Когда часы на здании магазина «Риттор», к которому они вышли в обед, показали половину второго, им срочно пришлось искать автобус, идущий в сторону «Иллюзиона».
Бег, остановка, захлопнувшиеся за спиной двери.
И снова смех. Она уткнулась носом ему в шею, он обнял ее за талию, вдохнул нежный аромат духов и блаженно прикрыл глаза.
Комната номер четырнадцать оказалась крохотной – размером два на два, не больше. И совершенно без стульев.
– Забыли принести? – возмутилась Лана, держа в руке картонную коробку с попкорном. – А где же мы будем сидеть? И где экран? Что за ерунда тут творится? Лучше бы мы пошли в обычный кинотеатр, честное слово…
Она разочарованно оглядывала невзрачную комнатушку до тех пор, пока непонятно откуда льющийся свет вдруг начал тускнеть.
– Начинается, – выдохнул Марио.
– Что начинается? Мо, на чем же мы будем сидеть?
Стоило тьме сгустится до непроглядной, как вокруг них вспыхнул – нет, не свет, – но… другой мир. Если еще секунду назад Мо и Лана стояли на бетонном полу, силясь понять, куда смотреть, то теперь они находились на залитой солнечным светом лужайке – вокруг гулял теплый ветер, впереди высилась симпатичная каменная усадьба, а рядом стояли главные герои фильма – мужчина в белой рубашке и женщина в сарафане.
– Что?… – хлопала ртом, как отвалившейся дверцей комода, Лана. – Что это… такое? Где мы?
– Мы… где-то, – восхищенно выдохнул Марио.
– Послушай, – произнес мужчина в рубашке своей спутнице, и голос его слышался так четко, как будто персонаж был живым, – я же говорил тебе, что с тех пор, как я получил новую работу, для нас все изменится? Да, я возвращаюсь позже, но мы все еще можем проводить достаточно времени вместе.
– Тебя никогда не бывает дома, Ланс! – возмутилась дама в сарафане, и Лана могла бы поклясться, что может подойти и потрогать ту за руку. – Если так будет продолжаться, я подам на развод.
– Рози, к чему нам крайние меры? Послушай… – Ланс кинулся догонять разъяренную спутницу жизни, которая уже шагала к усыпанной гравием дорожке. – Мы же можем все решить? Любая супружеская пара может.
– Не любая!
– Любая. Нужно только постараться.
– Вот ты и старайся.
И герои… удалились от зрителей к дому.
– Мо, что нам делать? – шипела Лана, стоя на чужом газоне. От волнения у нее дрожали руки, попкорн сыпался прямо на траву. – Они ушли!
– Что? – освещенный дневным солнцем Марио смеялся. – За ними!
– За ними?
– Потому и нет кресел в комнате, понимаешь? Мы в фильме.
И понеслось. Они охали и ахали, они вертели головами и восхищались, они принюхивались к запахам и дрожали от льющихся за воротник капель холодного дождя. Фильм жил, и зрители жили вместе с ним. Совершенно забылся тот факт, что вокруг унылая серая комната с единственной дверью и без окон, – теперь вокруг возникал то огромный дом с бессчетным количеством комнат, где можно было следом за Лансом спуститься по лестнице или войти в спальню, то кухня, в которой готовился обед и одуряющее вкусно пахло картошкой с мясной подливой, то будуар Розы, в котором последняя совершенно не стесняясь посторонних личностей – Мо и Лану – меняла нижнее белье.
– Это же невероятно! Одурительно! Все живое, настоящее. Мо, я чувствую паркет…
Следуя за сюжетом, их, словно призраков, бросало туда же, куда и главных героев, – от сцены к сцене, от одного живописного вида к другому. В какой-то момент они все вместе очутились у маленькой речки, и Лана, не прислушиваясь более к диалогам, даже прогулялась по берегу, подняла из холодной воды темный и гладкий на ощупь камешек, сунула его в карман. А через несколько минут они уже сидели на заднем сиденье автомобиля, который несся по улице неизвестного города.
– Марио, все настоящее.
– Классно, да?
– И мы сидим. Сидим в чужой машине. Но на самом деле вокруг нас лишь пустой мини-кинозал. Так где мы сидим?
Ланс разговаривал по телефону. Казалось, еще чуть-чуть и он обернется на голос посторонних, попросит общаться потише.
– Не знаю, любимая, но это потрясающе. Вот почему кинотеатр назвали «Иллюзионом». Не зря хвалили Гару…
За те два часа, которые они провели в аудитории номер четырнадцать, Мо и Лана прожили целую жизнь – свою и чужую. Сидели на мраморной кромке бассейна, в котором плавала целующаяся пара, ужинали(!) за соседним с Лансом столом в ресторане под открытым небом, расположенном на вершине небоскреба. Правда, не успели съесть много – уже через пару минут переметнулись в новый день – оказались в крохотном домике, куда Рози уехала раздумывать о поворотах судьбы. Неслись следом за почтальоном по улице с уклоном на велосипедах, мокли у входа в клуб «Розмари» перед закрытыми дверями (и Лана возмущенно шипела, что прохожие могли бы и дать зонтик – жмоты), прокатились на чертовом колесе в парке аттракционов, смутились, когда оказались стоящими возле двуспальной кровати, на которой занимались сексом…
Из кинотеатра они вышли потрясенные до самых кончиков волос, и Лана захлебывалась эмоциями:
– А представляешь, что было бы, реши мы посмотреть ужастик? Или боевик, где вокруг рвутся гранаты и свистят пули?
