— Потому что он не только проповедник, но и охотник за головами.
— А при чем здесь Сантьяго?
Каин уставился на нее, удивленный ее невежеством.
— В Пограничье нет более известного разыскиваемого преступника.
— Вы, должно быть, ошиблись, сэр. — Лунная Дорожка коснулась двери, чтобы та, почувствовав ее присутствие, открылась. — Сантьяго — герой.
— Для кого? — спросил Каин.
Она рассмеялась, словно он позабавил ее хорошей шуткой, но, прежде чем он задал следующий вопрос, ретировалась на кухню. Так что ему осталось лишь потягивать пиво да смотреть на разделившую их дверь.
Вскоре, однако, она появилась с чугунком, полным картофеля.
— Расскажи мне о Сантьяго, — попросил Каин, когда она проходила мимо, направляясь к столу отца Уильяма.
— Я с ним незнакома, сэр.
— Тогда почему ты думаешь, что он — герой?
— Так все говорят.
— Кто — все?
— Те, кто приходит сюда. — Она пожала плечами. — Налить вам еще пива, сэр?
— Я бы лучше поговорил с тобой о Сантьяго.
— А я его видеть не видела, — запротестовала Лунная Дорожка.
— Роста в нем одиннадцать футов, а волосы оранжевые, — послышался с порога густой баритон. — Что еще вас интересует?
Каин повернулся, чтобы увидеть одетого в черное здоровяка, с двумя бластерами, рукоятки которых торчали из кобуры.
— Вы — отец Уильям? — спросил он.
— К вашим услугам. — Отец Уильям подошел к столу, протянул внушительных размеров руку. — А вы…
— Себастьян Каин. — Каина удивило, сколь сильны пухлые пальцы отца Уильяма.
— Ага! — проповедник улыбнулся. — Вы — приятель Веры Маккензи!
Каин кивнул:
— А вы спасли ей жизнь на Золотом початке.
— Спас ее Всевышний, — поправил Каина отец Уильям. — Я лишь Его инструмент.
— А что поделывает Его инструмент на такой захудалой планетке, как Тихая гавань? — полюбопытствовал Каин.
— Если я вам скажу, вы мне не поверите. — С лица отца Уильяма не сходила улыбка.
— Скорее всего… но почему бы не сказать, а уж там я сам решу.
— Дело в следующем. Как только выяснилось, что это милое дитя — великолепный кулинар, — он улыбнулся Лунной Дорожке, — я решил взять отпуск. А планета эта получше многих других.
— Ты действительно готовишь сама? — спросил Каин.
— Да, сэр, — кивнула Лунная Дорожка.
Он вновь повернулся к отцу Уильяму:
— Вы еще не сказали мне, каким ветром вас сюда занесло.
Отец Уильям по-прежнему улыбался, но пальцы его правой руки поползли к рукоятке бластера.
— Не считал себя обязанным.
— Я задал этот вопрос, чтобы поддержать разговор, — пожал плечами Каин.
— Раз вы не настаиваете, не вижу оснований скрывать от вас причину моего появления на Тихой гавани. Я приземлился здесь несколько дней тому назад, потому что в моем корабле возникли мелкие неполадки, которые надобно устранить. — Он прошел к своему столу. — Я бы с удовольствием продолжил наш разговор, но грешно дать остынуть такой вкусной еде. Составите мне компанию?
— Я посижу с вами. — Каин переместился за стол отца Уильяма. — Но я не голоден.
— Очень жаль. — Голосу отца Уильяма недоставало искренности. Он взял большущую салфетку, повязал на шею, пододвинул к себе блюдо с бифштексом, отрезал несколько больших кусков мяса, один насадил на вилку, отправил в рот, начал шумно жевать. — Надеюсь, вы позволите мне задать вам тот же вопрос, что я услышал от вас: что поделывает на Тихой гавани знаменитый охотник за головами Себастьян Каин?
— Сижу вот, пью пиво.
— Бог не любит лжецов, Себастьян. — Отец Уильям повернулся к нему. — А я их жалую и того меньше.
— Я прилетел сюда, чтобы побеседовать с Трехглазым Билли.
— Разве он числится среди разыскиваемых преступников?
— Возможно.
— Возможно? — Отец Уильям отправил в рот за первым куском второй, запил их пивом.
— Не знаю. Убивать его я не собирался. Хотел кое-что узнать.
— О Сантьяго?
— Почему вы так решили?
— Потому что вы говорили о нем, когда я вошел в таверну.
— Я думал, что здесь все говорят о Сантьяго.
— Мне также известно, что вы и Вера Маккензи — партнеры, — указал отец Уильям. Он уже покончил с отрезанными кусками, прикинул, а не положить ли на тарелку добавки картофеля, решил, что картофель подождет, и накинулся на мясо. — И вы рассчитывали узнать у Трехглазого Билли…
— Где найти его.
— То есть вы хотите стать тем человеком, который убьет Сантьяго? — спросил отец Уильям, заполняя паузу между проглоченным куском мяса и еще не донесенным до рта.
— Я хотел попытаться. — Каин помолчал. — Мне представляется, что он где-то близко.
— Почему вы так думаете?
— Потому что ограбление продуктового магазина — самое ужасное преступление, которое можно совершить на Тихой гавани. Однако в последние четыре месяца здесь побывали три охотника за головами: вы, я и Миротворец Макдугал. Сие что-то да значит.
Отец Уильям нахмурился:
— Миротворец Макдугал? Он здесь?
