— Извините, — я не дала ему закончить фразу. — Но там скучно. Этот темный подвал… А сигарета хорошо действует против страха… — Я постаралась придать лицу смущенное выражение. — Я все окурки собрала и забрала с собой, вы можете не волноваться, что кто-то найдет пачку Lucky Strike и станет удивляться.
Фальк засмеялся.
— Наша принцесска, оказывается, не такая уж послушная, — сказал доктор Уайт, и я облегченно вздохнула. Похоже, они поверили. — Не надо так смотреть, Томас. Я свою первую сигарету выкурил в тринадцать лет.
— Я тоже. Первую и последнюю. — Фальк де Вилльер снова склонился над хронографом. — Но курить действительно не стоит, Гвендолин. Я уверен, твоя мама была бы шокирована, если бы узнала.
Даже маленький Роберт энергично закивал и смотрел на меня с упреком.
— Кроме того, это вредно для внешности, — добавил доктор Уайт. — От никотина портятся кожа и зубы.
Гидеон ничего не сказал. И не расслабил хватку. Я заставила себя непринужденно посмотреть ему в глаза и попробовала виновато улыбнуться. В ответ его глаза сузились и он едва заметно покачал головой. Потом он неохотно отпустил меня. Я глотнула, поскольку внезапно почувствовала комок в горле.
Почему он себя так вел? В один момент милый и нежный, а в следующий — холодный и неприступный? Кто это может выдержать? Я — точно нет. То, что произошло между нами здесь, в этой комнате, оно ощущалось как… настоящее. И вдруг он не нашел ничего лучшего, как при первой же возможности изобличить меня перед всеми? Что он хотел этим добиться?
— Идем же, — сказал мистер Джордж, обращаясь ко мне.
— Мы увидимся послезавтра, Гвендолин, — сказал Фальк де Вилльер. — В твой важнейший день.
— Не забудьте завязать ей глаза, — сказал доктор Уайт, и я услышала, как засмеялся Гидеон, как будто услышал плохую шутку.
Но тут тяжелая дверь захлопнулась, мы стояли в коридоре.
— Можно представить, что он не любит курильщиков, — сказала я тихо и готова была расплакаться.
— Позволь мне завязать тебе глаза, — сказал мистер Джордж, и я замерла, пока он стягивал узкий шарф в узел у меня на затылке. Затем он забрал у меня сумку и бережно подтолкнул вперед. — Гвендолин… Ты действительно должна быть осторожнее.
— Пару сигарет еще никого не убили, мистер Джордж.
— Я не это имею в виду.
— А что же?
— Я имею в виду твои чувства.
— Мои чувства?!
Я услышала, как мистер Джордж вздохнул.
— Милое мое дитя, даже слепой бы увидел, что ты… ты просто должна быть осторожнее в отношение твоих чувств к Гидеону.
— Я… — Я снова умолкла.
Очевидно, мистер Джордж обладал большей проницательностью, чем я думала.
— Нежные отношения между двумя путешественниками во времени никогда не стояли под счастливой звездой, — сказал он. — Точно так же, как отношения между де Вилльерами и Монтроузами. И в такое время, как сейчас, нужно постоянно себе повторять, что верить нельзя никому. — Может быть, я ошибалась, но мне казалось, что рука мистера Джорджа у меня на спине дрожит. — Это, к сожалению, непреложная истина, что здравый смысл страдает, как только на сцену выходит любовь. А здравый смысл — это то, что тебе сейчас больше всего нужно. Осторожно, ступенька.
Молча поднимались мы наверх, потом мистер Джордж снял повязку и серьезно посмотрел на меня.
— Ты со всем можешь справиться, Гвендолин. Я твердо верю в тебя и твои способности.
Его круглое лицо покрывали капли пота. В светлых глазах я могла увидеть только заботу — как в глазах мамы, когда она на меня смотрела. Меня захлестнула волна симпатии.
— Вот. Ваш перстень, — сказала я. — А сколько вам лет, мистер Джордж? Можно мне узнать?
— Семьдесят шесть, — сказал мистер Джордж. — Я не держу это в секрете.
Я уставилась на него. Я не задумывалась еще всерьез над тем, сколько ему лет, но в любом случае дала бы минимум на десять лет меньше.
— Получается, в 1956 году вам было?..
— Двадцать один. Это был год, когда я начал свою службу здесь в качестве помощника адвоката и вступил в ложу.
— Знакомы ли вы с Вайолет Пэрплплам, мистер Джордж? Это подруга моей двоюродной бабушки.
Мистер Джордж поднял бровь.
— Нет, не думаю. Идем, я отведу тебя к автомобилю, мама, наверное, с нетерпением ждет тебя.
— Наверняка. Мистер Джордж?..
Но мистер Джордж уже отвернулся и пошел к выходу. Мне не оставалось ничего, как последовать за ним.
— Завтра тебя снова заберут из школы. Мадам Россини должна сделать примерку, потом Джордано попытается еще чему-нибудь тебя научить. Ну и элапсировать тебе тоже надо.
— Похоже, будет чудесный день, — сказала я устало.
— Но ведь это никакая не магия! — я шептала, хоть и была шокирована.
Лесли вздохнула.
— Не в смысле фокус-покус-сим-салабим, может быть, но это магическая способность. Это магия Ворона.