– Да мы бы задохнулись от запаха гари. Руку даю на отсечение – он ощущался бы очень настоящим.
– Создатель, как хорошо, что мы не пошли на ужасы! Мо, я бы там в коробку с попкорном наложила…
– В шкаф к скелетам…
– Смешно тебе!
– Или на какой-нибудь фильм-катастрофу – представляешь? Пережить наяву цунами.
Двигаясь по направлению к парковке, на которой оставили джип, они жестикулировали, как возбужденные школьники.
– Или в космос, – Лана взмахнула сумочкой и скорчила изумленную гримасу. – Мы что, задыхались бы в безвоздушном пространстве? Или нам выдали бы скафандры?
– Хочешь, вернемся и попробуем?
– Нет, не хочу! Теперь только в обычные кинотеатры… Нет, в этот… Нет, в этот страшно. И здорово.
Марио смеялся.
– Хорошо, что сюжет был летним. Вот не хотел бы я мерзнуть под открытым небом зимой.
– Точно. А так было бы здорово куда-нибудь на вертолет, на корабль. Можно безопасно пережить все, что ты когда-либо хотел пережить. Разве не здорово?
– Потому и билеты были не по девять, а по сорок два доллара.
– Эй, они того стоили!
– Я и не спорю.
Они уже почти дошли до парковки, когда Лана запустила руку в карман и… вытащила из него черный округлый камешек. Охнула, побледнела и едва не осела на прогретый послеобеденным солнцем асфальт.
– Марио… Марио…
– «Иллюзион», милая. Они как-то умеют.
Этот камешек, найденный у несуществующей речки, Лана крутила в руках еще с полчаса – пока кружили по запруженным машинами улицам Гары, пока выезжали на трассу, пока неслись по ней, высматривая придорожную закусочную.
«Иллюзион» подкупил впечатлениями.
Как, придерживая педаль газа подошвой, мысленно задавался вопросом Мо, Комиссия умеет устраивать такие штуки – чтобы все вроде как настоящее и в то же время нет? Речка была? Нет. Но камень есть.
Может, и розетка в его груди – иллюзия? Пока веришь, что зависишь от камня, теряешь жизнь. Но как только верить перестанешь…
Эти мысли он выбросил из головы, когда справа на обочине возник указатель «Заправка – Зона отдыха – Столовая, 1 км».
– Ты голодная?
– Угу.
– Сейчас остановимся, возьмем чего-нибудь перекусить.
Киносеанс вымотал их – шутка ли, два часа на ногах? Эмоции ведь тоже энергия, и энергия не слабая – попробуй, растрать целый мешок?
В пещеру со светящимися стенами они прибыли к семи вечера – прибыли и почему-то совершенно не впечатлились. Стены светились, да, вода в подземном озере тоже, но общую атмосферу портили многочисленные указатели, вносившие в таинственную атмосферу пошлую ноту потребительской цивилизации. Закрепленные на каменных стенах карты-дощечки, имена тех, кто открыл источник, сказки и мифы – пояснений было слишком много. К тому же отвлекал от созерцания стен скрип деревянных мостков под ногами и мешала увидеть свечение совершенно ненужная, хоть и симпатичная, подсветка у пола. В общем, пещера разочаровала.
Бросив в копилку у выхода пару монет «на содержание достопримечательности», они отлепили от железной дощечки один из магнитиков, оставленных кем-то для туристов, и побрели по направлению к машине.
Отель на обратном пути выбрали маленький – когда уже начало смеркаться. Оплатили комнату с двуспальной кроватью, получили ключ, привязанный к тяжелой груше, побросали в комнате вещи, вышли отдохнуть на крыльцо. Дневной свет померк, превратился в ту самую синьку – таинственную и прозрачную, которую не способен ухватить ни один фотоаппарат, – блаженно вытянули усталые ноги.
– Длинный день, а?
– Угу. Зато какой счастливый.
Помолчали. Двухэтажный отель «Оазис пустыни» молчал – посетителей мало, их пыльный джип ночевал на парковке в уединении. Виднелся вдалеке абрис невысоких холмов; размеренно пели цикады.
Блокнот, который Лана за день не вытащила из сумки ни разу, тоненьким голосом взывал к совести. Совесть натужно ворочалась и ворчала. Ладно, решили, что выходной – значит, выходной. К тому же он почти закончился; завтра Лана возьмется за изучение камней с новыми силами.
Здесь, у границы двух городов, где время словно замерло, ей явно ощущалась невидимая черта – они уже не смогут расслабиться. Не тогда, когда в запасе останется всего три дня, два – по большому счету. Никто не способен нормально сосредоточиться накануне важного события – она будет силиться, но победят волнение и суетность. И потому сейчас ей было хорошо, как больному, получившему желанную долю обезболивающего. Спокойно, почти мирно. Они есть где-то в пространстве и времени, спокойно сидят, любуются сумерками. У них все хорошо… хорошо.
– О чем думаешь?
Ей нравилось, что Мо время от времени задавал этот вопрос, – знак заботы, знак любви. Неслышный подтекст: «мне не все равно».
– Не знаю, мысли бродят. Здесь так… спокойно.