– Хорошо. Только негромко, пожалуйста. Куда поедем?
– Сейчас за кофе. Куда ты хочешь в Неаполе? Мне, честно, всё равно.
– Ну я себе тут отметила места, где хотела бы побывать.
– Я даже знаю. Всё банально: Везувий, Помпеи, Королевский дворец, пицца «Маргарита». Может, я что-то забыла?
– Мне нужно выбрать что-то одно?
– Лучше одно. Я не хочу тратить на это весь день.
– Ты можешь оставить меня. Я доберусь до дома сама!
– Не капризничай, дорогая. Это невежливо.
– Невежливо обращаться со мной так. Я не заставляла тебя ехать в Неаполь со мной. Вы с Даниэлем сами предложили. И настроение твоё изменилось, когда узнала, что Димитрий не едет. Я не права?
Линде сказать было нечего. Она припарковалась возле отеля Ля Лучертола.
– Кофе будешь?
– Почему отель?
– Удобно парковаться. Так будешь?
– Да!
После кофе они поехали дальше. Ехать оставалось около часа.
– Так ты мне не ответила! – Линда резко повернула направо.
– Ответила. Можете меня оставить в Неаполе.
– Нет, так не пойдёт. Просто скажи, что ты хочешь посмотреть.
– Церкви хотела бы посмотреть…
– О, как занудно и скучно!
Франческа нахмурилась.
– Думаю, мне продолжать не стоит.
– Нет-нет. Я дослушаю. И? Пусть там будет Пассаж Галерея Умберто I, пожалуйста.
– Магазины?
– Да! Хоть какая-то радость!
– Капелла Сан-Северо, религиозный комплекс Санта-Кьяра, Неаполитанский залив, Музей Каподимонте. С последнего я бы начала. Если ничего другого не успею, не важно.
– Отлично! Тогда сразу в музей! Если ты не против, я туда не пойду.
– Пожалуйста.
– Назначим место встречи, и я буду ждать тебя там. Ну или ты меня. Договорились?
– Прекрасно!
Настроение у обеих улучшилось, и час пролетел незаметно. Вскоре Линда уже парковалась возле музея Каподимонте.
– Ну, давай попрощаемся.
– Вы точно не хотите посмотреть? Здесь есть Тициан, Микеланджело.
– Нет, не хочу. – Линда улыбнулась. – Иди потом в тратторию Донна Изабель. Это рядом, на улице Via Miano. Если что, спросишь. Язык есть. В час дня?
– Да, хорошо. Найду, не переживайте.
– Не переживаю. Чао! До встречи! – Линда нажала на газ и уехала, а Франческа зашла в музей.
В полвторого Линда встретила Франческу недовольным выражением лица и поджатыми губами.
– Сеньора Джаннини, всё хорошо? Вы чем-то недовольны? Не удалось купить новую кофту?
– Франческа, не остри. Тебе не идёт. Я тебя заждалась!
– Всего полчаса? Мы договорились на час дня. Путь пешком занял больше времени, чем я ожидала. Возможно, ты приехала раньше?
– Да. Уже съела пиццу, пока тебя ждала.
– Отлично. Я не буду. Съем ризотто и возьму бокал холодного вина.
– Я тоже.
– Линда, но ты за рулём!
– Я чуть-чуть. Франческа, перестань, я не маленькая. И ехать близко.
– Но там сложная дорога, нет, Линда, не надо.
– Я всё равно возьму! Официант!
– Тогда я не буду. Выпью уже вечером дома.
– Ты насмотрелась на картины? Мы же можем поехать домой?
– Я думаю, что в нашей ситуации, да. Мы потом с Димитрием сюда съездим отдельно. Поехать вдвоём с тобой было плохой идеей. Ты сама ничем не интересуешься и давишь на меня.
– Кто на тебя давит?
– Я же предлагала оставить меня. Я найду дорогу!
– Уехали вместе, приедем вместе. Всё. Закончили разговор. Официант! Сколько можно ждать!
Они сделали заказ. Еда была очень свежей и вкусной. Франческа хотела поделиться тем, что увидела в музее, но сдержалась. После обеда они сели в машину.
Линду развезло после трёх бокалов, и она клевала носом. Франческа надавила на газ, и они тронулись.
– Слушай, Франческа. Так поговорить вдруг захотелось. Не выношу тишину.
– Может, радио? – Франческе не хотелось слушать Линду, о чём с ней разговаривать. И тут она услышала:
– Всегда любил, теперь люблю душою,
И с каждым днём готов сильней любить
То место, где мне сладко слёзы лить,
Когда любовь томит меня тоскою.
– Это ты написала?
Линда хихикнула:
– Нет, конечно. Это Петрарка. Поэт такой.
– Ты меня удивила. Прочитала замечательно!
– Люблю его сонеты. Ты знаешь, кто такой Петрарка?
– Поэт?
– Да. Ему было 23, когда он встретил замужнюю Лауру. Сам, дав обет безбрачия, всю жизнь любил одну её, свою музу. Ты представляешь, какая сильная любовь!
– Такой не бывает.
– Ты разве не любишь Димитрия?
– Это другое. Мы не Петрарка с Лаурой.
– А, да, вы прагматичные люди.
– Да.
– А я вот верю в любовь, – Линда икнула и замолчала. Франческа тоже молчала, боясь нарушить эту искренность. Линда очнулась и продолжила: – Я влюбилась в твоего Димитрия. Представляешь, какая глупая. Но ты не бойся. Я, как Петрарка, буду посвящать ему свои мысли, он станет моей музой, если можно так сказать. Можно? Ты мне разрешаешь?