— Это скорее какая-то причуда, — сказала я. — Нечто, из-за чего над тобой будут смеяться, чему ни в коем случае не поверят.
— Гвенни, если у кого-то есть сверхъестественное восприятие, это — не причуда. Это — талант. Ты видишь призраков и можешь с ними общаться.
— И демонов, — добавил Ксемериус.
— Ворон в мифологии отвечает за связь между людьми и божественным миром. Вороны — посредники между живыми и мертвыми. — Лесли повернула папку, чтобы я могла прочесть, что она нашла о Воронах в интернете. — Ты должна признать, что это очень точно подходит к твоим способностям.
— И цвету волос, — сказал Ксемериус. — Черные, как вороново крыло.
Я пожевала губу.
— Но в предсказании это звучит как… ну не знаю… как что-то очень могущественное и важное… Как будто магия Ворона — это тайное оружие.
— Очень может быть, — сказала Лесли. — Если ты перестанешь относиться, как к причуде, которая тебе позволяет видеть призраков.
— И демонов, — опять добавил Ксемериус.
— Как бы я хотела иметь тексты предсказаний, — сказала Лесли. — Мне страшно интересно, как это звучит в оригинале.
— Наверняка Шарлотта знает их все назубок, — сказала я. — Думаю, она их выучила на своих занятиях мистикой. Они постоянно говорят в рифму. Хранители. Даже мама. И Гидеон.
Я быстро отвернулась, чтобы Лесли не заметила, как мои глаза внезапно наполнились слезами, но было поздно.
— О нет, радость моя, только не надо снова плакать! — Она подала мне носовой платок. — Ты перегибаешь палку, в самом деле.
— Нет, не перегибаю. Ты что, не помнишь, как ты рыдала три дня подряд из-за Макса? — всхлипнула я.
— Конечно, помню, — сказала Лесли. — Прошло всего полгода.
— Только теперь я могу представить, как ты себя тогда чувствовала. И могу понять, почему ты лучше хотела бы умереть.
— Ну и дурой я была! Ты все время была со мной и твердила, что Макс не стоит того, чтобы вообще о нем думать, потому что он вел себя как последний гад. И что надо почистить зубы…
— Ага. И играла песня The winner takes it all,[26] постоянно, по кругу.
— Это я могу устроить, — предложила Лесли. — Если тебе это поможет…
— Нет. Но ты можешь подать мне японский нож для овощей. Я сделаю себе харакири.
Я упала навзничь на кровать и закрыла глаза.
— Девчонки из всего устраивают драму, — сказал Ксемериус. — Подумаешь, у парня было плохое настроение и угрюмый взгляд, потому что он получил чем-то по голове, — и сразу мир должен рухнуть.
— Потому что он меня не любит, — сказала я в отчаянии.
— Ты не можешь это знать, — сказала Лесли. — С Максом все было ясно: через полчаса после того, как он мне сказал, что все кончено, уже видели, как он в кино целуется с Анной. Но в этом Гидеона нельзя упрекнуть. Просто он немного… непостоянен.
— Но почему? Если бы ты видела, как он на меня посмотрел! Как будто брезгует. Как будто я… мокрица какая-то. Я этого просто не выдержу.
— Пару минут назад ты сравнивала себя со стулом, — покачала Лесли головой. — Возьми себя наконец в руки. Мистер Джордж прав: как только в игру вступает любовь, здравый смысл говорит «до свиданья». А ведь мы стоим на пороге важнейшего открытия.
Как раз утром, когда Лесли пришла к нам и мы удобно устроились на моей кровати, в дверь постучался мистер Бернхард — он никогда раньше так не делал — и поставил на стол поднос, накрытый для чая.
— Чтобы молодые леди могли немного подкрепиться, — сказал он.
Я была настолько озадачена, что не могла вымолвить ни слова. Я вообще не помню, чтобы он когда-нибудь поднимался на наш этаж.
— В связи с тем, что вы мне недавно задали вопрос, я взял на себя смелость и немного огляделся, — продолжал мистер Бернхард, и его совиные глаза смотрели серьезно поверх очков. — Как я и думал, мне удалось кое-что найти.
— И что же? — выпалила я.
Мистер Бернхард сдвинул салфетку на подносе в сторону, и под ней оказалась книга.
— «Зеленый всадник», — сказал он. — Если меня не подводит память, вы искали именно это.
Лесли подскочила и схватила книгу.
— Но я смотрела эту книгу в библиотеке, там ничего особенного… — бормотала она.
Мистер Бернхард снисходительно улыбнулся ей.
— Я предполагаю, что причиной этому было то обстоятельство, что книга, которую вы видели в библиотеке, не была собственностью лорда Монтроуза. Я думаю однако, что этот экземпляр вас заинтересует.
Он слегка поклонился и вышел, а мы с Лесли тут же забрались на кровать. На пол упал листок бумаги, на котором миниатюрным почерком кто-то написал сотни цифр. От возбуждения щеки у Лесли горели.
— О боже, это шифр! — закричала она. — Великолепно! Я просто мечтала об этом. Теперь нам нужно только узнать, что он обозначает!
— Да, — сказал Ксемериус, вися на карнизе для занавесей. — Я частенько это слышал. Мне кажется, это одно из знаменитых последних предложений…
Но Лесли понадобилось меньше пяти минут, чтобы сообразить, что цифры указывают на отдельные буквы в тексте.