Официант вновь вошел в зал.
— Я же просил оставить нас вдвоем! — вскинулся Тервиллигер.
— Я знаю, сэр, но если вы мистер Тервиллигер, я должен вам кое-что передать.
Тервиллигер побледнел как полотно:
— Тебя просили передать лично?
— Нет, сэр. Сообщение пришло из космопорта.
— Убирайся!
— Но сообщение, сэр!
— Я не хочу ничего слышать! — рявкнул Тервиллигер.
Официант пристально посмотрел на него, пожал плечами и вышел.
— Черт! — вырвалось у картежника.
— Что все это значит? — пожелала знать Вера.
— Человек-Гора Бейтс, — ответил Тервиллигер. — Он приземлился на Солнечном берегу. Наверное, просил кого-то приглядывать за мной, иначе он не мог узнать, что я здесь.
— У твоего приятеля Бейтса с мозгами негусто. — Вера вновь наполнила стакан. — Охотник обычно не объявляет дичи о своем присутствии.
— Вы его не видели, — обреченно вздохнул Тервиллигер. — Скрыть его присутствие невозможно.
— Но зачем предупреждать заранее?
— Он специально дает мне знать, что он здесь. Такое уж у него чувство юмора. Он думает, что я насмерть перепугаюсь. — Тервиллигер попытался улыбнуться. — Он прав.
— И что ты собираешься теперь делать?
Нервный смешок.
— Опрокину пару стаканчиков, а потом побегу со всех ног.
— Обратно к Каину?
— Он — мой ангел-хранитель. — Он замолчал. — Если только…
— Если что?
— До Каина несколько тысяч световых лет, а у вас есть свой ангел. Я забуду о моем донесении, если вы уговорите его защитить меня.
— На какой срок?
— Пока я не улечу с этой планеты.
— При одном условии.
— Каком? — подозрительно спросил Тервиллигер.
— До отлета ты свяжешься с Каином и передашь ему, что я всеми силами задерживаю и отвлекаю Ангела. То есть храню верность Каину.
— На случай, что он придет первым? — спросил картежник.
— Надо учитывать и эту возможность.
— Ну не знаю. — В голосе Тервиллигера звучало сомнение. — Если он выведет меня на чистую воду, я не получу мои десять процентов.
— Бейтс преграждает тебе путь к кораблю. Зачем деньги покойнику?
Тервиллигер посмотрел на колоду карт, кивнул:
— Заметано. Но вы сможете уговорить Ангела защитить меня?
Вера одарила его источающей уверенность улыбкой.
— Он сделает все, что я ему скажу, — заверила она Тервиллигера.
Глава 17
Он выше высот и толще толщи,
Порочней порока. Задором волчьим
Пышет он с вечера до утра.
Зовут его Бейтс, Человек-Гора.
При рождении его назвали Хайрамом Езекилем Бейтсом. Родился он на колонизированной планете Гере, и уже в восемь лет рост его составлял шесть футов и два дюйма.
Родители возили его к многочисленным специалистам. Неучи утверждали, что он просто вырос раньше положенного, более компетентные понимали, что причину надо искать в дисфункции гипофиза, но после всяческих исследований не могли предложить ничего путного. Наконец к двенадцати годам, когда он вытянулся на семь футов и три дюйма, нашелся врач, обещавший остановить рост мальчика.
При этом мнением Хайрама никто не интересовался, а потому не знал, что ему хочется стать самым высоким человеком в галактике. Когда его привели к доктору, он сломал бедняге четыре ребра, обе ноги и разгромил кабинет.
С того дня его называли не иначе как Человек-Гора Бейтс.
Мальчика поместили в больницу для психически неуравновешенных подростков. Он голыми руками разворотил кирпичную стену и отбыл в неизвестном направлении, чтобы пятью годами позже объявиться в Пограничье Внутренних миров. К тому времени он уже вытянулся во весь отпущенный природой рост — восемь футов и семь дюймов, а вес его достиг пятисот семидесяти пяти фунтов, из которых на жир не приходилось и унции. Перебрав много профессий, Бейтс убедился в их бесперспективности и отдал предпочтение азартным играм.
Черный Орфей впервые встретился с Бейтсом, когда тот приближался к тридцатилетнему рубежу. Человек-Гора играл в покер с пятью старателями в баре на Биндере X. Он крепко проигрывал, а потому пребывал не в лучшем настроении. Наконец он обвел сидящих за столом грозным взглядом и воинственным голосом объявил, что удача повернулась к нему лицом и он намерен выиграть несколько следующих партий.
Банк достиг шести тысяч кредиток, когда Человек-Гора пожелал вскрыться и выложил карты на стол. Две шестерки. У двух его оппонентов были каре, у одного — масть-стрит. Но все бросили карты на середину стола, сказав, перебить его им нечем. Образно говоря, их слова соответствовали действительности.
Аналогичная ситуация повторялась еще дважды, и Бейтс встал из-за стола с теми же деньгами, с которыми садился, после чего отбыл в глубины Пограничья, произведя неизгладимое впечатление на Черного Орфея.
Их пути пересеклись и пятью годами позже, на Бариосе IV. Орфея привлекли крики, доносящиеся из бара, и он прибыл как раз вовремя, чтобы увидеть, как Человек-Гора Бейтс разбирается с местным людом. Бар находился в зоне космопорта, так что посещали его главным образом крепкие мужики, старатели, докеры, торговцы. Бейтс расшвыривал их словно спички, радостно гогоча. Один за другим они вылетали в окна или шмякались об стены, чтобы потом уже не подняться, и вскоре на ногах остались только Бейтс и Черный Орфей.