— Уже нет. Он убил Трехглазого Билли.
— Тогда все понятно, — сказал как отрубил отец Уильям.
— Понятно что?
— Совпадение. Вы и Макдугал прилетели по голову Трехглазого Билли, я же — потому, что моему кораблю потребовался ремонт.
— А почему Трехглазый Билли жил на Тихой гавани?
Отец Уильям пожал плечами:
— Кто знает?
— Кто-то должен знать. Он был киллером. Что ему делать на такой планете, как Тихая гавань?
— К примеру, прятаться. — Отец Уильям покончил с последним куском мяса. — Лунная Дорожка!
— Это ее имя?
Проповедник кивнул:
— Красивое, не так ли? Вызывает образы звездной пыли и вечной красоты.
— Где-то я его слышал.
— Да, сэр. — Лунная Дорожка выпорхнула из кухни.
— Я думаю, подошло время торта, дитя мое.
Лунная Дорожка посмотрела на его тарелку, нахмурилась:
— Я вновь должна повторить вам, сэр, что нельзя есть так быстро. У вас может схватить живот.
— А я еще не поел. — Отец Уильям рассмеялся. — Посмотри, сколько в чугунке картошки. И кувшин опустел только наполовину. Но сейчас торт придется как нельзя кстати.
— А может, вам передохнуть? Подождать, пока переварится то, что вы уже съели? — спросила Лунная Дорожка.
— К тому времени, как ты вернешься с тортом, все уже переварится. — Он помолчал. — Ты не забыла про крем, о котором мы вчера говорили, не так ли?
— Не забыла, сэр.
Он бросил ей платиновую монетку.
— Умница!
Девушка поймала монетку, положила в карман, ушла на кухню за тортом.
— Очаровательный ребенок. Жаль, что теряет тут время. Я предложил ей место моего персонального повара, так она отказалась.
— Может, она думает, что вы долго не протянете, если будете так быстро есть? — сухо спросил Каин.
— Глупости! — отмахнулся проповедник. — Господь Бог поручил мне важное дело, Себастьян. Я собираюсь жить долго, очень долго. Гораздо дольше тех охотников за головами, которые поставили перед собой цель убить Сантьяго.
— Вы тоже охотник за головами, — резонно указал Каин.
— Да, но я умный охотник. Я не гоняюсь за Сантьяго.
— Почему нет? На вознаграждение, обещанное за его голову, можно построить много церквей.
— Его безуспешно пытаются найти больше тридцати лет, — отпарировал отец Уильям. — Не стоит он таких усилий.
Лунная Дорожка появилась в дверях с большим шоколадным тортом в руках, направилась к ним.
— Интересный у меня выдался денек, — одними губами улыбнулся Каин, когда она ставила торт на стол.
— И чем же? — Проповедник смотрел на торт с радостью ребенка, разворачивающего сверток с подарком.
— Приземлившись на Тихой гавани, я встретил всего лишь двоих. Девушку, которая думает, что Сантьяго — герой, и охотника за головами, который не считает целесообразным выслеживать Сантьяго.
— Лунная Дорожка, милая, — отец Уильям словно и не услышал Каина, — не найдется ли у тебя, если ты поскребешь по сусекам, мороженого к этому роскошному торту?
— Вроде бы вы еще вчера доели остатки мороженого, сэр.
Отец Уильям опечалился:
— Но ты посмотри на всякий случай.
Она пожала плечами, направилась к кухне.
— Лунная Дорожка, — повторил Каин. — Не писал ли о ней Черный Орфей пару лет тому назад?
Отец Уильям кивнул:
— Она говорила мне об этом. Он предложил ей работу, а она отказалась. Очень независимая юная дама.
— И большая любительница путешествий. Что же она тут делает?
— А почему не спросить у нее самой? — Отец Уильям допил пиво. — Что же касается меня, — он потер пухлые ладошки, — я, пожалуй, не буду ждать, пока она найдет мороженое. — Он взялся за нож. — Отрезать вам кусок?
— Нет, благодарю.
Проповедник отхватил треть торта и переложил на свою тарелку. Бросил на него восхищенный взгляд, поднял, откусил.
— Себастьян, — лицо его светилось неземным счастьем, — вы даже представить себе не можете, от чего отказываетесь.
— По моим грубым прикидкам, от двадцати тысяч калорий.
— Проповедовать и убивать — работа тяжелая. — Чувствовалось, что говорит отец Уильям на полном серьезе. — Господь понимает, почему мне приходится много есть. Слабаку не под силу сделать то, что возлагает на меня Господь. Во всяком случае, здесь, в Пограничье.
— Я вам верю. И надеюсь, что ваши сердце и печень придерживаются того же мнения.
— Меня ведет Господь. — Проповедник набросился на торт. — Я его не подведу.
Лунная Дорожка вновь подошла к столу:
— Мне очень жаль, отец Уильям, но мороженого не осталось.
— Ты не забудешь купить его к завтрашнему обеду, не так ли? — Интонациями отец Уильям напоминал ребенка, которого жестоко обидели, незаслуженно лишив сладкого.
— Постараюсь.
— Молодец! — И он принялся за торт.
— Картофель унести, сэр?
Большая рука легла на чугунок.
— Я до него еще доберусь, дитя.
— Ты не хотела поступить коком во флот? — с улыбкой спросил Каин.
— О, нет, сэр, — серьезно ответил Лунная Дорожка. — Мне нравится моя работа.