Франческа посмотрела на Линду и ей стало страшно жаль эту уже давно немолодую и такую несчастную женщину. – Не возражаю. Линда. Люби на здоровье.
– А только такая любовь и бывает, моя дорогая. Или материнская, или платоническая. Всё остальное нелюбовь. Эмоции, чувства, страсть, прагматизм, привычка, жалость, похоть. Что угодно, только не любовь. Потому что она, вот запомни, любовь – она жертвенная. Ни ты, ни Димитрий на это не способны. Прагматики чёртовы.
– Приехали. – Франческа стала парковаться.
– Ох, как быстро. Спокойной ночи, Франческа. – Линда вышла из машины и зашла в дом. На террасе сидели Димитрий и Даниэль. Она кивнула им и прошла мимо. Потом подошла Франческа.
– Как съездили? – спросил Димитрий.
– Отлично, устали.
– Вы что-то рано совсем, – отметил Даниэль.
– Да. Жарко. Я пойду в душ.
– Спускайся к нам потом. Даниэль угощает вином урожая 63 года.
– Отлично! Спущусь.
Франческа поднялась в комнату и села на кровать. Разговор с Линдой не выходил у неё из головы.
3
Неделя на вилле Даниэля Джаннини пролетела быстро. Был день отъезда. Линда заметно нервничала, Даниэль часто курил. Франческа была задумчива. Один Димитрий вёл себя как обычно.
– Вода в море парная! Франческа, пойдём!
– Нет, не хочу на море! Предложи Линде.
– Она боится воды. Что с тобой? Ты какая-то грустная последние дни. Вы поругались с Линдой, когда ездили в Неаполь?
– Нет, Димитрий. Мы хорошо поговорили по пути назад. Она, возможно, последний романтик на земле. – Франческа улыбнулась.
– И о чём говорили?
– Да так… Ерунда.
– И об этой ерунде ты думаешь всю неделю?
– Я думаю о том, насколько мы все готовы на жертву ради другого.
– Ты зануда! Перестань! Тебе не идёт! Какая жертва?
– Вот ты, Димитрий, готов ли отказаться от всего ради меня? А лучше, ради другого человека?
– Ради тебя, возможно, ради другого нет.
– Вот я думаю, – задумчиво продолжала Франческа, – а в чём смысл жизни? Вот в этой всей дольче вита?
– Девочка моя, – Димитрий подошёл к ней и обнял, – мне не нравятся такие разговоры. Всё как-то очень грустно звучит.
– Вот ты представь: мы поженимся, родим детей, будем работать, ездить два раза в отпуск. И это всё? И так всю жизнь? Одно и тоже?
Димитрий смотрел на неё в недоумении. – У тебя сегодня странное настроение. Я пойду в сад, позагораю. Ты собралась? Мы после ужина поедем.
– Да, иди. Я скоро подойду на террасу.
Димитрий ушёл. А Франческа осталась сидеть на кровати. Димитрий спустился в сад. На шезлонге лежала Линда. Она сняла очки и посмотрела на Димитрия.
– А, это ты. Ложись рядом. Солнце сегодня хорошее.
Димитрий разделся и лёг рядом.
– Линда, Франческа чем-то расстроена после вашей поездки.
– Наверное, не всё посмотрела в Неаполе. Я тут ни при чём.
– Я не обвиняю тебя совершенно. Просто хотел спросить: вы не поссорились? Что ты там ей говорила?
– Да ничего я не говорила! Напилась в обед и на обратном пути какую-то ерунду несла! Даже толком не помню. – Линда помнила, но не хотела признаваться Димитрию, что сказала про свои чувства. – Ничего не помню.
– Хорошо, ладно. Ты здесь останешься, Линда?
– Нет. Вернусь на пару дней домой, в Вьетри-суль-Маре, это рядом. Потом улечу в Рим. На пару недель. А там посмотрим.
– Тебе нравится Рим?
– У меня там дом. Я люблю побыть немного одна в своей пещере.
– А Даниэль?
– Он вернётся в Париж к своей мадам. – Линда рассмеялась. – Не удивляйся. Мы так живём уже последние десять лет. Он своей жизнью, я своей.
– А почему не расстанетесь?
– Ну мы венчаны. А католический брак не развенчать. Только смерть супруга может стать причиной. Или личное ходатайство. Даниэль мог бы это сделать, но не делает. Поэтому первый вариант самый лёгкий. И потом, я боюсь остаться одна. Неизвестно, что ожидать от мужа, если мы разведёмся. Он способен на многое.
– Но он тебя любит, Линда.
– Любит? Ха! – Линда встала и подошла к Димитрию, присела на его шезлонг. – Я тебе так скажу: он ничего не знает о любви.
– Смотря, что вы оба понимаете под любовью.
– А что тут понимать? Любишь, ставишь другого превыше себя, жертвуешь собой.
– Нет, это не любовь, это издевательство какое-то! Где один будет постоянно жертвовать!
– Ты ещё слишком молод, Димитрий. С возрастом точка зрения на любовь меняется. Поверь мне. Мне нравятся слова святого Петра о любви, вот в них вся соль. Почитай как-нибудь, полезно. У тебя весь лоб мокрый. – Она нагнулась над Димитрием, он увидел её лицо близко-близко. Она посмотрела на него и поцеловала. – Извини, не удержалась. Сегодня последний вечер.
– Что это тут происходит!? – раздался у них за спиной громогласный голос Даниэля. – Ты совсем берега потерял, Димитрий?
– Ты не так всё понял! – Димитрий поднялся на шезлонге.
– Я не буду ничего понимать. Линда, – собирай чемоданы. Ты сейчас возвращаешься домой! И с тобой Димитрий мы попрощаемся.