— Напиши об этом в своей грёбаной песне! — проревел Бейтс, бросил на стойку достаточно денег, чтобы восстановить порушенное, и вышел в душную ночь.
Орфей написал о нем еще пять четверостиший. Он также пытался организовать поединок между Бейтсом и Сокрушителем черепов Мюрчисоном, неофициальным чемпионом Внутреннего Пограничья в боксе без правил. Но Мюрчисон навел справки и пришел к разумному выводу, что лучше ему не иметь дел с Человеком-Горой Бейтсом.
Стоя в вестибюле отеля «Добро пожаловать» и озабоченно поглядывая на улицу, пока Вера Маккензи оформляла номер, Тервиллигер-Полпенни полностью разделял мнение Мюрчисона.
— Все в порядке. — Вера подошла к нему. — Формальности улажены.
— Хорошо, — кивнул маленький картежник. — Давайте поднимемся в ваш номер и подождем Ангела там.
— Он назначил мне встречу в вестибюле.
— Когда?
— На заходе солнца.
— Так у нас еще два часа, — указал Тервиллигер. — За это время Бейтс сможет дойти сюда из космопорта даже пешком.
— В таком климате пешком никто не ходит.
— Черт! Вы понимаете, о чем я говорю? — Он попытался взять себя в руки. — Я не могу сидеть два часа в вестибюле отеля. Лучше уж мне выйти на улицу с нарисованной на лбу мишенью.
— Ладно. Отправь сообщение Каину и можешь подниматься в мой номер.
— Сообщение? Какое сообщение?
— Каину.
— Прямо сейчас?
— Отправляй, когда хочешь, — улыбнулась Вера. — Но раньше ты в мой номер не попадешь.
Тервиллигер яростно пронзил ее взглядом, потом смиренно вздохнул:
— Ваша взяла. Откуда мне его послать?
— Я уверена, что в отеле есть подпространственный передатчик. Достаточно спросить у портье.
— В каком вы остановились номере?
— Зачем это тебе? — подозрительно спросила Вера.
— Я хочу внести стоимость отправки сообщения в ваш счет.
— Черта с два.
— Но у меня нет денег.
— Перестань, слизняк ты паршивый. Или я не видела, как ты подкупал официанта?
— Деньгами Каина.
— Мне без разницы, чьи деньги ты тратишь, главное, что они не мои.
— А может, вы все-таки заплатите? — настаивал Тервиллигер. — Аморально, знаете ли, посылать Каину лживое сообщение за его же деньги.
— Аморально лгать мне насчет содержимого твоих карманов, — отрубила Вера. — Платить будешь ты!
Тервиллигер пожал плечами, направился к регистрационной стойке. Ему объяснили, где находится кабина подпространственного передатчика, он зашагал к ней.
Вера присоединилась к нему:
— Надеюсь, ты не будешь возражать, если я составлю тебе компанию.
— Что вы такая суетливая? Боюсь, с годами вы превратитесь в вечно брюзжащую старую даму.
— В вечно брюзжащую богатую старую даму, — поправила его Вера.
На составление сообщения у него ушло две минуты, еще одна — введение в компьютер подробной инструкции, гарантирующей, что сообщение дойдет до Шусслера. Потом он оплатил счет и повернулся к Вере:
— Теперь вы довольны? Или мне выходить на улицу?
— Не доставай меня, а то пожалеешь, — бросила Вера и направилась к лифту.
Минуту спустя они уже шли по коридору четвертого этажа.
— Вот мы и дома. — Вера прижала большой палец правой руки к идентификационной пластине. Через секунду, после проверки через компьютер регистрационной стойки, дверь уползла в стену.
— Мило, — прокомментировал Тервиллигер, первым переступив порог. — Очень мило.
Действительно, комната просторная, квадрат со стороной в двадцать пять футов, ковер на полу, двуспальная кровать, пара удобных кресел, голографический музыкальный центр, по которому в данный момент шла реклама увеселительных заведений Солнечного берега. Маленький столик между креслами, с инструкцией, объясняющей, как приспособить его для игры в шахматы, триктрак [10] и джейбоб, инопланетную карточную игру, мода на которую охватила все Внутреннее Пограничье.
— Я не останавливался в таких номерах с тех пор, как заработал свое второе состояние! — воскликнул Тервиллигер.
— Второе состояние? — повторила Вера. — И что с ним стало?
Картежник печально улыбнулся:
— То же, что и с первым.
Она посмотрела на него, покачала головой, подошла к шкафу:
— Открывайся.
Ничего не изменилось.
— Открывайся!
Никакой реакции.
— Черт, похоже, заблокирована. Что же, если я захочу что-то надеть, мне всякий раз звонить в бюро ремонта?
— Подождите, — вмешался Тервиллигер. — Кажется, я знаю, в чем дело.
Он подошел к шкафу, вытянул руку, которая легко прошла сквозь дверь.
— Пустота. Двери нет. Только голографическое изображение. — Он улыбнулся и указал на два хорошо замаскированных голографических проектора. — Дешевле, чем ставить настоящую дверь, и удобнее, если привыкнуть. Опять же, внешний вид двери легко изменить. Достаточно перепрограммировать проектор.