Сара медленно пошла в комнату. Проходя мимо кабинета, слышала голоса мужчин, их смех. Хотела приостановиться, но услышала мамин крик:
– Ты забыла дорогу? – Сара замешкалась и побежала в свою комнату. Оказавшись одна, она была в безопасности. Стены её комнаты были украшены фотографиями тех городов, где она никогда не была, но мечтала посетить: Рим, Лондон, Париж, Нью-Йорк, Москва, Ницца, Цюрих, Амстердам, Нью-Йорк, Рио-де-Жанейро, Мехико, Гавана. На полках толпились в два ряда романы, которыми она зачитывалась в одиночестве. У окна стояло пианино, Сара окончила класс по фортепиано. Но играть не любила. В этой комнате прошла вся её жизнь, мечтательная и одинокая. Человек юный и неискушённый часто склонен мечтать. Сара это очень любила. Она ложилась на кровать и начинала представлять картины, которые вызывали у неё радость. То она видела себя на сцене, до мельчайших подробней знала эту мечту, то она видела себя в свадебном платье, то на вершине горы, то на корабле, то на острове с красивым пиратом, то на вручении Нобелевской премии. Её мечты столь далекие от реальности потому и были ей так приятны.
Сегодня был необычный вечер. Сара села на кровать. Расстегнула платье, сняла и повесила его на стул. Смотрела, как ветер из окна обдувает складки юбки. Сара встала, достала ножницы и стала медленно и тихо разрезать лиф, потом, когда платье было разрезано пополам, сложила его в пакет. Когда в доме всё стихло, она вышла в сад, потом за ограду, на улицу. Спустилась к морю, держала у груди чёрный пакет.
Выйдя на набережную, она вытряхнула платье, дорвала рукава и засунула его в урну. Вдали виднелась Скала Двух Братьев, Сара любила смотреть на неё. Камни, будто брошенные в воду, как огромные могучие слёзы великана, стояли в воде. Ещё было не так темно, чтобы их не видеть. Сара поспешила к дому. Вряд ли её хватятся, но было не по себе.
Вернувшись к себе, Сара надела наушники, включила музыку и стала бесшумно танцевать, кружась по своей комнате в ритме сальсы.
2
Папа у Сары был еврей, чьи родители оказались в Италии во время войны. Мама родилась в Риме в семье польских эмигрантов. Сара – единственный ребёнок. Мама неоднократно делала аборты, детей не хотела. Отец занимался в своё время контрабандой и сколотил капитал. К ним домой стала заглядывать то полиция, то мафия. Но появился Димитрий, юрист из Сорбонны, он помог отцу и убедил оставить дела и жить на то, что заработал. У отца была вилла на Амальфитанском побережье, дом в Вьетри-суль-Маре и квартира в Париже, где он жил с некой француженкой. Мама тоже вела двойную жизнь. У неё были какие-то мужчины, она подолгу уезжала то с одним, то с другим, с отцом они встречались редко и только по делам. Все постоянно что-то скрывали и иногда говорили полушёпотом.
Никаких других родственников или друзей не было, по крайней мере, к ним никто не приходил. В доме не было фотографий, только картины. Дом свой Сара любила, несмотря ни на что. Особенно сад. Старалась больше проводить времени там, из него было видно море.
Сара была в выпускном классе, на занятия в школу ходила с неохотой, была средней ученицей, на переменах сидела одна и слушала музыку. Любимыми предметами были литература, география и физкультура.
Сегодня в школе было снова скучно, если не считать урока литературы. Все девчонки в школе сходили с ума от молодого сицилийца, который пришёл к ним совсем недавно. Его звали маэстро Стефано ди Джиованни, и он, наверное, единственный в школе не потерял ещё надежды заложить в головы студентов что-то полезное. Его уроки были всегда интересные: то они слушали музыку, то читали стихи, то разыгрывали сценки, то просто вели интересные беседы на важные темы. Но сегодня обычно активная Сара держалась тихо. Она легла на парту и закрыла глаза: ничего не могла представить, не знала, что и представлять. Как она вот так выйдет замуж, куда-то уедет. А что будет с мамой? С папой? С их домом? Кто будет там жить? Кухарка?
После урока маэстро Стефано подошёл к Саре, она осталась последней в классе.
– Сеньорита Джаннини, вы сегодня были не активны на уроке. Спали на парте. Я всё видел. – Он подошёл ближе и посмотрел своими карими глазами на Сару. Она смутилась и покраснела. Ей было и стыдно, и приятно одновременно.
– Простите, пожалуйста. Я просто не выспалась.
– Ты прочитала роман, который я просил?
– Да. Ношу его с собой. Мне понравился. – И Сара вытащила из сумки книгу. – Вот. Томас Гарди «Тэсс из рода Д`Эрбервиллей».
– «Чистая женщина, правдиво изображённая». Да-да. Прекрасный роман, трагичный, порой затянутый, но прекрасный. Ты проспала его обсуждение сегодня. Что тебе понравилось в этом романе?
– Мне было жаль, что всё так несправедливо закончилось.
– А разве справедливость вообще существует? – маэстро улыбнулся.
– Но…
– Ты ещё слишком юная, Сара. Неужели ты думаешь, что все истории любви на свете – со счастливым концом? Куда ни посмотри везде драма и грустный финал. Впрочем, в жизни также.
Он взглянул на Сару и вернулся к своему столу.
– А почему вы, маэстро, не верите в счастливые истории? – спросила Сара.
