— Ладно-ладно, — сказала я, вытирая лужу, сделанную Ксемериусом, губкой, предназначенной для стирания мела с доски. — Давайте продолжим. Приседание перед кавалером равного общественного положения…
Ксемериус покачал головой и улетел над нашими головами сквозь дверь:
— Я постою на стрёме. Будет неловко, если тебя кто-то застанет, когда ты приседаешь.
Перемены не хватило, чтобы выучить все приседания, которые мне хотел показать Джеймс, но в конце концов я научилась, как приседать в трех различных вариантах и как дать поцеловать себе руку. (Я очень радовалась, что сегодня об этом обычае забыли.) Когда в класс стали возвращаться мои одноклассники, Джеймс, поклонившись, распрощался, но я успела поблагодарить его шепотом.
— Ну? — спросила Лесли.
— Джеймс считает Ксемериуса странной кошкой из своего бреда, — проинформировала я ее. — Я могу только надеяться, что то, чему он меня научил, не искажено его бредовой фантазией. Если это так, то можно считать, что я уже знаю, что делать, когда меня представят герцогу Девонширскому.
— Отлично, — сказал Лесли. — И что ты сделаешь?
— Глубоко и надолго присяду, — сказала я. — Почти так же надолго, как перед королем, но дольше, чем перед маркизом или графом. По сути, это довольно просто. Во всех остальных случаях мило давать поцеловать руку и при этом улыбаться.
— Ты подумай — Джеймс оказался для чего-то полезным, никогда бы не поверила. — Лесли одобрительно оглядела комнату. — Ты всех покоришь в восемнадцатом веке.
— Надеюсь, — сказала я.
Остаток занятий не испортил мне настроения. Шарлотта и этот дурак Вздутые-губки изумятся, поняв, что я знаю разницу между Светлостью и Сиятельством, хотя они старались как можно сложнее объяснить, чтобы окончательно меня запутать.
— Кстати, у меня появилась теория о магии Ворона, — сказал Лесли после уроков, когда мы шли из класса к своим шкафчикам. — Она настолько проста, что никто не догадался. Давай завтра утром встретимся у вас дома, и я принесу всё, что собрала по этой теме. Если только моя мама не запланировала на завтра большую семейную уборку и не наготовила для каждого резиновые перчатки…
— Гвенни! — подбежавшая сзади Синтия Дейл хлопнула меня по спине. — Ты помнишь Регину Куртиз, которая до прошлого года училась с моей сестрой в одном классе? Она сейчас в больнице для страдающих анорексией.[22] Ты тоже хочешь туда угодить?
— Нет, — сказала я озадаченно.
— Окей. Тогда ешь что-нибудь! Немедленно! — Синтия бросила мне карамельку. Я поймала и послушно развернула обертку. Но как только я собралась сунуть конфету в рот, Синтия меня остановила. — Стой! Ты правда собираешься ее съесть? Получается, ты не сидишь на диете?
— Нет, — снова сказал я.
— Значит, Шарлотта соврала. Она утверждала, что ты не приходишь обедать, потому что хочешь быть такой же тощей, как она. Давай сюда конфету… Ты вовсе не рискуешь стать анорексичкой. — Синтия сунула конфету себе в рот. — Держи, это приглашение на мой день рождения. Я устраиваю снова костюмированную вечеринку. В этот году под девизом «Зеленым зелено».[23] Ты можешь привести своего парня.
— Э-э-э…
— Знаешь, я сказала Шарлотте то же самое. Мне все равно, кто из вас приведет этого типа. Самое главное, чтобы он пришел на мою вечеринку.
— Она бредит, — шепнула мне Лесли.
— Я все слышу, — заметила Синтия. — Ты тоже можешь привести Макса, Лесли.
— Син, мы расстались больше чем полгода тому назад.
— О, это плохо, — сказала Синтия. — В этот раз получается слишком мало парней. Или вы приведете с собой парочку, или я должна буду забрать приглашения у некоторых девочек. Например, у Айшани — она так или иначе вряд ли придет, потому что ее родители не разрешают ей быть на смешанных вечеринках… О, боже! Что это там? Ущипните меня!
«Это там» было высоким коротко стриженым блондином. Он стоял перед кабинетом директора вместе с мистером Уитменом. В его лице было что-то знакомое.
— Ай! — вскрикнула Синтия, когда Лесли ее таки ущипнула.
Мистер Уитмен и парень повернулись к нам. Когда по мне скользнул взгляд зеленых глаз в обрамлении густых ресниц, я сразу поняла, кто этот незнакомец. Господи! Сейчас Лесли должна была ущипнуть меня.
— О, очень хорошо, — сказал мистер Уитмен. — Рафаэль, это три девочки из твоего класса. Синтия Дейл, Лесли Хей и Гвендолин Шеферд. Поздоровайтесь с Рафаэлем Бертелином, девочки, он с понедельника будет учиться в вашем классе.
— Привет, — промямлили мы с Лесли, а Синтия сказала: — Что, правда?!
Рафаэль ухмыльнулся нам, стоя в непринужденной позе, засунув руки в карманы. Он действительно был очень похож на Гидеона, хотя и был немного младше. Его губы были полнее, а кожа была бронзового оттенка, как будто он только что вернулся после четырехнедельного отпуска на Карибах. Наверное, все счастливые люди в южной Франции выглядели так.
