– Да.
– Вы действительно не можете сделать то, что могу я, выпив этот раствор?
– Нет.
– Раствор опасен для меня?
– Нет.
Ему захотелось в туалет. Две минуты, как целая жизнь.
– Он действительно завершит свое действие через две недели?
– Три. Может быть, три.
Позволив себе больше, нежели «да» или «нет», Марио едва не заполучил головную боль от напряжения – ему показалось, что предупреждающая вибрация в теле усилилась.
– Ампула стоила дорого?
– Да.
– Решаясь отыскать этот камень, я действительно помогаю вам?
– Да. Очень.
В этот раз, добавив еще одно слово к ответу, он не сомневался – действительно очень помогает. Вероятно, спасает ему жизнь.
Две минуты почти истекли. Осталось совсем немного – четверть оборота стрелки. Лана почему-то молчала. Смотрела на него пристально, обдумывала последние вопросы. Возможно, каверзные.
– Вы действительно владели заводом?
– Да.
– Я красивая?
Он запнулся, прежде чем ответить. В первые пару секунд даже не смог понять, о чем она говорит. А когда сообразил, уставился на сидящую напротив блондинку, как истукан, – вот тебе и каверзный вопрос.
Марио волновался, потел, чувствовал, как немеет на стуле зад. Если сейчас ответит «да», но выяснится, что он так не думает на самом деле, его прошьет разрядом. Если скажет «нет», то обидит женщину. Черт! Вот уж точно – шкатулка с секретом.
– Да! – гаркнул он зло, дернулся и застыл в ожидании боли.
Тик. Тик. Тик.
Боли не было.
Спокойно двигал секундную стрелку часовой механизм, плескали за окном на берег волны; Лана улыбалась. Две минуты истекли.
– Вы зачем меня об этом спросили? – взревел он, когда понял, что гудения в теле больше нет. – Разве это имело отношение к делу?
Он едва не обделался, раздумывая над своим отношением к ее внешнему виду, – а что, если бы, как в баре? Он бы лежал, как в баре, и дрыгался…
– Простите.
Она смеялась. Он глазам своим не верил, но она смеялась.
– Я не удержалась. Когда перед тобой сидит мужчина и говорит только правду, грех не спросить, ведь так?
Марио выглядел совой. Застывшим чучелом с выпученными глазами. А потом обмяк – расслабился, выдохнул, почувствовал, как медленно и неохотно уходит из тела нервное напряжение.
– Женщины, – он вложил в это слово все, что когда-либо думали о прекрасном поле мужчины.
Плечи Ланы все еще подрагивали от веселья.
– Спасибо. Вы только что прошли тест.
Он устал, вспотел, окончательно оголодал, и ему хотелось материться.
– Чудесно. Рад. Непомерно.
Она отомстила ему за вчерашний горшок, не иначе – он запустил в нее глиняной посудой, она в него словами. Один-один.
Дрожали лежащие на коленях пальцы; медленно таял образ подрагивающей у задницы иглы, урчал от голода желудок.
– А пообедать я так и не успел.
Слова об обеде почему-то вызвали у Ланы такое смущение, как если бы он задал вопрос, складывает она трусики в шкафу по цвету, в стопки или бросает хаотично? Прикушенные губы, ускользающий взгляд и вид, упрекающий «ну, зачем вы спросили…»
– У меня… нет еды. В доме. Простите, я не успела купить.
Ясно: не успела купить, приготовить. А, если бы и успела, то навряд ли порадовала его чем-то изысканным – все-таки стеснена в средствах.
– Вообще-то, я не имел в виду фразу «накормите меня». Скорее, хотел предложить накормить обедом вас. Где-нибудь снаружи. Вы не против?
Легкий румянец на щеках, вновь сцепившиеся пальцы – он видел, ей хотелось оглядеть свой наряд, чтобы решить, подходит ли он для выхода «в свет», – и Марио вновь ощутил желание улыбнуться. Женщины. Иногда они предсказуемы, иногда совершенно никак.
– Мы выберем что-нибудь попроще, хорошо?
– Хорошо. Идемте.
Второй раз она смутилась уже снаружи, когда, заперев ворота, обнаружила, что он седлает мотоцикл.
– На этом?
– Это прекрасно подойдет.
– Но у меня ни шлема, ни… брюк.
Ему уже начинал нравиться этот забавный розовый оттенок на ее щеках.
– Шлемы в Ла-файе не нужны, если не превышать при езде определенную скорость, а ваша юбка вполне позволит…
«…раздвинуть ноги».
Предложение он не закончил, но Лана довершила его за него и взглянула укоризненно.
Марио мысленно дернул себя за язык.
– Я… Черт. Простите. Просто, когда вы позвонили, я вывел из гаража первое, что попалось под руку.
В ее глазах вновь запрыгали чертики.
– А что было бы вторым?
– Белый кабриолет. Довольно широкий и потому не очень удобный, когда нужно много обгонять.
– А третьим?
Допрос, по-видимому, продолжался.
– Внедорожник. Я использую его, когда выезжаю за пределы города.
– А четвертым?
– Четвертого нет.
О стоящих на западном пирсе двух яхтах он упомянуть «забыл», как и о паре гидроциклов, – не суть.
– Едем?
Выражение лица Ланы в момент осмотра хромированного коня нужно было снимать на камеру, но девчонка – а стальной стержень в ней все-таки присутствовал – кивнула.
– Хорошо. За что мне держаться?
– За меня.
