Мое состояние напоминало мне ситуацию четыре года тому назад, когда мы с Лесли должны были в кабинете директора Гиллса ждать, пока у него появится время отчитать нас за историю с лягушкой. По сути, мы не сделали ничего плохого. Это Синтия переехала лягушку на велосипеде, и поскольку она не проявила соответствующего чувства вины («Это ж просто дурацкая лягушка!»), Лесли и я, пылающие гневом, решили отомстить за бедную лягушку. Мы хотели похоронить ее в парке, но до этого (ведь она все равно уже была мертвая), чтобы немного встряхнуть Синтию и заставить ее быть чувствительней, мы решили устроить еще одну встречу — на этот раз в супе в тарелке Синтии. Кто мог предположить, что Синтия при первом же взгляде на лягушку впадет в истерику?.. Во всяком случае, директор Гиллс разговаривал с нами, как с преступницами, и, к сожалению, не забыл этот эпизод до сих пор. Если он нас встречает в одном из школьных коридоров, он тут же вспоминает: «А-а-а, злые девочки с лягушкой», и каждый раз нам делается очень неприятно.
Я закрыла на минутку глаза. У Гидеона не было причины плохо ко мне относиться. Я не сделала ничего плохого. Постоянно я слышу, что мне нельзя доверять, мне завязывают глаза, никто не отвечает на мои вопросы — это же естественно, что я попыталась другим способом выяснить, что здесь происходит. Или нет?
Ну где же он? От лампочки на потолке послышался треск и свет немного помигал. В подвале было холодно. Может, они меня отправили в одну из послевоенных холодных зим, о которых рассказывала бабушка Мэдди? Водопроводы тогда полностью замерзли, а на улицах лежали затвердевшие от холода трупы животных. Я попробовала, выходит ли из моего рта пар при дыхании. Нет, не тот случай.
Опять начал мигать свет, и я испугалась. Вдруг мне придется сидеть в темноте? В этот раз никто не подумал о фонарике, вообще, нельзя сказать, что кто-либо позаботился обо мне. В темноте крысы осмелеют и выйдут из своих нор. Может, они очень голодные… А где живут крысы, там и тараканы должны быть. И призрак однорукого тамплиера, о котором рассказывал Ксемериус, тоже может сюда заглянуть.
К-р-р-р-р-к.
Это была лампочка.
Постепенно я пришла к убеждению, что присутствие Гидеона в любом случае предпочтительнее присутствия крыс и призраков. Но он не появлялся. Вместо этого свет мигал так, как будто вот-вот погаснет.
В детстве, когда мне было страшно в темноте, я всегда пела, и сейчас я автоматически поступила точно так же. Сначала совсем тихо, потом всё громче. В конце концов, тут не было никого, кто мог бы меня услышать.
Пение помогло справиться со страхом. И с холодом. Через пару минут даже лампочка перестала мигать. Но снова начала, когда я стала петь песни Марии Мена,[32] да и Эмилиана Торрини,[33] похоже, ей не понравилась. Зато все песни ABBA она встречала спокойным ровным светом. К сожалению, я знала не много слов из песен группы. Но лампочка принимала и простое «ля-ля-ля… one chance in a lifetime… ля-ля-ля…»
Я пела несколько часов. Во всяком случае, мне так показалось. После The winner takes it all (не имеющая себе равных песня для Лесли в любовных переживаниях) я начала сначала, затянув I wonder. При этом я танцевала по всей комнате, чтобы не замерзнуть. После третьей Mamma mia я была убеждена, что Гидеон не появится.
Проклятье! Я могла бы без проблем пробраться наверх. Я спела Head over heels, потом You're wasting my time — и вдруг он стоял уже возле дивана.
Я захлопнула рот и посмотрела на него с упреком.
— Почему ты так поздно?
— Могу себе представить, что время для тебя тянулось. — Его взгляд был по-прежнему холодным и странным. Он подошел к двери и потряс ручку. — Все же тебе хватило ума не выходить из комнаты. Ты же не могла знать, когда я появлюсь.
— Ха-ха, — сказала я. — Это шутка?
Гидеон прислонился спиной к двери.
— Гвендолин, передо мной тебе не надо строить из себя невинную овечку.
Я с трудом выдерживала холод его взгляда. Зелень глаз, которую я так любила, приняла цвет зеленого фруктового желе. Мерзкого, из школьной столовой.
— Почему ты разговариваешь со мной таким тоном?
Лампочка снова замигала. Наверное, ей не хватало песен АВВА в моем исполнении.
— У тебя случайно нет с собой запасной лампочки?
— Тебя выдал запах сигарет. — Гидеон вертел в руке фонарик. — Я справился кое о чем и сложил один плюс один.
Я сглотнула.
— Что уж такого плохого в том, что я курила?
— Ты не курила. И ты не так хорошо умеешь лгать, как ты думаешь. Где ключ?
— Какой ключ?
— Ключ, который мистер Джордж тебе дал с собой, чтобы ты могла встретиться с ним и с твоим дедушкой в 1956 году. — Он сделал шаг ко мне. — Если ты умна, то спрятала его где-нибудь здесь, если нет — носишь с собой. — Он подошел к дивану и стал сдергивать одну за другой подушки, бросая их на пол. — Здесь, во всяком случае, его нет.
Я пораженно смотрела на него.