– Я не говорил, что не верю. Их просто нет. Также, как я не верю в Бога или в жизнь после смерти. Это всё чушь. Иллюзия, чтобы запудрить нам всем мозги. «Чистая женщина», как может быть женщина чистой? Вы задумывались, почему автор вообще использует эту метафору? Женщина – причина грехопадения, войн и постоянного соперничества. Порочная искусительница, как она может быть «чистой»?
Сара была католичкой, кухарка Лучия постаралась, поэтому подобный разговор ей был неприятен. Она хотела промолчать, но через минуту всё-таки тихо сказал:
– Я верю в Бога, маэстро. И для меня чистота связана с душой. Как бы тело при этом себя ни вело, если душа свята, то она чиста. Вспомним хотя бы великую грешницу Марию Магдалену.
– Католичка? Иудейка? Православная? Только избавь меня, пожалуйста, от проповеди. В жизни таких Магдален не бывает. На то она и жизнь. Слишком грешная.
– Католичка.
– Не полагайся на Бога, поверь мне. Когда тебе будет плохо, он не поможет тебе.
– Когда мне будет плохо, я смогу это пережить с Ним.
– В тебе говорит ребёнок. Но жизнь всё расставит на свои места. Не думай, что я ни во что не верю. Я верю в человека и в литературу. Знаешь, книги зачастую меняют жизни людей, – он улыбнулся.
– Простите, маэстро. Можно идти?
– Да. Мне нужно закрывать класс. До свидания, сеньорита Джаннини.
Сара застегнула рюкзак и вышла из кабинета.
После четырёх дня город совсем разленился и расползся под зноем. Растекался заряженный жаркий воздух по улицам, Сара шла и думала о Тэсс. Этот роман она прочитала за два дня. Саре была близка главная героиня, в чём-то она видела себя в ней: дитя, которое не принадлежит себе. Но даже несколько дней счастья – это счастье. Даже любовь с грустным концом – это любовь. Саре очень хотелось испытать это чувство.
Дома никого не было. Сара была этому очень рада. Проходя в свою комнату, она остановилась возле кабинета отца. Дверь не была заперта. Зайти ей вдруг захотелось страшно. И страшно было заходить.
– Мама, ты дома? – крикнула Сара.
Никто не ответил. Сара взялась за ручку двери и зашла в кабинет.
3
Вы знаете, какими томными могут быть вечера в Италии? Когда траттории и рестораны до отказа набиваются людьми. Тихая трескотня за столиками. Каждый выход – это ярмарка тщеславия, когда достаются лучшие наряды, украшения и туфли. Блёклые при свете дня женщины становятся похожи на ночных бабочек: ярких и разнообразных.
Ходят уличные музыканты, обычно это аккордеон, как во Франции. Иногда появляются продавцы роз и настойчиво предлагают кавалерам купить даме розу. Всем становится неудобно и самые романтичные всё-таки покупают цветок. В маленьких городах все друг друга знают, обсуждают и сплетничают. И это происходит почти каждый вечер за ужином. Сегодня в одном из ресторанов на набережной сидела женщина. Она была одна. И только её нетерпеливый и шарящий по столикам взгляд намекал на то, что она, возможно, кого-то ждёт. У неё были светлые волосы, огромные бриллиантовые серьги в ушах и обширное декольте. Она курила мужские сигареты и часто просила официанта заменить пепельницу на чистую. Перед ней стояла чашка эспрессо и бокал с красным вином. Лицо у неё было гладкое и холёное, у таких женщин нет возраста. Вскоре к ней подошёл красивый молодой мужчина, поцеловал в щёки два раза и присел за столик.
– Я рада тебе видеть, Димитрий.
– Я тоже рад видеть тебя, Линда. Вчерашний ужин был замечательным, как всегда.
– Как тебе эта новость? Готов жениться на Саре? Это шутка?
– Ты меня на допрос пригласила? У меня мало времени, скоро самолёт.
– Димитрий, – она положила свою ладонь поверх его руки, – мы могли бы быть вместе. Зачем ты так со мной?
– Мы это уже обсуждали.
– Называй меня сегодня Франческа. Просто Франческа.
– Линда, перестань.
– Мне сегодня хочется быть Франческой.
– Я не могу тебя называть Франческой.
Линда глотнула вина и откинулась на спинку стула.
– Димитрий, я устала. Не можешь, не называй. Это всего лишь часть игры. Такая же часть, как твоя свадьба с моей дочерью. Я не верю в то, что это искренний поступок. Ты что-то затеял. И я узнаю что.
Рядом заплакал чей-то ребёнок. Линда поморщилась.
– Надо бы запретить в рестораны вход родителям с маленькими детьми.
Димитрий ничего не сказал.
– Только не вздумай обрюхатить Сару в первый год. Смотри мне. Я, пожалуй, возьму десерт. Ты будешь?
Димитрий покачал головой и закурил.
– Мне уже пора. Я хотел попрощаться с тобой. Мне верилось, что мы с тобой друзья и ими останемся.
– Да, конечно. – Линда снова положила свою ладонь на руку Димитрия. – Я так надеялась на наше с тобой будущее. Мне очень жаль, что ты всё это придумал. Хочешь, чтобы я ревновала?
– Линда, прости, если я как-то ввёл тебя в заблуждение по поводу возможности совместного будущего. Мне казалось, наше краткое общение было в допустимых рамках. – Димитрий медленно убрал свою ладонь из-под тонких пальцев Линды. – О чём ты говоришь?