Взгляд глаза в глаза, и через секунду мелькнувший в женских вызов – мол, сами предложили.
Гулко завелся хриплый мотор, перелетела через сиденье нога в джинсах; аккуратно примостилась позади водителя невесомая Лана. Положила руки ему на бока.
– Теснее.
– Что?
– Обнимите меня теснее.
– Тогда я смогу пальцами прощупать кубики на вашем прессе. Если они там есть.
– Есть. Можете их сосчитать, пока будем ехать.
Нет, их диалоги однозначно выходили «с подтекстом».
Когда мотоцикл вырулил от тротуара и влился в общий поток, Мо не сразу понял, что именно ощущается не так, – лицо. Его лицо. Он улыбался, дивился самому себе и знал наверняка, что пассажирка за его спиной улыбается тоже.
– Итак, какие у нас дальнейшие планы?
Кафе они выбрали под навесом поодаль от центральной улицы – плетеные стулья с подушками, бежевые скатерти, густо увитая плющом, отделяющая от улицы перегородка. Расположились. Папки меню были не пластиковыми, а кожаными, и один этот факт уже подсказал Лане, что низких цен ждать не стоит, – придется выбрать «салатик».
– Сейчас поедим и поедем ко мне, – буднично сообщил Марио. – Там, на месте, будем разбираться, что именно от вас требуется. У меня уже все готово.
Ей почему-то моментально привиделась расправленная постель – глупая мысль, но именно она скользнула первой.
– Может, лучше у меня?
– Что? – собеседник вдруг рассмотрел выражение ее лица, и впервые на ее памяти его губы расплылись в стороны. – Вы до сих пор меня опасаетесь?
– Ну, я забыла спросить, не маньяк ли вы. Да и вообще, вы могли бы просто выдать мне «реквизит», а работать с ним я могла бы у себя.
– А кто бы в этом случае кидал в вас горшками?
Логично. Не парней же с пляжа звать – «эй, ребята, бросьте в меня чем-нибудь тяжелым».
– Плюс я должен знать, как идет процесс. Я хотел бы, чтобы вы описывали мне свои ощущения, а я буду корректировать их, подсказывать. Все-таки о действии раствора мне на данный момент известно больше.
Лана нахмурилась.
– Хорошо. Но сегодня вечером мне нужно быть дома – чем раньше, тем лучше. Видите ли, третий день… Если я не выберу курс и не запишусь на него, то он более не будет считаться оплаченным, и тогда…
Бархатной походкой подплыл к столику официант, завис с вопросительным выражением на лице, но Марио, не замечая его, вдруг сделался серьезным, подался вперед и сообщил:
– Не беспокойтесь о курсе, хорошо? Пусть «горит». Я потом оплачу вам любой, на выбор.
– Это…
– Нет, это не будет входить в ту сумму, которую я собираюсь выдать за помощь. Бонус сверху. Чтобы вас на данный момент ничего не отвлекало.
Он не спросил – уведомил. И Лана вдруг испытала колоссальное облегчение от того, что этим вечером ей не придется шерудить газеты, судорожно определяться с профессией и пытаться запрыгнуть в последний вагон отходящего поезда.
Но… дорого. Может, попытаться переубедить? Однако если предложил сам, значит, есть и резон, и возможность. Она примет.
– Спасибо…
Ее шепота никто не услышал. Официант уже принимал заказ, а Марио диктовал блюда без запинки – «все в двойном количестве, да, на двоих…».
И здесь не пришлось выбирать. Этот мужчина определенно начинал ей нравиться. Как только официант отчалил, Лана приподняла тонкую бровь:
– А что, если бы я предпочла что-нибудь другое?
– У вас еще будет шанс, – отмахнулись легко. – Только сначала попробуйте блюда от местного шеф-повара – это моя личная просьба. Вдруг вам понравится?
Какое-то время они смотрели друг на друга с замершим в глазах любопытством и весельем, после чего Марио изрек:
– И нет, я не маньяк, Лана. Если так будет проще, вообще не воспринимайте меня мужчиной, а я, в свою очередь, не сделаю ничего такого, чтобы в моем присутствии вы почувствовали себя дискомфортно, договорились?
«Не воспринимайте меня мужчиной».
Сложно.
Пока готовили заказ и пока ее спутник разговаривал с кем-то по телефону, Лана думала о том, что едва ли теперь забудет о том, что Марио – мужчина. Уж точно не после поездки на мотоцикле, во время которой ее пальцы все-таки пробежались по каменному прессу. Конечно же, не специально – просто светофоры, просто покачивание взад-вперед тел, – но этих моментов с лихвой хватило, чтобы понять: кубики там есть. А еще он пах – Марио. Умопомрачительно. Не то лосьоном, не то парфюмом, и, пока неслись мимо улицы и пляжи, ей не единожды хотелось уткнуться носом в широкую спину и вдыхать, вдыхать, вдыхать… Совершенно неуместное желание. Вероятно, в прошлом подобного не случалось, так как смущение при этом зашкаливало. В общем, совет «не воспринимайте меня мужчиной» более серьезно не рассматривался. Как следовать ему, когда перед тобой сидит живой горячий человек из мышц, сверкает темными глазами, играет, как океан бликами, неуловимой улыбкой и заказывает блюда «на двоих»? Резкие чувственные губы, нос с едва заметной горбинкой, спадающие на лоб пряди завивающейся челки, широкие брови, щетина. Наверное, сегодня неестественно жарко из-за погоды, и почему-то совсем не вовремя стих ветер…