногим отличалась от планет Демократии.
Прежде всего из системы громкой связи послышался голос, попросивший их представиться.
— «Южный крест», вылетевший двести восемьдесят один стандартный галактический день тому назад со Спика Шесть. Капитан Уильям Дженнингс, человек, — ответил Ангел.
— Регистрационный номер?
Ангел продиктовал одиннадцатизначный номер.
— Цель визита?
— Туризм.
— Оснащение вашего корабля обеспечит посадку на планету или вам необходимо воспользоваться услугами орбитального ангара?
— Я могу приземлиться в любом космопорте класса семь и выше.
— Пожалуйста, оставайтесь на орбите, пока мы не получим подтверждения представленных вами сведений. — И голос пропал.
— Кто такой Уильям Дженнингс? — спросила Вера.
— Я… пока мы не пройдем таможню.
— А почему прямо не сказать, кто вы такой? Охота за головами — законный бизнес.
— Чтобы не вспугивать добычу и не волновать конкурентов.
— Тогда зачем вообще представляться Ангелом? — недоумевала Вера.
— После того как я покидаю планету, мне безразлично, кто знает о том, что я на ней побывал.
Вновь ожила система громкой связи.
— Внимание, «Южный крест». Нас интересует, сколько разумных существ на борту вашего корабля.
— Одно, не считая меня, — ответил Ангел.
— Пожалуйста, идентифицируйте его.
— Вера Маккензи, пассажир, человек, поднялась на борт на Новом Эквадоре два стандартных дня тому назад.
— С какой целью вы посещали Новый Эквадор?
— Туризм.
— Как долго вы намерены пробыть на Солнечном берегу?
— Понятия не имею, — ответил Ангел.
— Хотелось бы получить более конкретный ответ. — В голосе послышались недовольные нотки.
— Я намереваюсь пробыть на Солнечном берегу десять дней.
— Экономика Солнечного берега базируется на соверенах Плантагенета. Вам потребуется обмен валюты?
— Мне требуется лишь разрешение на посадку.
— Пожалуйста, оставайтесь на орбите. — И связь вновь оборвалась.
— У меня такое ощущение, что я опять в Демократии, — прокомментировала Вера.
— Да уж, жуткие зануды, — согласился Ангел. — Когда у меня будет собственная планета, я не потерплю всей этой бюрократической возни.
— Собственная планета? — повторила Вера.
Ангел кивнул.
Вера рассмеялась:
— Неужели вы думаете, что благодарная Демократия подарит вам целую планету за убийство Сантьяго?
— Нет.
— Тогда о чем же речь?
Он повернулся к ней, и Вера подумала, что все закончится очередным взглядом. Вместо этого он приказал компьютеру воспроизвести голограмму Спирального рукава.
— Видите ее? — Он указал на желтую звезду.
Вера кивнула.
— Звезда класса G-4, одиннадцать планет, четвертая называется Далекий Лондон. Население выросло почти до трехсот тысяч. — Ангел помолчал. — Форма правления на Далеком Лондоне — наследственная монархия. Последний представитель правящей династии умер несколько лет тому назад, оставив значительные долги. Правительство приглашает нового монарха.
— Который должен оплатить долги почившего? — без труда догадалась Вера.
— Разумеется.
— И сколько вам нужно денег?
— Вознаграждение, которое мне уплатят за Сантьяго, как раз покроет долг.
— А потом вы удалитесь от дел и будете мирно править крестьянами?
— Я всегда хотел править собственной планетой.
— Что ж, хоть на одной планете посадка будет проходить без этих идиотских задержек. Вы, наверное, захотите улучшить жизнь своих подданных и другими нововведениями?