— Мистер Джордж не давал мне никакого ключа! Честное слово! А насчет сигаретного дыма…
— Это был не только дым от сигарет. От тебя пахло и сигарами, — сказал он спокойно. Его взгляд скользнул по комнате и остановился на груде стульев возле стены.
Меня снова стало морозить и, как по сговору, лампочка стала мигать чаще.
— Я… — начала я нерешительно.
— Да? — сказал Гидеон подчеркнуто дружелюбно. — Ты выкурила еще и сигару? В дополнение к трем Lucky Strike? Ты это хотела сказать?
Я молчала.
Гидеон наклонился и посветил фонариком под диваном.
— Мистер Джордж написал тебе записку с паролем или ты выучила его наизусть? И как ты умудрилась пройти обратно через Цербер-стражу, чтобы они не упомянули об этом в протоколе?
— Какого черта! О чем вообще ты говоришь? — выпалила я.
Это должно было прозвучать возмущенно, но на самом деле слышалось слегка испуганно.
— Вайолет Пэрплплам — что за странное имя! Ты так не считаешь? Слышала его уже когда-нибудь?
Гидеон уже выпрямился и смотрел на меня. Нет, фруктовое желе было неправильным сравнением для его глаз. Сейчас они источали ядовито-зеленый свет.
Я медленно покачала головой.
— Странно, — сказал он. — А ведь она друг вашей семьи. Когда я случайно назвал это имя Шарлотте, она рассказала, что милейшая миссис Пэрплплам всегда вяжет очень колючие шарфы.
Ох. Проклятая Шарлотта! Неужели она не может один раз промолчать?
— Неправда, — сказала я. — Колючие — только для Шарлотты. Наши шарфы всегда мягкие.
Гидеон откинулся на диване и скрестил руки на груди. Фонарик светил в потолок, где все еще нервно мигала лампочка.
— В последний раз. Где ключ, Гвендолин?
— Я клянусь, мистер Джордж не давал мне никакого ключа, — сказала я, отчаянно пытаясь ограничить последствия катастрофы. — Он вообще не имеет к этому никакого отношения.
— Ах, никакого отношения? Как я уже говорил, ты не очень хорошо умеешь врать. — Он посветил фонариком на стулья. — На твоем месте, я бы спрятал ключ под обивкой одного из стульев.
Окей. Пусть обыскивает обивку. Это займет у него все время до нашего обратного прыжка. Осталось, наверное, не так уж и долго ждать.
— С другой стороны… — Гидеон качнул фонариком так, что круг света оказался прямо на моем лице. — С другой стороны, это был бы Сизифов труд.
Я сделала шаг в сторону и рассерженно сказала:
— Прекрати!
— И не стоит равнять других по себе, — продолжил Гидеон. В мигающем свете лампы его глаза стали еще темнее, и я внезапно ощутила страх. — Может, ключ просто лежит у тебя в кармане. Дай сюда! — Он протянул руку.
— Черт побери, у меня нет никакого ключа!
Гидеон медленно приближался ко мне.
— На твоем месте я бы отдал его добровольно. Но, как я уже сказал, не стоит равнять других по себе.
В этот момент лампочка испустила дух.
Гидеон стоял передо мной, фонарик освещал стену. Кроме этого маленького пятна, в комнате было абсолютно темно.
— Итак?
— Не подходи ближе, — сказала я.
Я сделала несколько шагов назад, пока не уперлась спиной в стену. Еще позавчера мне хотелось, чтобы он был как можно ближе. Но сейчас мне казалось, что я нахожусь в комнате с кем-то совершенно чужим. Внезапно меня охватил гнев.
— Что с тобой происходит? — накинулась я на него. — Я тебе ничего не сделала! Я не могу понять, как ты можешь в один день меня целовать, а в другой — ненавидеть. Почему?!
Слезы хлынули так быстро, что я не сумела их удержать, они так и текли по щекам. Хорошо, что в темноте их нельзя было разглядеть.
— Может быть, потому, что мне не нравится, когда мне лгут? — Несмотря на мое предупреждение Гидеон подошел еще ближе, и мне уже некуда было отходить. — Особенно, если это делают девушки, которые в один день бросаются мне на шею, а на следующий день — поручают избить меня.
— Что ты такое говоришь?
— Я тебя видел, Гвендолин.
— Что?! Где ты меня видел?
— Во время моего прыжка вчера утром. У меня было небольшое задание, но я успел пройти всего пару метров, когда ты появилась у меня на пути — как фата моргана. Ты посмотрела на меня и улыбнулась, как будто радуясь нашей встрече. Потом повернулась и исчезла за поворотом.
— Когда это всё происходило? — Я была настолько сбита с толку, что даже перестала плакать на пару секунд.
Гидеон проигнорировал мой вопрос.
— Когда я через секунду оказался на этом повороте, то получил удар по голове и, к сожалению, не был в состоянии выяснить, в чем дело.
— Это я… эту рану нанесла тебе я? — Слезы снова потекли у меня по щекам.
— Нет, — сказал Гидеон. — Не думаю. У тебя ничего не было в руках, когда я тебя увидел, кроме того, я сомневаюсь, что ты можешь ударить так сильно. Нет, ты только заманила меня за угол, где меня уже кто-то ждал.
Исключено. Абсолютно исключено.