— Почему ты меняешь школу посреди учебного года? — спросила Лесли. — Ты что-то натворил?
Ухмылка Рафаэля стала шире.
— Зависит от того, что ты понимаешь под этим словом, — сказала он. — Вообще-то я здесь, потому что мне чертовски надоела школа. Но по каким-то причинам…
— Рафаэль переехал сюда из Франции, — перебил его мистер Уитмен. — Идем, Рафаэль, директор Гиллс ждет нас.
— До понедельника, — сказал Рафаэль, и мне показалось, что он обращался только к Лесли.
Синтия подождала, пока мистер Уитмен и Рафаэль скрылись в кабинете директора, протянула обе руки к потолку и закричала:
— Спасибо!!! Спасибо, дорогой боженька, что ты услышал мои молитвы.
Лесли пихнула меня локтем в бок.
— Ты выглядишь так, как будто тебе автобус переехал ногу.
— Подожди, пока я тебе расскажу, кто это был, — прошептала я. — Тогда ты будешь выглядеть точно так же.
~~~
Jede Zeit ist eine Sphinx, die sich in den Abgrund stürzt, sobald man ihr Rätsel gelöst hat.
Глава седьмая
Из-за встречи с братом Гидеона и последующего за ним лихорадочного разговора с Лесли (она десять раз спросила «Ты уверена?», а я десять раз сказала «Абсолютно уверена!», потом мы вместе сто раз сказали «С ума сойти!», «Невозможно поверить!» и «Ты видела, какие у него глаза?») до лимузина я добралась на пару минут позже Шарлотты. Мистера Марли снова послали забрать нас из школы, и сегодня он выглядел нервным как никогда. Ксемериус сидел на крыше, размахивая хвостом. Шарлотта уже сидела на заднем сиденье и раздраженно смотрела на меня.
— Какого черта ты копаешься? Нельзя заставлять Джордано ждать. Мне кажется, ты даже не осознаешь, какую честь он тебе оказывает, занимаясь с тобой.
Мистер Марли смущенно приветствовал меня, усадил в машину и закрыл дверцу.
— Что-то случилось? — У меня было нехорошее предчувствие, что я что-то пропустила. И выражение лица Шарлотты его усилило.
Когда лимузин тронулся, Ксемериус скользнул сквозь крышу в салон машины и плюхнулся на сиденье напротив меня. Мистер Марли сидел впереди рядом с шофером, как и в прошлый раз.
— Было бы замечательно, если бы ты сегодня была более усердной, — сказала Шарлотта. — Я себя чувствую неловко. В конце концов, ты же моя кузина.
Я громко расхохоталась.
— Шарлотта, прекрати! Со мной-то зачем лицемерить? Ты просто получаешь удовольствие, видя, как глупо я выгляжу.
— Это неправда! — Шарлотта покачала головой. — Это типично твоя манера — думать только о себе, в твоем детском эгоцентризме. Все хотят тебе помочь, чтобы ты… не все испортила своей неумелостью. Хотя… может, у тебя и не будет больше такой возможности. Я могу себе представить, что они все отменят…
— Чего это?
Некоторое время Шарлотта молча смотрела на меня, а потом сказала почти не скрывая злорадства:
— Ты узнаешь об этом в подходящий момент. Если узнаешь…
— Что-то случилось? — спросила я, обращаясь не к Шарлотте, а к Ксемериусу. Я же не дура. — Мистер Марли рассказывал что-нибудь до моего прихода?
— Только что-то малопонятное, — сказал Ксемериус, в то время как Шарлотта, сжав губы, смотрела в окно. — Похоже, сегодня утром что-то случилось во время прыжка… э-э-э… драгоценного камушка…
Он почесал хвостом бровь.
— Не заставляй тянуть из тебя клещами каждое слово!
Шарлотта, которая естественно думала, что я разговариваю с ней, сказала:
— Если бы не опоздала, ты бы тоже узнала.
— …Бриллианта, — сказал Ксемериус. — Кто-то его… м-м-м… как бы это получше сформулировать? Кто-то его шарахнул по балде.
Мой желудок болезненно стянуло.
— Что?!
— Только не нервничай, — сказал Ксемериус. — Он живой. Во всяком случае, я так понял из лопотанья рыжего. Ах ты господи! Ты стала бледная как стена. О-о, надеюсь, тебя не вырвет? Возьми себя в руки!
— Я не могу, — прошептала я. Мне казалось, я умираю.
— Что ты не можешь? — прошипела Шарлотта. — Первое, чему должен научиться носитель гена, это забыть о собственных потребностях и отдавать всего себя Делу. Ты же поступаешь точно наоборот.
Внутренним взором я видела лежащего на полу Гидеона, всего в крови. Мне стало тяжело дышать.
— Другие всё отдали бы, чтобы заниматься у Джордано. А ты делаешь вид, что тебя мучают.
— Да закрой уже рот, Шарлотта, — крикнула я.
Шарлотта снова отвернулась к окну. Меня била дрожь.
Ксемериус протянул лапу и, пытаясь успокоить, положил мне на колено.
— Я постараюсь что-нибудь узнать. Найду твоего любимчика и всё тебе расскажу, договорились? Только не реви! Иначе я начну волноваться и плеваться водой на эти замечательные кожаные сиденья, а твоя кузина подумает, что ты напрудила в штаны.
Резким движением он рванул сквозь крышу машины и улетел. Прошло ужасных полтора часа, пока он снова появился.